Людмила Гетманчук - Бабки в Иномирье Страница 22

Вернулись они через час, Артим тушу косулью с плеча к моим ногам скинул – мол, разделывай. И нож положил сверху. Я рукава закатала, нож взяла да и приступила к работе. И вот что интересное заметила: не было на косуле других ран, кроме небольшого разреза не шее, где вена яремная. А еще след от веревки на шее, словно ее удушили. Начала я шкуру снимать, и поняла, что обескровили ее, почти досуха выпили. Вот, значится, как они свои вампирские потребности удовлетворяют! Ясно, но еще один вопрос остался, вот его я и задала расслабившемуся вампиру. Сына он за дровами послал, а сам на травке разлегся – кровь переваривает.

– И часто вы должны так питаться?

– Не очень. Взрослому достаточно раз в два-три месяца, детям чаще. Они растут, им больше кровь нужна, без нее они слабеют, да и крылья не сформируются правильно.

– Ага, понятненько теперь – так у Тимина крыльев пока нет? То-то он твоими любуется!

– У него только к двадцати прорежутся, еще два года ждать.

– Погоди, погоди, так ему восемнадцать уже? А я думала, лет десять-двенадцать.

– Мы медленнее растем, но дольше живем.

Я глубокомысленно хмыкнула, и на этом разговор иссяк.

Я ногу заднюю отделила, да на кусочки порезала, тут и мальчик пришел с хворостом.

Пока он на палочки, отцом выточенные, мясо нанизывал, я его получше рассмотрела. Он действительно, еще ребенок – это и по поведению видно и по речи. Нет в нем еще взрослости. Да и сказки он любит, о чем и заявил, пока мясо жарилось. Так что пришлось мне ему про Щуку и Емелю, и про Царевну Несмеяну рассказывать. И пока я не досказала, в путь мы не тронулись.

Но перед тем как в седло взгромоздиться, я метелки наши в сумку спрятала – оно ведь как: никогда не знаешь как повернется, а метелки – это оружие наше, можно сказать, тактическое.

Артим три раза ударил в ворота, и они распахнулись сами по себе. Во дворе замка никого не было, но на первом и втором этаже окна светились, слабенько так, словно только свечи горели. Чего это я? Электричества же тут нет! Вот бабка, совсем забылась, куда попала! Последние два часа пути я сладко спала в объятьях моего вампира, а он и рад тому был: все крепче меня к себе прижимал, да в макушку целовал, нежно так и ласково. Так что сны мне вполне в тему снились. Эротические….

Переступив порог, я осмотрелась. Двор небольшой, стеной высокой каменной огорожен, другого выхода нет, кроме ворот, которые в этот момент за нашей спиной сами захлопнулись, отрезая от внешнего мира. И сразу на нас кто-то спикировал. Лошади заржали, Артим их еле удержал, а я к себе ребенка прижала, да арбалет, который еще за воротами от седла отвязала да в руку правую взяла, направила на темную фигуру, приземлившуюся перед нами на камни двора.

Вампир сверкнул глазами, и я сама, как тот конь, шарахнулась – у этого нелюдя они, как положено, красным сверкали.

– Хозяин ожидает вас, господин. Он велел мне проводить вас к нему, а ваших спутников в отведенные вам покои.

Я на Артима посмотрела и поразилась, как преобразился мой спутник. Крылья из прорезей в рубашке вырвались, сам он, как струна натянутая стал, и в лице величие проявилось. Ох, непростая птица мне встретилась по пути, не простая. А он красноглазому рукой махнул, веди, мол, а сам мне шепнул:

– Афина, сына одного не оставляй, прошу тебя!

Я в ответ только кивнула, да ребенка-вампиренка покрепче к себе прижала. Не нравится мне здесь, ох, не нравится. Сумку свою я с собой взяла и за проводником последовала. На втором этаже Артим нам кивнул и пошел с другом встречаться, а нас вампир в спальню проводил. Хотел Тимина отдельно поселить, но я не дала, только глазами сверкнула ведьминскими, зелеными, и он заткнулся.

Потребовала показать, где можно помыться с дороги, и вампир отодвинул ширму в красных маках, и показал мне уже готовую медную ванну, наполненную горячей водой.

– Благодарю. Вы можете быть свободны, уважаемый. Если мне что-то понабиться, я вас позову.

Вампир только зубами скрипнул и пропал в темном коридоре. Я сразу сеть охранную накинула, двери заперла и велела Тимину идти мыться. А сама в сумку полезла. Мыло да шампунь достала. Что-то подозрительно мне содержимое тех склянок, что на полу возле ванной стояли. Ребенка отмыла, да в простыню завернула обсыхать, а сама воду заклинанием отчистила, и в темпе вальса мыться начала. Через пятнадцать минут мы с ним оба уже сидели у камина и волосы причесывали. Я ему косу заплела, а свои распущенными оставила. Из сумки своей безразмерной платье достала зеленое, шелковое. Пистолет, на всяк случай, в кобуру на бедро – забыла сказать, что набор юного шпиона я тоже захватила.

Вот теперь, когда Тимин в чистое переоделся, можно и поколдовать. Я еще загодя к своему спутнику метку прилепила, так что теперь в любом месте его найду.

Забралась я с ногами на кровать, села по-турецки и глаза прикрыла. Вырвалась магия, струйкой побежала за меткой моей, и стала проводником, вроде телефона. Я все слышу, но видеть не могу. Мальчик в кресле пирожок с картошкой жует, я его накормить решила, а то поди знай, когда нас позовут, так что мне он не мешает, а я сама разговор слушаю.

«Недоброе время ты выбрал домой вернуться, друг мой. После смерти твоего брата в столице смута. Мать твоя, королева, во всем с регентом соглашается. А регент – дядя твой, отца брат. Тебя он уже давно похоронил. Не советую я тебе во дворце показываться, Артим»

«Не боюсь я Троиса, не может он мне ничего сделать. Я наследник престола, и ты это знаешь. Да и Тимин хочет с бабушкой познакомиться»

От, мать-перемать! Неужели Артим такой наивный? Добрая душа, вампирюга мой! А друг его – та еще птица. Даже по голосу слышу, что врет он. Врет, да заговаривается. Словно специально подзуживает моего: мол, я тебе скажу не ходи, а ты мне на зло пойдешь. Ладно, с этим гусем мы еще разберемся.

Больше ничего я подслушать не успела, за нами давешний вампир пришел. Я ноги в мягкие да удобные туфли сунула, ребенка за руку взяла и последовала за ним. Коридоры темные, только впереди свеча в руках вампира слегка стены освещает. Иду я и думаю, а ведь им свет и не нужен, поди. Нелюдь нас вел, вел, да и привел, наконец, в зал. Потолок балками закопченными за века, в вышине, под самой крышей. Люстра висит, в ней свечи горят, оплавляются, да пахнет воском да медом. Посреди зала стол стоит на возвышении, к нашему приходу накрытый. Посуда золотая да серебренная, скатерть красная. А сам хозяин – ну, китаец вылитый! Глаза узкие, рожа каменная, ростом моему плечо, но когда мы вошли, встал, как полагается. Артим ко мне подошел, к столу проводил и с хозяином познакомил. Я только шепнуть успела: не говори, что я ведьма.

– Дорогая, позволь тебе представить моего старинного друга Галарта де Зави Руно.А это невеста моя, Афина Терраземская.

И руку мне сжал, молчи, мол, так надо. Надо так надо! Я вампиру ручку для поцелуя протянула, а сама в глаза его честные смотрю и жду, когда же он проявит суть свою, вражескую. Ну, не верю я ему, а интуиция моя, баб-йожская, меня еще ни разу не подвела.

Тот вампир, что нас привел, стал нам за столом прислуживать.

Хозяин вино пьет, да на меня смотрит – приценивается.

– Ты не забыл ли, друг мой, что жениться на простолюдинке тебе нельзя? Неужели после эльфийской принцессы тебе человечка приглянулась?

Ага, вот она, полезла, гнусность его.

– Афина – дочь князя Терраземского. И не тебе судить, на ком мне жениться, Галард. Это мое личное дело, и тебя не касается, – сказал, как отрезал. Я аж вилку двузубую на стол едва не уронила, когда он встал и хозяину ответил:

– Спасибо, друг, за приют. Завтра с утра мы покинем твой гостеприимный дом. А сейчас прости, Афина устала, да и Тимину спать пора. Поздно уже. Мы встали, с Галардом распрощались и в комнату, нам отведенную, отправились.

Артим впереди, меня за собой за руку тянет, а я Тимина. Так мы, цепочкой, до дверей и бежали. Вернее, Артим шел, но на один его шаг два наших приходилось.

Двери захлопнув, я обновила охранку, да еще и полог тишины навесила – поняла, что разговор у нас будет не из легких.

Бабка Йожка Туся

Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять….

Звука от врезавшейся в землю статуэтки я не услышала.

Да, высоко сижу, далеко гляжу. К тому же, уже давно. НАДОЕЛО!!!

Я барышня компанейская, длительное одиночество не люблю. Да и клаустрофобия у меня. И не важно, где этот клаустро находится: в подземелье или высокой башне. Все равно фобия.

Оглянувшись, осмотрела руины, которые остались от комнаты, в которой меня заперли. Все, что можно было, разбить – разбила. Все, что нельзя была разбить – порвала. А что не разбивалось и не рвалось, выбросила из окошка. Хорошее такое окошко, стрельчатое, с красивыми цветными стеклышками. Забыла, блин, как называются! А, какая теперь разница. Если они теперь никак не называются, кроме, как осколки.