Саша Суздаль - Перстень Харома Страница 20

Оставив размышления о будущем на потом, Хамми должен был решить, что сказать Элайни и Сергею. Ведь для них исчезновение Марго – событие из ряда вон выходящее и тут ум Хамми пасовал, не находя приемлемого объяснения. В конце концов, Хамми решил сказать правду и, к тому же, сообщить им, что он думает об этом. Возможно, такая трактовка событий даст им надежду на возвращение Марго.

За столь замысловатыми размышлениями Хамми забыл затормозить и врезался в землю прямо в саду, под окнами дворца. Гуляющая в саду Бони увидела, как дымящий Хамми выбирается из дырки в земле и подбежала к нему помочь.

— Хамми долбанулся, — сообщила она подошедшему отцу, Анапису.

— У меня всё в порядке, — сообщил Хамми, восстановив свой цвет.

— Что с Марго? — напряжённо спросил Анапис.

— Насколько я могу судить, с ней всё в порядке, — дипломатично ответил Хамми и Анапис с облегчением вздохнул.

— А где она? — спросил Бони и Хамми ответил:

— Пока, вне зоны досягаемости.

«Вот, так и Элайни скажу», — решил Хамми и направился к парадной двери, которую прошёл, не открывая.

Оставив на незаменимую Эстату всю страну, Фогги забрался на флаэсину и полетел, следуя карте, которую нарисовал ему Мо. Летать на флаэсине Фогги не любил, так как еще помнил все неприятности, связанные с данным средством передвижения, но, когда возникала необходимость быстрого перемещения, подавлял свой страх и поднимался в небо.

Курс, проложенный Мо на карте, повторял тот, по которому летела Леметрия и Чери на змее, но Фогги он был знаком, так как они с Хенком летали этим маршрутом в горы. Хенк проверял старую карту, нарисованную его прадедом, на которой были отмечены залежи железа, медных руд и золота. Те места, которые они исследовали, показали, что прадед Хенка был опытным искателем руд, но всё проверить до конца не успели – потерялись дети, и им пришлось бросить работу.

Беспокоила судьба сына, Дуклэона, но Фогги рассчитывал, что Туманный Кот не даст детей в обиду никому. Кроме того, Фогги надеялся, что перенесённые сыном злоключения укрепят его дух и со временем он вспомнит о них, как о казусе.

Солнце закатилось за горизонт, но Фогги продолжал лететь, понимая, что для детей будет лучше, когда они быстрее доберутся домой. Света звёзд хватало, чтобы ориентироваться по вершинам гор, которые он пересекал, а то, что было внизу, покрытое мраком, Фогги не интересовало.

Погрузившись в свои мысли, он, расхрабрился и нашёл, что путешествие в одиночестве имеет приятные стороны и забыл свою фобию неба, но оно, неожиданно, напомнило о себе. Краем глаза Фогги увидел, как небосвод пересекла одна яркая звёздочка и уткнулась в землю впереди, за горами. Фогги хотел загадать желание, но не успел, так как новая звезда скатилась с небес. «Что они, парами летают?» — ухмыльнулся Фогги, загадав желание, чтобы дети благополучно вернулись домой.

Оказалось, что не парами, так как за второй засветилась третья звёздочка, потом четвертая, а дальше Фогги перестал считать. «Что происходит?» — обеспокоился он, наблюдая такое впервые. Звёздный дождь закончился, и последние огоньки погасли у самой земли. Фогги пожалел, что Мо не с ним, хотя тот и обещал его догнать.

Мо в это время лежал на кровати и ублажал Манароис, щекоча своими симпотами её нервные окончания. Манароис хохотала от наслаждения, и её голос был слышен далеко в степи. В это мгновение Мо увидел в окне необычное зрелище. Всё небо было усыпано падающими звёздами.

Звёздный дождь не был в диковинку Мо, но, насколько он знал, никакой метеоритный поток не проходит поблизости орбиты Глаурии. Оставив ухахатывающуюся Манароис одну, Мо вышел на улицу и, рассматривая осыпающиеся звёзды, отправил к ним свои симпоты, чтобы изучить их вблизи.

Ничего необычного в свойствах метеоритов он не обнаружил, только смущало одно обстоятельство: падая на Глаурию, камни, почему-то, теряли скорость, и их приземление было необычно мягким. В ином случае от падения таких огромных камней, весом в пару мужчин, на поверхности Глаурии образовалось бы множество кратеров, размером с большой город, а ударная волна ощущалась на больших расстояниях.

Запоздавший метеорит сверкнул в небе и, обдав вспышкой Мо, шлёпнулся недалеко от жилища Манароис, в ближайшем колке. Земля под ногами Мо вздрогнула, отзываясь на приземление небесного гостя, и сразу затихла. «Очень странное приземление», — подумал Мо и решил, на всякий случай, проверить место падения метеорита.

В самой середине колка Мо нашёл конусообразную воронку, образованную ударом, на дне которой остывал яйцеобразный камень. Ковыряясь симпотами на поверхности камня, Мо ничего, кроме общеизвестных минералов, не нашел, только чувствовал какую-то необычную вибрацию или щекотку, его одолевшую.

Понятие «щекотка» у Мо в обиходе не было, пока он не позаимствовал его у Маргины, тогда ещё нормальной женщины. Она ощущала щекотку, когда Мо проникал в неё своими симпотами, и эта мысль немедленно сформулировала другую мысль: «А кто же тогда щекочет меня?»

Постояв ещё немного и не заметив ничего необычного, Мо решил, что так ведёт себя раскалённый камень и отправился назад, к Манароис, которая уже ждала его возле порога.

— Мне нужно лететь, — сообщил ей Мо, собираясь выполнить задание и найти Байли с Хенком, а потом вернуться к Манароис навсегда.

— Ты вернёшься? — спросила Манароис, наперёд зная ответ.

— Да, — коротко ответил Мо и поцеловал Манароис, так что у той пробежали мурашки ниже спины.

— Пока, — сказал он и взвился в воздух, направляясь туда, где скоро загорится восток.

Утром, когда разнеженная Манароис, скрутившись калачиком на большой кровати, смотрела сон, в котором её целовал Мо, в дверь раздался стук. Вскочив с постели, Манароис подбежала к двери и открыла её. На пороге стоял Мо.

— Ты? — округлила глаза Манароис.

— Здравствуй, Манароис, — сказал Мо и прошёл в дом мимо неё.

— Пойдём, — шепнула она ему на ухо и потянула его в постель. Как только они обнялись и поцеловались, в дверь снова постучали.

— Открыто, — крикнула Манароис, не собираясь вставать.

— Занято, — крикнул Мо, привстав на локтях. В дверь вошел ещё один Мо и, приблизившись к кровати, улёгся с другой стороны Манароис. Она улыбнулась, так как такое они проделывали с Мо, но когда опять застучали в дверь и появился третий Мо, Манароис возмутилась.

— Мо, это уже чересчур, — и в знак протеста поднялась с кровати и отправилась доить своих коров. Её стадо паслось в соседней рощице, а когда коровы увидели Манароис, то цепочкой потянулись к ней. Манароис присела возле первой коровы и принялась доить её в деревянное ведро. Когда она закончила и обернулась к дому, ведро с молоком выпало из её рук: возле каждой коровы сидел на корточках Мо и дергал буренку за сосцы, сцеживая молоко в деревянное ведро.

Витер стоял за деревом и внимательно наблюдал за дикарями, которые, притащив Перчика и привязав его к столбу, занимались своими делами, позабыв о пленнике. Следовало дождаться ночи, чтобы под её покровом попытаться освободить Перчика.

Витер считал своим долгом спасти Перчика, чтобы ответить ему за своё спасение. Ведь, не крикни тогда Перчик: «Беги!» — ещё неизвестно, кого бы привязали к столбу на поляне дикарей. Впрочем, Витер попытался бы спасти Перчика в любом случае, так как их совместное путешествие привязало Витера к появившемуся взрослому другу. Ещё никогда в своей маленькой жизни Витер не ощущал себя таким нужным другому человеку, которого он воспринимал, как свою семью.

Солнце уже закатило за Землю Харома, погрузив в сумерки эту часть острова. Аборигены сидели вокруг костра и что-то жевали, громко переговаривая. Витер глотнул слюну, вспомнив, что они с утра ничего не ели, но приходилось терпеть, так как оставлять наблюдательный пункт он не собирался.

На темнеющем небе вынырнули звезды, и дикари потихоньку разбрелись по шалашам, слепленным из ветвей деревьев и установленным по краю поляны. Часовой, оставленный больше для проформы, сидел у догорающего костра и подбрасывал в него ветки не ради поддержания огня, а чтобы не уснуть.

Витер вытянул нож и крепко зажал его в руке, намереваясь отчаянно сопротивляться, если события пойдут не так, как нужно. Он знал, какая судьба ждёт любого пленника дикарей «рао»[22], как они себя называли. Куча обглоданных человеческих костей, горкой лежащих в стороне, ясно напоминала об этом.

Витер окинул внимательным взглядом часового, который уже уронил голову на грудь, и решил, что лучшего времени для освобождения Перчика не будет. Он проскользнул между двумя шалашами, каждое мгновение ожидая угрожающего окрика, но ему повезло: племя рао дрыхло без задних ног.

Столб и привязанный на нём Перчик прикрывали его от спящего часового и Витер, пригнувшись, бесшумно прокрался и застыл у столба.