Оксана Стадник - Чужое добро Страница 23

— Как зачем? Я ведь не просто так с вами иду. Путешествие обещает быть занимательным, я планирую вести путевой дневник, в котором буду фиксировать некоторые свои наблюдения. Кто знает, вдруг я сделаю какое-нибудь ценное открытие? Или вдруг мой труд будет представлять собой значительную литературную ценность? Опять же, мы можем встретить каких-нибудь неизвестных науке животных, следы затерянных городов или еще что-нибудь. Хочу быть первым, кто поведает об этом миру. К тому же, я ведь должен буду как-то отчитаться перед жителями города за свое отсутствие. Все-таки беру с собой некоторые музейные экспонаты…

— Зачем? — удивилась девушка.

— Видите ли, в нашем музее хранится полный гномий доспех и достаточно богатый ассортимент оружия. Планирую их позаимствовать на некоторое время. Для использования по прямому назначению. Боюсь, горожане не оценят, если я вдруг исчезну с муниципальной собственностью без предупреждения. Поэтому я написал подробное и обстоятельное обращение, в котором все объясняю и обещаю вернуться с подробным отчетом о путешествии. Еще вопросы есть?

— Нет.

— У меня есть, — снова подал голос Ральдерик. — Сколько вам нужно времени, чтобы собраться и уйти отсюда?

— Да я, в общем-то, уже собрался… — пожал плечами гном, пряча сверток во внутренний карман курточки.

— Видимо, вы не сомневались, что мы за вами придем, — заключил Гудрон. — И вещи-то собрали, и обращение-то написали… А что, если б мы не явились?

— Разобрать вещи — дело пяти минут. А записку я еще никому не передал. Если б вы за мной не пришли, просто порвал бы ее и забыл обо всем.

— Ну, тогда в путь! — предложил Ральдерик.

За окном раздался раскат грома, ударила молния. Все с тоской посмотрели на лужу, натекшую сквозь раскрытое окно.

— А так ли уж обязательно выступать в поход прямо сейчас? — осторожно поинтересовался Дунгаф, огорченно поглядывая на промокший по милости ночных гостей ковер, который тоже считался предметом старины и очень им ценился.

— Я о том же думаю, — согласился с ним кузнец, умоляюще глядя на герцога.

Филара ничего не сказала, стараясь не выбиваться из образа паиньки.

— А ты что, предлагаешь разойтись по домам, а утром встретиться в условном месте? — съязвил гендевец. — Не забывай, что мы уже выписались из гостиницы…

— А зачем расходиться-то? — поразился гном, — Здесь места на всех хватит. Переночуете у меня, а утром все вместе и пойдем. Надеюсь, дождь к этому времени закончится.

Возражений не последовало. Если уж на то пошло, Ральдерика тоже не радовала перспектива ехать в темноте и сырости в неизвестном направлении. Иролец сходил на улицу и занес в помещение все сумки, оружие и прочую амуницию, чтоб они не мокли и не мозолили глаза возможным воришкам. Однако с размещением возникли определенные трудности. Единственная кровать в здании принадлежала гному, никто на нее не позарился (отчасти из совести, отчасти из-за того, что она больше никому не подходила по росту). С софы убрали все книги и пожертвовали ее девушке, решив в который раз проявить благородство. Так что юношам пришлось размещаться как попало, используя самые удобные чучела и кучи книг.

— Филара, у тебя сухая одежда есть? — поинтересовался кузнец, заметив, что спутница собиралась лечь в том, в чем гуляла под дождем.

— Есть, — откликнулась та.

— Иди и переоденься. Не хватало еще, чтоб ты заболела.

— Да ладно, все скоро высохнет, — вяло сопротивлялась девушка, укладываясь спать.

— А я сказал, иди и переоденься! Желательно во что-нибудь более закрытое и свободное, чем то, что на тебе сейчас.

— Я не заболею, обещаю…

— Филара, давай не будем спорить, а? Ну, я тебя прошу!

— Хорошо, — девушка послушно вздохнула, взяла свою сумку и вышла из комнаты.

— Что ты с ней носишься? — сердито поинтересовался Ральдерик со своего чучела бегемота. — Мало своих проблем, что ли? Только не говори, что в нее влюбился!

— Я не влюбился, — спокойно ответил кузнец, подкладывая какой-то словарь под голову. — У меня невеста есть. Просто я считаю, что с людьми надо по-человечески обращаться.

— С людьми — да. Однако не забывай, что она себя нелюдем позиционирует, так что на нее это правило, считай, не распространяется. После всего того, что она сделала…

— Откуда столько злости, Ральдерик? — удивился Гудрон, — Я не помню за тобой такого прежде. Мне казалось, она тебе сначала понравилась…

— Очень верное слово «сначала». Ты же сам видел, она, пока молчит и не предпринимает никаких действий, кому угодно нравится. Однако с таким характером, как у нее…

— Я признаю, что она себя очень некрасиво повела и из-за нее мы чуть было не вляпались в очень неприятную ситуацию, только это ведь не повод вести себя по-свински.

— Еще какой повод! — дворянин отвернулся к стене. — Разговор окончен, каждый остается при своем мнении.

Дверь открылась и вошла переодетая Филара.

— Ты доволен? — спросила она, демонстрируя примерно такой же комплект одежды, что и прежде, только сухой и чуть менее обтягивающий. — Теперь я могу лечь спать?

— Спокойной ночи, — попрощался кузнец и заснул.

— Спокойной ночи, — отозвалась девушка в темноте, устраиваясь на софе.

Дунгаф спал за стенкой. Дождь хлестал всю ночь, монотонно барабаня по крышам и окнам. Где-то невдалеке пьяные любители деревянного зодчества пытались пускать салют и очень ругались, что у них ничего не получалось.

Утро наступило неожиданно быстро и началось с того, что гном бесцеремонно растолкал спавших юношей, чтобы сообщить им о начале нового дня. Филары поблизости не наблюдалось. Дунгаф объяснил, что она встала пораньше, чтобы приготовить завтрак.

— Кстати, — библиотекарь переводил внимательный взгляд черных глазок с одной невыспавшейся физиономии на другую. — Может быть, вы мне объясните, почему она всю ночь плакала?

— Что? — удивленно переспросил Гудрон. — Я ничего не слышал… Ты уверен, что тебе не приснилось?

— Мне не приснилось, — заверил его гном. — Я через стенку от нее лежал, слышимость очень хорошая была. К тому же вы дрыхли без задних ног, а мне не спалось. Итак, что скажете?

— Может быть, ей соринка в глаз попала, — пожал плечами Ральдерик. — Или по маме скучала.

— Ну-ну, — Дунгаф многозначительно покачал головой и ушел куда-то по делам.

— Как думаешь, она слышала наш разговор? — встревожился иролец.

— Мне все равно, я свою точку зрения не скрываю. Она сразу знала, что я против ее присутствия, так что меня это совсем не волнует.

— Ральдерик! Ну, я тебя прошу! Ну, хотя б попытайся быть менее враждебным!

— Ничего не могу обещать, — буркнул герцог, испытывая определенные угрызения совести, но твердо решивший никому их не показывать.

На этом разговор закончился. Обремененные примерно одними и теми же думами, товарищи разбрелись в разные стороны. Ральдерик ушел умываться и укладывать волосы, а Гудрон твердо решил найти Филару и с ней поговорить. Как и обещал Дунгаф, девушка обнаружилась на кухне, где что-то энергично жарила.

— Доброе утро! — бодро поздоровалась она с замявшимся в дверях сокомандником и улыбнулась.

— Доброе утро, — осторожно приветствовал тот ее в ответ, пытаясь найти на лице следы недавних слез.

Они отсутствовали. Филара вела и держала себя в точности так же, как и в первую минуту знакомства. Если б парень точно не знал, что она ревела всю ночь, никогда бы об этом не подумал, глядя на нее.

— Как спалось?

— Спасибо, чудесно. Софа, конечно, была не ахти, но это всяко лучше, чем на мертвом бегемоте или стопке книг. А-а-а… черт, подгорает! Ура! Не подгорело!

— А что это будет? — поинтересовался иролец, решив проявить заинтересованность и дружелюбие.

— Завтрак!

— Я догадался. А подробности?

— Не знаю. Что получится, — невозмутимо пожала плечами девушка, пробуя свою стряпню.

— Очень оптимистично звучит. Начнем путешествие с расстройства пищеварения… — мрачно подумал Гудрон, но от высказываний по этому поводу воздержался.

Оставив новую товарку химичить на кухне, он тоже пошел умываться. Минут этак через пятнадцать Филара довольно пригласила всех к столу. Что у нее получилось, не взялась бы сказать даже сама повариха. Пока кузнец с опаской тыкал вилкой лежавшую на тарелке непонятность, Ральдерик незаметно пытался отыскать доказательства ночного рёва.

— А она точно плакала? — тихо спросил он у товарища, удивленно разглядывая пышущую энтузиазмом и жизнерадостностью девушку.

— Дунгаф уверен, что да, — отозвался тот так же тихо, удивленно ковыряясь в блюде. — Филара, — произнес он громче, — скажи все же, это что?

— А что, невкусно? — насторожилась спутница.

— Я еще не пробовал, — признался Гудрон. — Просто я привык знать, что ем. В данном случае я вижу морковку, это, кажется, кусочки картофеля с сельдереем. Также, судя по всему, здесь присутствуют яйца и… все остальное…