Саша Вайсс - Кристиан Фэй (СИ) Страница 23

— Бородастик любит блинчики со сметаной,— девушка прижала еду к груди сильнее, словно Фэй уже тянул к ней руки.— И тушеную капусту.

Если карлик так питался каждый вечер, то помимо цирроза печени ему грозило ожирение.

— Но зачем еду? Он же владелец особняка на холме, может получить на ужин что угодно и наесться до отвала.

Элеонор вскинула взгляд и впилась им в смуглое лицо Кристиана. Она казалась оскорбленной до глубины души.

— Я хочу сделать ему приятное, показать свою любовь. И вкусная еда — единственное, на что я способна.

Она была способна еще кое на что, доставляющее наслаждение, но, к великому облегчению Фэя, даже не мыслила об этом. Несмотря на простодушие и наивность, с моралью у нее все было в порядке.

Они брели по пустому речному берегу, и с каждым пройденным шагом Элеонор становилась все грустнее. Кристиан же опустил голову, чтобы девушка не могла увидеть его довольную улыбку, и разглядывал осколки ракушек и пучки травы, то тут, то там вылезавшие из песка. Хоть на что-то Лис оказался способен.

Но его радость оказалась преждевременной. Спустя какую-то пару минут ночной ветер донес пение голосов, различив которые, Фэй побагровел.

Карлик и блондин обнаружились за поворотом реки, где берег становился круче, а кусты спускали свои узловатые ветви к воде. Забраться в подобное место было тяжело. Но, несмотря на это, у блестевшей в лунном свете кромки воды балансировали двое веселых мужчин. Изредка один из них терял равновесие и падал лицом в реку, отчего песня на время стихала.

Заметив Кристиана и девушку, стоявших на возвышении, мужчина поменьше взметнул руку.

— Леонорррррр! Ты пришла, любовь моя! — Хрипло рассмеявшись, он толкнул локтем соседа. Тот обернулся и, издав радостный возглас, тоже замахал руками.

— И Кристиан! К нам пожаловала величайшая крестная фея! Какая честь!

Гном недоуменно ткнул Лиса под ребро.

— Чего? Крестная кто?

— Не обращай внимания, это у нас шутки такие.

— Судя по его роже, ему совсем не смешно.— Разглядев сверток в руках Элеонор, Мариус мгновенно забыл про Фэя и его рожу. Вскарабкавшись по склону с проворством кота, он дохнул на девушку парами спирта и чесночных хлебцев. — Что у нас на ужин сегодня?

— Все как ты любишь,— проворковала Элеонор. Она опустилась на траву и развернула узел с едой.

У пары крестных фей неподалеку идиллии не наблюдалось.

— Знаешь, оказывается, ночью на этом берегу невероятно здорово! — С трудом выбравшись на возвышение, где подбоченился Фэй, Лис обвел руками тускло сиявшую в лунном свете реку. — Смотри, какая красота!

Кристиан не видел его глаз, но был готов поспорить, что они тоже сияли как стеклянные.

— Ты должен был заставить его исчезнуть, а не напиваться с ним на пару!

— Я попробовал,— пожал плечами Лис. — У меня не получилось.

— В таком случае мог бы не ехать и не путаться у меня под ногами.

Раздраженно одернув рубашку, Кристиан двинулся прочь, оставив блондинчика и ворковавшую парочку позади. Как хорошо ему работалось раньше одному! И именно сейчас, когда он был так близок к цели, вошел в ритм работы и показал начальству, на что способен, ему подкинули выскочку, устроившего из его искусства балаган...

Кристиан прибавил шаг. Он чувствовал, что если задержится на берегу хоть на минуту, то накормит напарника песком и задушит голыми руками.

— Он делал тебе предложение?

— Предложение? — не поняла Элеонор. Она крутанулась на месте, и льняное платье грязно-бежевого цвета вяло колыхнулось.— Как вам?

Оно отличалось от предыдущего только еле заметным красным стежком у горловины, но Кристиан рассматривал его так, словно оценивал замысловатое произведение искусства.

— Снова что-то не то,— туманно ответил он и неумолимо вернулся к теме разговора. — Я говорю про предложение руки и сердца. Знаешь, любой благородный господин должен сперва жениться, а уже потом объедать семью невесты.

— О, вы об этом...— Элеонор задумалась, но лишь слегка и ненадолго. Пожав плечами, она ухватила платье, которое примеряла пару минут назад, и приложила к себе. — Мне кажется, что Бородастик как раз начинает об этом задумываться.

Она скрылась за занавеской в углу комнаты. Спустя пару мгновений оттуда донеслось беспечное пение и шорох ткани. Фэй окинул взглядом крохотную комнату, где они находились, и покачал головой. Похоже, мозгов у Элеонор было не больше, чем у воробья, который пронзительно пищал за окном. И как можно донести разумные вещи до человека, у которого здравый смысл отсутствовал в принципе? Но Кристиан на то и был лучшей крестной феей на свете, чтобы иногда давать дурные советы. Во благо, конечно.

— Послушай, — вдруг сказал он. — Мне в голову пришла отличная идея...

Час спустя Элеонор стала похожа на ходячую цветочную клумбу. Стараниями Кристиана каждый дюйм ее платья был увешан садовыми цветами, листьями и прочей растительной ерундой, отчего юбка стала втрое тяжелее. Фэй даже пытался приладить к подолу яблоко, но то неизменно отваливалось, и ему пришлось переключить свое внимание на волосы девушки.

— Выглядишь замечательно! — заверил он Элеонор. Обойдя девушку кругом, он добавил еще один цветок в ее напоминавшую цветочный хаос прическу.

— Ему точно понравится? — Элеонор осторожно потрогала башню у себя на голове, но Кристиан быстро убрал ее руку от завитков.

— Конечно! И еще одно. Запомни хорошенько: когда вы останетесь вдвоем, обязательно скажи, что хочешь от него ребенка,— задумавшись, он кивнул своим мыслям.— А лучше четырех. И обними при этом покрепче.

— Ах, Кристиан, — в уголках глаз Элеонор заблестели слезы, — вы — самый лучший на свете! Даже не знаю, что бы я без вас делала!

И она скрылась во тьме сада, осторожно неся свою покрытую цветами юбку и источая аромат созданных Кристианом духов, которые могли отправить в обморок даже слона с хроническим насморком.

Но План Номер Два потерпел полный провал. В тот день Мариус так напился, что мог лишь лежать на песке и ритмично икать в такт пению счастливой Элеонор. Она всегда пела, когда перед его глазами начинали пролетать яркие кометы и розовые бегемоты.

Дни Элеонор проходили в грубой, не приставшей высокородной даме работе по дому и в саду. Но вздумай благородная дама взбунтоваться, ее бы тотчас выгнали из дома без гроша в кармане, оставив лишь три льняных платья. Поэтому днем всю тонкую натуру приходилось убирать подальше и работать, засучив рукава.

Элеонор сидела на скамье в саду, укрытая от палящих лучей полуденного солнца тенью деревьев, одно за другим очищала яблоки и бросала их в ведро. Кристиан же обычно чистил яблоки так старательно, что от них оставалась лишь сердцевина, и приносил больше убытка, чем пользы. Поэтому он просто сидел рядом и дергал сорняки, росшие вокруг одной из яблонь.

— Я сказала ему про детей, как ты и посоветовал,— осторожно начала Элеонор.

Кожура с очередного яблока повисла спиралью и упала в ведро.

— Да? — откликнулся Фэй, не подав и вида, что ему хоть сколько-нибудь интересен ответ.

— Он так ничего и не ответил,— девушка шмыгнула носом. — А мне хочется от него услышать хоть что-то ласковое, не про русалок и блинчики. В книге трубочист понял, что женится на маркизе, уже на пятидесятой странице. Он сделал ей предложение, и жили они долго и счастливо...

Она шмыгнула носом еще раз. То ли дело было в прохладном ветре, продувшем ее накануне, то ли она действительно была расстроена.

В глубине души Кристиан возликовал. Он не хотел, чтобы девушка страдала, но в случае с Мариусом разочарование было неизбежно. И лучше, чтобы оно наступило еще до зачатия трех внебрачных детей. Забросив никому не нужную прополку, Фэй выпрямился и заботливо взял Элеонор за руку. Чуть поколебавшись, девушка отложила нож и обратила все свое внимание на крестную фею.

— Самый лучший способ проверить его чувства — это на время исчезнуть,— заговорщически тихо сказал Кристиан.

— Да? — пролепетала доверчивая Элеонор.

— О да! — он уверенно кивнул.— Только так и можно подтолкнуть мужчину к решительным действиям.

— Гном не будет ее искать, это точно,— Кристиан выдохнул аккуратное кольцо дыма. Оно медленно расползлось и сомкнулось ошейником на шее Лиса. — А если с твоей помощью он хорошенько напьется, все будут наконец счастливы. Договорились?

— Конечно,— смиренно согласился Лис.

Такая покладистость показалась Фэю подозрительной, и он вгляделся в лицо напарника с особым вниманием. Но лицо охотника оставалось таким же, как всегда: непроницаемым и спокойным, с гулявшей на губах легкой улыбкой. Он не был старше Кристиана, — а если и был, то ненамного, — но вел себя так, словно знал больше других и смеялся над их глупостью. И это раздражало Фэя еще больше.