Рон Хаббард - Дело инопланетян Страница 23

— Ой, вот хорошо бы, чтоб так и было, — пропел высоким голосом Сильва.

Хеллер пошел к ограде и поднялся на парапет. Потом ловко вскарабкался вверх по внутренней стороне ограды, перегнулся наружу и опустил ловушку вниз. Когда сетка-ловушка оказалась прямо под котом, он потянул ее вверх. Кошачьи лапы прошли сквозь ячейки, и он стал поднимать сетку. Какой-то звук за шумом ветра, должно быть, привлек его внимание. Балансируя на верху ограды, он повернул голову и посмотрел вниз.

Сильва в тот момент находился футах в десяти от загородки, выкладывая что-то на площадку.

Хеллер увидел, что это такое: волтарианская граната ударного действия.

Я узнал ее в то же самое мгновение: одна из тех, что я передал Тербу! Она могла бы создать ударную волну невероятной силы, не оставив ни единого осколка. Волна сорвала бы Хеллера с ограды и унесла бы его в восьмидесятишестиэтажную бездну.

Сильва отнял руку от гранаты.

— Один, — прошептал Хеллер. Он собирался вести счет..

Сильва распрямился. Хеллер швырнул в него кота.

— Два, — сказал Хеллер.

Кот угодил Сильве в лицо и с визгом вцепился в него когтями.

Видимо, Сильва хотел отступить за баррикаду из саквояжей и стула, чтобы избежать ударной волны. Лупя кота и пытаясь оторвать его от себя, он пятился назад.

— Четыре, — считал Хеллер. Он же знает, мелькнуло у меня в голове, что у гранаты отставание в пятнадцать секунд.

Хеллер спустился с ограды и выскочил на платформу.

Сильва, все еще сражаясь с котом, одной рукой потянулся к кошелке.

Оттуда появился мой кольт «бульдог»!

Кот все еще цеплялся за Сильву и кошмарно орал.

Хеллер, стремительно двигаясь кругами, продолжал считать: «Семь».

Теперь уже и сам Сильва завопил, выкрикивая непристойности. Он начал охаживать зверюгу кошелкой.

Кошелка развалилась, кот отпрыгнул и бросился бежать к открытой двери сувенирного ларька.

Остервенев от боли, Сильва швырнул остатки кошелки вслед убегавшему животному, пригнулся и занял угрожающую позу, поводя кольтом в разные стороны.

Хеллер добрался до баррикады из стула и саквояжей у стены закусочной.

— Десять, — сказал он и присел.

Сильва заметил его. Он понимал, что лучше не спешить, так как не мог рассчитывать на удачный выстрел, когда мишенью ему служила лишь верхняя часть головы с глазами, и отступил назад, поднявшись на парапет, чтобы занять более удобную позицию для стрельбы.

— Двенадцать, — прошептал Хеллер.

Сильва выстрелил.

Пуля зарылась в саквояж перед Хеллером. Сильва взобрался повыше — на ограду и выстрелил еще раз.

— Четырнадцать, — проговорил Хеллер. При этом он очень низко пригнулся, крепко зажав уши руками и уткнувшись лицом в бок саквояжа.

Ша-рах!

Грохот ударил по ушам даже сквозь плотно прижатые ладони.

Хеллер поднял голову и взглянул вверх.

Он увидел Сильву, высоко взлетающего в воздух.

Ветер подхватил воспарившее тело и понес над ночным Нью-Йорком, опуская все ниже и ниже. Хеллер подошел к ограде и посмотрел вниз.

Ничего! Сияние городских огней высвечивало пустоту.

Он вернулся в центр площадки и огляделся. Там, где взорвалась граната, виднелась небольшая вмятина. Едва-едва заметная. Хеллер пошел и подобрал изодранную здоровенную кошелку Сильвы.

Похоже, вокруг не было никаких других улик, кроме саквояжей.

Неожиданно Хеллер поднял лицо к небесам и заговорил:

— Надеюсь, ты заметил, Иисус Христос, что я тут почти ни при чем. Но если и случится так, что я по ошибке окажусь на твоих небесах, не забудь мне зачесть спасение кота. Аминь.

Хеллер перебросил ремень кошелки через плечо. Один увесистый саквояж он сунул под левую руку и ею же подхватил другой. Ведро и метлу он взял в правую руку и прошел в дверь, пинком захлопнув ее за собой, в помещение с сувенирной лавкой и закусочной.

Лифт на ночь был заперт. Хеллер свернул к лестнице и стал спускаться.

И тут он увидел кота! Очевидно, когда прозвучал взрыв, он уже сидел здесь, на лестнице, так как вид у него был невозмутимый. Когда Хеллер пошел вниз, кот последовал за ним.

Но от смотровой галереи до вестибюля восемьдесят шесть этажей. Известно, что каждый год ньюйоркцы устраивают скоростной забег снизу вверх по этим 1860 ступенькам. А Хеллер, должно быть, решил, что он участвует в забеге в обратном направлении. Перескакивая через шесть ступенек, он вплотную приблизился к тому пределу, за которым уже следует свободное падение кувырком.

Спустившись на два этажа, он услышал за собой недовольный кошачий вопль. Он остановился и оглянулся.

Кот сидел на последней, оставленной Хеллером лестничной площадке, громко мяукая и глядя на него с укоризной.

— Ого, — сказал Хеллер. — Для тебя слишком быстро, да?

Он вернулся, поднял животное и посадил в ведро. Затем снова, будто выпущенный из катапульты снаряд, понесся вниз. Кот поставил лапы на край ведра и с интересом следил за этим сумасшедшим спуском.

Хеллер вышел на Тридцать четвертую улицу. Там, в старом такси его ждал Бац-Бац. Он открыл Хеллеру дверцу, но внимание его было приковано к чему-то далеко впереди.

— Кого-то там соскребают с тротуара, на Пятой авеню с другой стороны, — сказал Римбомбо. — Чем это ты там занимался?

— Поехали, — только и проговорил Хеллер, не удостаивая его ответом.

Бац-Бац круто развернул машину и помчался на запад. Он быстро оглянулся.

— Ну, может, хоть скажешь, как зовут кота?

— Едем, — повторил Хеллер.

— Боже, — возмутился Бац-Бац, — никто не хочет со мной говорить, даже кошка.

Они миновали пару кварталов, и тут кот дико завопил.

— Остановите-ка, — приказал Хеллер.

— Где?

— У гастронома, разумеется. Черт побери, Бац-Бац, вы что, не понимаете по-кошачьи?

Бац-Бац въехал на тротуар и остановился.

— А теперь сходите купите молока, — сказал Хеллер.

Он бросил Бац-Бацу банкнот, а потом включил верхний свет и посмотрел на кота. На его шкуре не было никаких опознавательных знаков. Вокруг кошачьей шеи, явно слишком туго, была затянута бечева. Хеллер вынул ножницы и перерезал веревку. На ней оказалась бумажная бирка. Хеллер взглянул на нее. Там было написано: «№ 7А66, Городская тюрьма». Хеллер обратился к коту:

— Ого, да ты, значит, тюремная пташка, а? Ну ладно, не беспокойся, мы просто уберем улику, и им тебя не сцапать за соучастие.

Он взял кошелку и вытряхнул ее содержимое на пол. Все там смешалось в одну кучу и было опутано пряжей. Хеллер принялся за инвентаризацию.

— Граната Волтарианского Флота устаревшего об разца. Нож от «службы ножа» Аппарата. Русские рубли. Туристские чеки — Панамский банк. Канадский, швейцарский и американский паспорта. Багажная квитанция. — Наконец он добрался до пачек с деньгами. — И доллары США, оклеенные лентами с ярлыками Турецкого банка. — Он откинулся назад. — С ума сойти!

О мои боги, я узнал эти деньги. Мои сто тысяч долларов! Как жестока судьба! В руках у Хеллера моя сотня кусков! Я рвал на себе волосы.

Бац-Бац открыл дверцу.

— А что тебе дался этот кот?

— Он спас мне жизнь. Я теперь за него в ответе.

У Бац-Баца в руках был небольшой пакет сливок.

Он срезал верхушку и, ставя пакет на пол, увидел деньги.

— Боже, Джет. Это что, подарок от кота?

— Это очень богатый котище, — сказал Хеллер.

— А не слишком ли он молод, чтобы иметь такие «бабки»? — Он следил, как кот лакает сливки.

Хеллер открыл один из саквояжей. В нем лежали какие-то странные вещи. Он вытащил что-то похожее на плотно облегающий костюм парашютиста с ярлычком: «Пуленепробиваемый, выдерживает ударную силу до 3600 фунтов на фут. Испытан в лаборатории ЦРУ, Лэнгли, Виргиния».

— Все таинственней и таинственней, — заметил Хеллер. — Вещи со всего света: из России, Панамы, Канады, Швейцарии и невесть откуда еще, включая Турцию и Вашингтон.

— Кот-то африканский, — сказал Бац-Бац. — У моей тетки был такой же, с той же расцветкой. Они отличные бойцы и считаются очень смышлеными. Их зовут calicos. Самцы этой породы встречаются очень редко. Ах да, ведь они должны приносить удачу. Так что во всяком случае, — продолжал он рассудительно, — к России, Вашингтону и прочим ты можешь прибавить еще Африку. Если это его кошелка, то я бы сказал, что этот кот завзятый путешественник.

Хеллер открывал паспорта. На фотографиях было одно и то же лицо, но имена разные. Очередь дошла до американского паспорта. Руки его дрогнули.

Гансальмо Сильва!

Хеллер прикрыл ладонью текст и показал фото Бац-Бацу:

— Кто это? Бац-Бац выпучил глаза:

— Бог ты мой! Это же Гансальмо Сильва! Хеллер снова посмотрел на паспорт и сказал: