Петр Бормор - Игры демиургов (сборник) Страница 24

Шамбамбукли испуганно развоплотил сигарету.

– …и не может исчезать в никуда! – закончил Мазукта.

Шамбамбукли дернулся, снова сотворил сигарету и уставился на нее с ужасом.

– Эээ… а как…

– Для личного использования можно, – криво усмехнулся Мазукта, и успокоенный Шамбамбукли снова закурил.

– Да еще вот прокламации, от зеленых, – Мазукта брезгливо спихнул со стола несколько листков. – Требуют безболезненного апокалипсиса, во сне. А кайф тогда в чем? И какой смысл в апокалипсисе, если его никто не почувствует?! Как дальше жить, непонятно. Ни тебе потопов, ни обледенений, ни даже чумы какой-нибудь! Сволочи!

Мазукта сотворил из ничего длинную гавайскую сигару и выкурил ее в две затяжки.

– Опять придется переносить конец света на следующее тысячелетие, до лучших времен, – проворчал он. – Как же я это ненавижу!..

побольше счастья

Человек деликатно постучал в дверь к демиургу Шамбамбукли.

– Простите великодушно, можно войти?

– А, это ты! Ну, заходи, располагайся. Ты по делу или просто так?

– У меня просьба.

– А-а… Ну ладно, выкладывай, что там у тебя.

Человек примостился на краешке стула и вздохнул.

– Я знаю, что при жизни Вы мне благоволили…

– Можно на «ты».

– Спасибо, но мне так привычнее, если не возражаете.

– Не возражаю. Продолжай.

– Да, так о чем я?.. благоволили. Всячески опекали, избавляли от разных напастей, даровали успех в разных начинаниях… ну и так далее.

– Я же не просто так, – перебил Шамбамбукли. – Ты всё это честно заработал. И вообще гениям нужен особый уход, а ты, безусловно, гений.

– Спасибо, – серьезно кивнул человек. – Но я вот подумал… Если даже мне, при этом «особом уходе», иногда бывает и плохо, и больно, и одиноко, если даже на меня временами наваливаются проблемы, как-то: болезни, безденежье и непонимание толпы – то каково же остальным людям? Тем, кому Вы не оказываете особых благодеяний?

– Кому легче, кому тяжелее, – уклончиво ответил Шамбамбукли. – А что?

– Я подумал и осмелился попросить. Если будет на то Ваша воля, можно ли сделать так, чтобы счастья в мире стало побольше, а неприятностей – поменьше?

Шамбамбукли помолчал с минуту.

– Послушай, – наконец произнес он. – Вот ты – композитор, верно? На рояле умеешь играть. Как бы ты отнесся к предложению исполнить сложную симфонию на одних белых клавишах, не трогая черных?

отцы и дети

– Как ты могла?! – воскликнул демиург Мазукта. – Как ты могла допустить такое, Мари? Что за беспечность, что за безответственность! Ты обо мне подумала?

– Да, – тихо ответила женщина.

– Я же предупреждал! – Мазукта принялся нервно расхаживать от стенки к стенке. – Мы же договаривались! Ты обещала, что этого не случится.

Женщина всхлипнула.

– И вообще, – сказал Мазукта, – еще неизвестно, мой это или не мой…

– Ты, всеведущий, этого не знаешь?

– Знаю, – Мазукта скривился, как от зубной боли. – В общем, так, Мари! Ты должна избавиться от ребенка.

– Нет, – помотала головой женщина.

– Что-о?

– Я сказала, нет.

– Ты что, возражаешь? Мне?!

– Я не стану убивать своего ребенка.

– Но это и мой ребенок тоже!

– Ты от него только что отказался.

Мазукта раздраженно засопел.

– Мари! Ради нашей любви…

– Нет.

– Ну хорошо. Я, твой демиург, тебе приказываю…

– Обойдешься.

– Ну не хочешь делать аборт – не надо. Назовем это как-то иначе. Принеси ребенка мне в жертву, в месте, которое я тебе укажу, тут недалеко…

– Я сказала, нет! И хватит об этом.

Мазукта сосчитал до десяти, выдохнул и равнодушно пожал плечами.

– Нет так нет. Поступай как знаешь, я ухожу.

– Иди, – тихо ответила женщина и отвернулась.

Мазукта оделся, положил в карман расческу и зубную щетку, огляделся в последний раз…

– Мари, еще не поздно передумать…

– Убирайся! – завизжала женщина. – Я уже сказала, нет! Нет, нет, нет! Уходишь – так уходи! И не смей называть меня Мари, у меня есть нормальное имя! Меня зовут Розмари, Роз-ма-ри, неужели так трудно запомнить?!

неувязочка

– Мазукта, – сказал демиург Шамбамбукли, – я тут хотел у тебя спросить…

– Валяй, спрашивай, – кивнул демиург Мазукта.

– Ведь правда, у людей есть свобода воли?

– Конечно, правда! Наличие свободы воли – основное отличие человека от животного. Это же азы!

– А как тогда быть с предопределением? Мы же оба с тобой знаем, что для людей существует предопределение. Как-то не вяжется одно с другим, а?

– Да, верно, – Мазукта задумчиво почесал нос. – Все изначально продумано, записано и утверждено лично мной, – он махнул рукой в сторону длинных полок, уставленных книгами Бытия. – Весь мир – театр, у каждого в нем своя роль, и все реплики распределены заранее. Но эти сволочи все время импровизируют!

доказательство

– Верую, верую в тебя, всеблагий! – человек пал ниц и с размаху ударился лбом о небесную твердь.

– Ты чего? – осторожно спросил демиург Шамбамбукли, отступая на шаг.

– Верую! Полной верою!

Шамбамбукли подошел и потрогал лоб человека.

– Ты в порядке? Что-то случилось? Ну, кроме того, что ты умер?

– Чудо! Чудо великое свершилось! И я узрел и уверовал!

– Так. Давай по порядку. Что за чудо, где случилось, когда и каким образом?

Человек сел на корточки и нервно облизал губы.

– Я был жрецом Большого Бдо…

– Знаю такого, – кивнул Шамбамбукли. – Забавная религия. И что дальше?

– А дальше у меня вышел спор с одним из пророков Шамба… твоих пророков. Теологический спор. Я сказал, что ты… нет, я не решаюсь это повторить. А твой пророк обиделся.

– А что ты сказал? – заинтересовался Шамбамбукли.

– Ну-у…

– Да не стесняйся, тут же все свои.

Человек неловко засопел, потупил глаза, вздохнул и прошептал что-то на ухо демиургу. Лицо Шамбамбукли застыло, губы стянулись в тонкую линию.

– Да. Понимаю. Пророк обиделся. И что было дальше?

– А дальше было чудо, – развел руками человек. – Твой пророк помахал посохом и крикнул: «Пусть гром небесный поразит тебя за эти нечестивые слова!» Ну… оно и грохнуло.

– Тебя поразил небесный гром?

– Он самый.

– И ты уверовал?

– А как же!

Шамбамбукли почесал в затылке.

– Красивая история. А я тут при чем?

– Ну как же! Ведь чудо же!

– Это был метеорит.

– Что?

– Метеорит. Самый обыкновенный. Хотя и довольно большой.

– Ты покарал меня при помощи метеорита?

Шамбамбукли вздохнул.

– Вот почему жрецы Большого Бдо такие тупые? Посуди сам, этому метеориту шестьдесят миллионов лет! Он откололся от своей планеты, когда на Земле не то что тебя – еще и динозавров не было! И летел себе спокойно все эти шестьдесят миллионов лет по вполне определенной траектории. А когда эта траектория пересеклась с орбитой Земли – произошло столкновение. Самое естественное и ожидаемое, его можно было предсказать заранее. Где же тут чудо?

– Ну как же?.. Когда этот, ну, твой, призвал на мою голову гром небесный?..

– Ну и что? Можно подумать, мне делать больше нечего, только вмешиваться в ваши теологические споры! И ради этого подгадывать астрономические события за шестьдесят миллионов лет! Ты сам соразмерь масштабы, а? Если тут и было какое-то чудо, так это то, что ты в кои-то веки оказался в нужное время в нужном месте.

жалоба

Мир несправедлив, – сказал человек.

– Почему ты так решил? – спросил демиург Шамбамбукли.

– Потому что тебе наплевать на нас, простых смертных! – сердито ответил человек. – Когда мне бывало плохо или возникали какие-то трудности – где ты был? Почему не отвечал на мои молитвы?

Шамбамбукли помолчал с минуту.

– Если не возражаешь, – сказал он, – я сейчас буду говорить о себе с заглавной буквы. Ничего?

– Да, пожалуйста.

– Ты знаком с теорией, что существую только Я, и нет в мире ничего, кроме Меня?

– Знаком, конечно, – фыркнул человек.

– И как ты думаешь, мне плевать на Себя Самого?

Человек озадаченно нахмурился.

– Не понимаю…

– Ты – это тоже Я. Вы все – это Я, чего тут не понять? Вот скажи, тебе когда-нибудь доводилось идти долгой трудной дорогой день и ночь?

– Да, бывало пару раз.

– Тогда представь себе, ты идешь, впереди тебя ждут горячий ужин и уютное кресло, пища для желудка и мягкий коврик под усталые ноги. А ноги не желают ждать, они уже болят и ноют и уговаривают остановиться и дать им отдохнуть прямо тут, посреди леса, в уютной грязной луже. Ты к ним прислушаешься?

– Нет…

– Ну вот видишь, – вздохнул Шамбамбукли. – Я бреду через лес к теплому очагу уже столько тысяч лет, а вы всё ноете и ноете…

большая игра

Над игральной доской, разделенной на черные и белые клетки, склонились демиурги Мазукта и Шамбамбукли.

– Пока что я веду, – напомнил Мазукта.

– Ага, – кивнул Шамбамбукли. – Я в курсе. Подумать-то можно?