Девид Вонг - Эта книга полна пауков Страница 20

— Ты обдолбанный? – спросил Фальконер.

— Немножко.

— Что в комнате? Почему вы её замуровывали?

— Инфекция, - ответил быстро соображавший Джон, - Фрэнки подцепил её. Вот почему они оцепили госпиталь. Это, это типа вируса, который…

— Хватит. Ты врешь.

— Что в комнате? – спросил он, обращаясь ко мне.

— Послушайте. Я уважаю ваш детектор брехни. Все, что я сейчас скажу – правда. Прочтите это в моих глазах. Здесь замешаны такие факторы, которые вы не сможете понять, а у нас нет времени объяснять. Вы больше ничем не сможете помочь здесь, кроме как отойти не мешать. Вы пришли сюда в поисках человека. Вы его нашли. Он лежит у ваших ног. Теперь идите домой.

Фальконер одарил меня тяжелым взглядом. Он опустил оружие, прошел мимо меня и открыл дверь спальни.

Его взгляд натолкнулся на кровать. Там он увидел четыре окровавленные индейки… Нет, не так. Он увидел четыре окровавленных скелета индейки, лежащие на моей кровати посреди куч перьев. Личинки ободрали с них все мясо за минуты. Я же увидел то, что не увидел Фальконер: пауки были теперь повсюду на ковре, на стенах, карабкались вокруг оконного стекла. Они росли с невероятной скоростью, некоторые уже были с кулак размером.

Я почувствовал, как капля пота стекла с моей шеи дальше по позвоночнику. Я рефлексивно отшатнулся назад. Один из пауков залез на ботинок Фальконера. Он бы не смог этого заметить, даже глядя прямо на него.

— Что это тут, какой-то ритуал? Какая-то вудуистская херня? Пытались призвать призрак, демона или чем вы там парни занимаетесь?

— Нет. Я говорил, детектив… Это вы разгадать не сможете.

— Конечно. Понимаю, - убрал он оружие в кобуру.

Затем быстрым размазанным движением схватил меня за руку, развернул и приложил о дверной косяк. Он загнул мою правую руку за спину, и боль пронзила плечо, когда связки перекрутились вокруг кости. Я заорал.

— НАЗАД! – крикнул Фальконер Джону.

Правым запястьем я ощутил металлический холод – наручники. Фальконер втолкнул меня в спальню и опустил на колени среди новорожденных пауков. Я слышал, как Джон закричал: «НЕТ! НЕТ», но Фальконер развернулся и наставил на него пистолет. Свободной рукой он обернул цепь наручников вокруг металлической рамы кровати и защелкнул второй браслет на моей левой руке.

Я стоял на голых коленках, прикованный к кровати и чувствовал, как паучьи ножки карабкаются мне на бедро по ступне.

Фальконер выпрямился, все еще держа Джона на прицеле, и сказал:

— Итак, я не сниму наручники до тех пор, пока вы не объясните все.

За 100 минут до Вспышки

Эми часто бегала в туалет, когда была в напряжении.

Нервный мочевой пузырь и трехчасовая поездка на автобусе были не очень хорошим сочетанием, но она не могла просто взять и перестать беспокоиться (её соседка по школе обучила её кое-чему из тай-чи, но это была не та штука, которой можно начать заниматься посреди автобуса и не быть выставленным). Она не могла дозвониться ни до Дэвида, ни до Джона, и это было странно. Дэвид всегда подходил к телефону, когда не был в душе, или у него не садился телефон, но она звонила с самого утра. А у беззаботного Джона Эми была в списке звонков, на которые он был должен ответить. Он знал, что она не станет звонить ему, если только на то не будет веской причины и/или она не сможет связаться с Дэвидом. Она никогда не злоупотребляла этой привилегией.

Дэвид говорил так зловеще прошлой ночью, впав в одно из тех настроений, когда считал, будто весь мир зависит от него, а он все испортит. Работой Эми было отвлекать его в такие моменты и, как правило, это было не так уж сложно. В конце концов, он был парнем. Парнем с пунктиком по поводу красных трусиков. Но этот раз ничего не помогало, и Эми вновь расстроилась из-за расстояния.

Дэвид нуждался в ней, и есть вещи, которые нельзя сделать по телефону или веб-камере. Школа была всего в 130 милях, но она не водила, а, Дэвид, по правде говоря, не мог позволить себе поездку. Не только потому, что он был сжег бензина на 60$ долларов, но из-за того, что пропустил бы работу. Поэтому она купила билет на автобус через пять минут после вчерашнего разговора с ним.

Уже из автобуса, сидя у окна, она снова позвонила ему. Держа телефон у уха, она смотрела, как деревья проносятся мимо, представляя, как маленький человечек бежит рядом с автобусом, перепрыгивая через пролетающие мимо препятствия. Четыре гудка, автоответчик. Снова.

Она старалась не быть навязчивой. Она уже испытала это на себе со своим прошлым парнем, который до этого ни разу не трогал девушки, и потому думал, что если она порежется, то из ней вытечет поток радуги и единорогов. Звонил по пять раз на дню, заявлялся без приглашения, словно один из тех мерзких репортеров, который всюду преследуют знаменитостей. Это было совсем невесело, а Дэвид больше кого угодно требовал держать дистанцию. Он рефлексивно отталкивал людей, так и не поняв, что гнетущее чувство внутри него остальные называли одиночеством. С этим нельзя давить, просто нужно время.

Но с учетом прошлого Дэвида, она имела право предполагать худшее, когда от него не было вестей. Худшее уже случалось раньше не один раз.

Она почувствовала, как её мочевой пузырь раздулся. Откуда только её тело брало жидкость? Она не пила ничего с самого завтрака. Ей подумалось о том, как далеко до следующей остановки. В автобусе был туалет, но он был омерзителен. Действительно омерзителен, можно сказать, на медицинском уровне. Он выглядел так, словно его не чистили со времен президента Буша, и по сиденью могли познать такие твари, которых никто не захотел бы подпускать близко к интимным местам.

За 90 минут до Вспышки

Инопланетный паук подбирался к моим яйцам. Я почувствовал еще одного на шее и стряхнул плечами. Думаю, еще один забрался в волосы. Еще один залез подмышку, и я раздавил его рукой о ребра. Я пытался давить их коленями. Фальконер, наверное, думал, что у меня приступ.

Джон пытался выработать аргументацию, способную разубедить Фальконера, крича:

— ААА! ЧЕРТ! ДЕРЬМО! ДЕТЕКТИВ, НЕТ! ЭТО УЖАСНО!

Пытаясь удержать свой голос в узде, я произнес:

— Послушайте. Во Фрэнки было что-то, что завладело его разумом. Оно отложило яйца, они здесь. Они… - прервался я, чтобы стряхнуть паука с уха, как собака отряхивается после купания, - Они здесь повсюду, но вы их не видите.

— Потому что они невидимые, да?

— Да! Да, они ААААААЙ!

Один из них укусил меня за ухо. Я раздавил его плечом.

Один из них укусил меня за ухо. Я раздавил его плечом.

— Что-то ударило за моей спиной. Послышали звуки драки и рычание. Я обернулся, и увидел, что Джон напал на Фальконера. Фальконер откинул его, сильно долбанув локтем в нос. Он направил оружие Джону в лицо.

— Да вы, блядь, с ума сошли. Оба. Что вы ему дали? Что за наркоту вы дали Фрэнки?

— Черт подери, мы ходим кругами. Он был в госпитале достаточно долго, чтобы у него взяли кровь, так сказали в новостях! Что показали анализы? Хоть что-нибудь?

— Значит, вы понимаете мое недоумение.

Паук забрался на подбородок с шеи. Он пытался пролезть мне в рот, и я плевался и пытался стряхнуть его, возя лицом по покрывалу. Я не смог его согнать. Крошечные ножки коснулись моих губ.

Я укусил его. Раскусил пополам резцами и разжевал коренными, плюясь и с трудом сдерживая рвотные позывы, вызванные сильным соленым вкусом, от которого содрогалось все мое тело.

Один из пауков забрался на кровать около цепи наручников и внутренней части моего предплечья. Я начал было сдирать его, но остановился.

Вывернув тело так, чтобы видеть лицо Фальконера, я сказал:

— Смотрите на мою руку. Внимательно.

— Я ничего не вижу…

— Нет, я знаю, что пока не видите. Погодите. Просто погодите. Одна из этих тварей – они напоминают маленьких пауков или жуков – сидит прямо там. Оно… Собирается начать трапезу, и я почти уверен, что вы увидите… АЙ!

С шипением выдохнув, я стиснул зубы. Личинка с дюйм длиной вцепилась своими крошечными жвалами и вырвала кусочек кожи. Держа его двумя передними ногами, она начала живать, глядя на меня. Через секунду, она повторила процесс, вырвала жвалам кусочек тканей, сожрала. И опять.

Я крепко зажмурил глаза, стараясь отбросить боль и щекотание крошечных ножек по моим ступням, бедрам и икрам, по заднице и спине. Пытался отбросить, забыть тот факт, что меня заживо едят арахниды. По какой-то причине, вместо этого я мог представить только то, что меня едят крошечные клоуны.

Господи, я даже не уверен, что это были амфетамины…

Я открыл глаза, и выражение лица Фальконера почти что стоило всего этого. С его точки зрения полоска кожи шириной с карандаш внезапно исчезла с моей руки, оставив после себя наполненную кровью и розовым жиром канавку. Что он подумал? Что у меня разъедащий плоть вирус? Что мы с Джоном все подстроили с помощью грима из ужастиков в качестве части тщательно разработанного и жестокого розыгрыша?