Николай Грошев - Начало Страница 20

Однако так он в пути задумался, что на автопилоте занюхал немножко коксика. Совсем чуть-чуть и пакетик обратно в карман положил. Вот кому мешал? Никого не трогал, не безобразничал и…

— Стаааять. — Проговорил улыбающийся молодой человек и показал отвратительный гадкий документ. Штык всё ещё был задумчив, порошок проник в кровь, в общем, он на автопилоте, опережая собственную мысль, в гадкий документ плюнул. — Ах ты…, сука!!!

Взвыл товарищ владелец неприличного документа. Штык тряхнул головой, проморгался и посмотрел на молодого человека. Не, в глазах не двоится, их тут и правда два.

— Добрый вечер товарищи начальники!

И тут же получил под дых от того, в чей священный красный документ посмел плюнуть.

— Ну Шилов, в этот раз, ты въебался по полной.

Шилов, в миру Штык, согнулся пополам и ловил ртом воздух — по привычке больше. Как-то не получалось у него свыкнуться с этими новыми плюшками. Боли уже нет, дыхание и не сбилось вовсе, а рефлекторно всё равно и согнулся, и задыхаться начал — мышечная, видать, память.

Руки ласточкой вывернули, наручники защёлкнули на запястьях и повели Штыка на расстрел…, то есть, нет — в отделение милиции повели. Два молодых опера, оба старые знакомые. Один об него как-то стул сломал — интересовался, где Штык дозу приобрёл. Тогда как раз новые точки открылись, а с милицией на контакт с точек тех сам никто не вышел, разрешения на торговлю не спросил, налог платить не стал, вот они и лютовали. А второй пытался на него кражи повесить — 35 по славянскому району, 15 по центру и 27 с лапшинского частного сектора. Не вышло у них тогда ничего. Не, не потому что Штык такой несгибаемый оказался или боль терпеть умел лучше прочих. Просто в день, когда его взяли он под героином был, и боли попросту не чувствовал. А они не стеснялись, били по-взрослому. Утром героин отпустил, и он так орать начал, что дверь в его камеру пришлось укрыть толстым тёплым одеялом — вопли мешали работать дознанию. А потом он кровью рыгать стал, упал на пол и больше не поднимался. В общем, выкинули его на улицу, вызвали скорую, да ушли «с места обнаружения потерпевшего». А потом донимать не стали, наверное, нашли на кого всё это повесить.

Теперь вот снова встретились старые знакомые…

Сопротивляться Штык не стал. Тут и старая память сработала и рефлексы гражданина овцевидного, сильно послушного (ну так — иначе ноги сломают и ещё чего к делу пришьют, общество же типа демократическое, местами свободное, тут как бы и не забалуешь). Да и тот факт не маловажный, что он находился слегка под кайфом, свой роль сыграл на полный катушка.

— Оба! Семён, глянь. — Сказал один, когда Штыка толкнули в стену возле окошка дежурного. Пока Семён разговаривал с дежурным на тему «как оформить задержанного, так что бы потом к бумагам не прикопались и премию не срезали?», второй мимоходом обыскал задержанного. И естественно нашёл пакет с кокаином, ранее ими не замеченный. Занюхал он на их глазах, а пакет убрал чуточку раньше. Увы, не помог счастливый случай тот — что сразу запрещённых веществ не заметили. К сожалению, обыскать в отделении его не забыли. Эх, а бывало с героином попадал и ничего, с ним же и уходил. Пацан с района, было дело, со стволом сутки в обезьяннике просидел, и тоже повезло, с ним же домой и отпустили. А сейчас вот персонально для него фарт кончился — таки обыскали.

— Ого. Сколько тут? — Семён взял пакетик, встряхнул. — Серьёзно, на особо крупный размер вполне.

— Года три уже есть паря. — Похлопал его по плечу первый сотрудник. Потом легонько стукнул по почкам и когда Штык застонал, добавил. — И ещё два за сопротивление аресту. Василич.

— Чё? — Дежурный за стеклом оторвался от бумажек.

— Видел же, как он тут сопротивлялся и на выход ломился?

— Угу. — Дежурный зевнул и что-то написал на бумажке. — Видел-видел.

— Гы. — Оперативный сотрудник, ехидно ощерился и ещё раз по почкам ударил.

— Слышь! — Взвыл тут Штык. — Нахер пошёл чмо пернатое!

Оперативники оторопели. А потом…, в общем, пока били и мешали другим милиционерам проходить через турникет к окошку дежурного, Штык посылал кого-то далеко на одно место. Но смотрел при этом, почему-то, только на стену.

Вскоре замолчал — худющий мужик с седыми волосами, косой в одной руке и громадными садовыми ножницами в другой, обратно в стену залез и там исчез. Штык с облегчением выдохнул и тут же застонал от боли — когда по почкам бьют ногами, больно бывает даже вампирам.

Стонущего задержанного, подхватили под руки, и повели в кабинет оперативников. Ну, правильно, пока суть, да дело, нужно чисто сердечное с него снять, попинать немного, что бы ещё чего с собой прихватил — висяки буквально задрали! Ну не раскрывать же их, в самом деле? Бегать в пене и мыле по всему городу — фи, прошлый век. Главное план по раскрываемости сдать, а для этого не обязательно ловить реально виноватых, достаточно, что бы кто-то на себя всё это взял и дело в шляпе.

Внутри, непосредственно в кабинете, царила атмосфера пустынная — в самом деле пусто. Только пять столов, внешне вполне обычных канцелярских. За тем исключением, что на папках вместо «документация», написано «дело N такой-то». В углу выключенный телевизор, он на холодильнике стоит. Рядом с холодильником сейф — исключительно интересный сам по себе. Производства начала позапрошлого века, сильно раритетный, немного пятнистый — красили очень давно, с тех пор как-то облагораживать этот сейф никто не спешил. Видимо дел много.

Ну, правильно. Кто будет сидеть на стуле возле стола? Ну кто? На двери же ясно написано — оперативники. Значит никто другой на этих стульях сидеть и не может. Вот. А сидеть на стуле это ведь тоже не так-то просто. Нужно внимательно продумывать все действия, сидеть поэтапно — пять минут вес на одной стороне седалища, пять минут на другой, потом наклониться на стол нужно. Ну а как иначе? Иначе она потеет и чешется, вот. Никак иначе-то. А где ж столько времени взять, что бы и стул высиживать правильно, бумажки писать, да ещё и сейф красить! А водку кто пить будет? А кушать? То-то же! Времени оперативникам решительно не хватало — невероятная у них по своим масштабам загрузка всякой важной работой.

В углу диванчик. Мягкий. Был бы не мягкий, Штык выхватил бы перелом носа, потому как на диван этот его отправили сильнейшим толчком в спину. Толкали ногой, вот и получилось так сильно.

Штык немедленно начал укладываться — мягко, удобно, чего бы ни поспать?

— Сесть прямо! — Рыкнул милиционер, врезав ногой в почку.

— Яволь мой фюрер! — Выкрикнул Штык. Если б не наручники, изобразил бы ещё жест один.

— Чё? — Второй закрыл дверь и пнул Штыка в живот.

И совершенно ни за что! Он ведь не издевался. Просто ещё не отпустило и оба милиционера почему-то, вдруг превратились в щеголеватых, подтянутых офицеров Гестапо. Серебряные значки, чёрная форма, галифе — всё как надо. Видать, поведение, вполне обычное для товарищей милицейских, навело подсознание на вполне определённые выводы, вот Штык их и того, фашистами случайно обозвал…, случайно вырвалось, а они сразу драться! Ну что за воспитание? Ужас!

Милиционеры занялись обычным своим делом. Уселись за столы. Один взял в руку ручку и уставился в стол. Потом сообразил, что это немного подозрительно и положил перед собой листок бумаги, с какими-то письменами — вероятно, показания задержанного. Посидел. Задумчиво глядя на листок, начал понимать, что с ним что-то не так. Ещё посидел. Перевернул листок. Во, теперь нормально, а то надписи непонятные какие-то, всё вверх тормашками, а перевернул и понятно всё.

Второй тоже занялся по-настоящему важным делом — до обеда осталось часа два, так что нужно подкрепить силы, а то сил может не хватить, для переваривания пищи, приготовленной к обеду. Ну а вы как думали? Если желудок регулярно не тренировать, он начнёт безобразничать. Изжога, отрыжка и прочее появится. Вот, поэтому необходимо его поддерживать в постоянной боеготовности. Так что милиционер оперативной направленности стал активно поедать холодный ранний обед, видимо, взятый из дома. Попутно он пытался придумать, что повесить на Штыка. Не, пакетика с кокаином и так достаточно для дела и срока, даже чистосердечное не надо. Но какой оперативник упустит такой шанс скинуть два-три не раскрытых дела? Просто нужно подобрать что-то похожее или что-то поменьше по сроку наказания. И желательно по срокам совершения правонарушений не лопухнуться. А то в прошлом году получил по шапке. Взяли наркомана с тремя дозами и отправили как торговца героином. Репортаж в СМИ тут же появился — доблестные сотрудники перекрыли крупный канал наркотических средств, если не изменяет память, из Афганистана. Награды дали, премии, начальнику отдела госнаркоконтроля медаль какую-то…, хотя этот ушлёпок вообще не причём, даже с делом знаком не был. Ну, зять начальника управления, тут как бы ничего не поделаешь — он тоже люди, ему тоже галочки нужны. Так вот к тому «торговцу» прилепили ещё дело об убийстве, три кражи и одно ограбление. И какой-то журналист — настоящая ни грамма не патриотическая свинья, взял и раскопал, что одну из краж совершили, когда подсудимый мотал второй год на малолетке. Конфуз быстро замяли. Крайними назначили оперативников, а начальника следствия наградили за быстрое обнаружение вопиющей ошибки оперативных сотрудников. Они, сотрудники эти невнимательные записали показания подозреваемого, даваемые им в сильном наркотическом опьянении (почему он сам, без всякого принуждения и взял на себя эту давнюю кражу). Все шишки за ту неприятную историю разделили исключительно между операми. Так что с тех пор он очень внимательно относился к датировке случайно раскрытых преступлений. Нужно очень тщательно выбирать то, в чём признается задержанный — а он признается, тут главное творческий подход, а вовсе не какая-то там глупая виновность или невиновность. Даты должны совпадать. Как минимум, причастность задержанного по датам совершения преступлений, опровергнуть, должно быть крайне сложно, а лучше вовсе невозможно.