Сергей Редькин - Шустрые ребята Страница 25

107

Сергей Редькин. Шустрые ребята

страсти к различного рода увеселениям у нее было еще одно хобби. она очень увлекалась еще со времен детства оккультными науками. И когда она выяснила, что новый министр полиции является докой

в подобных вопросах, то сразу решила сблизиться с ним. И надо отдать ему должное, он не разочаровал ее. Более того, он сумел дать ей

несколько полезных советов, в особенности, как ей вернуть старый

должок герцогу де Бугоньи. Когда-то давным-давно покойный сын

этого сеньора надругался над ее старшей сестрой. обещал жениться, а потом соблазнил да бросил. Бедная девушка не вынесши позора, покончила жизнь самоубийством, бросившись с обрыва. Тогда сама

графиня была еще всего лишь десятилетней девочкой и носила фамилию д’Артаньян. Ее отец, барон Рауль де Артаньян, состоял на службе

местного сеньора, графа де ляфер, которому по приказу прежнего

короля подчинялись все южные провинции государства, в том числе

Гасконь и Прованс. Сам он, как и ее отец, базировался в Гаскони и, более того, их поместья граничили друг с другом. Но и он не смог ничем

помочь своему преданному вассалу в свалившемся на него горе. Ведь

в те времена отец негодяя был всесильным фаворитом короля. Тогда

барон больше не надеясь на правосудие, решил покарать негодяя сам, и это ему вскоре удалось. он без жалости заколол наследника рода

Бугоньи на дуэли. Но и сам поплатился за это. Его бросили в Бастилию, где он в скором времени до смерти был замучен герцогскими

прихлебателями. Монарх же, как и предполагалось, сквозь пальцы

посмотрел на это дело. Ни о каком служебном расследовании не могло

быть и речи. Вот тогда-то будущая графиня и решила посвятить себя

оккультизму. она надеялась настолько преуспеть в этом, чтобы впоследствии, применив свои знания на практике, суметь вернуть своих

близких с того света. И лишь совсем недавно она окончательно поняла, да и то после многих длительных бесед с метром Рогоном, что сделать это практически невозможно. Для этого в дело должен вмешаться

сам злой дух. А его, как уверял все тот же Рогон, в действительности

не существует. И единственное, что она могла теперь сделать, это насолить старому герцогу, как можно сильнее. И ее дорогой Рогончик

подсказал ей, как это сделать.

Племянник герцога де Бугоньи, граф де Гиз, был юношей приятной наружности осьмнадцати лет отроду. Его отец, брат умершей

супруги герцога, был человеком необузданных страстей и поэтому, когда он, можно смело сказать, разорился окончательно, отдав остатки своего имущества в уплату карточных долгов, а сам отправился

108

II. Страшненькие рассказики

на войну с Испанией, где и сгинул бесследно, герцог, уже к этому

времени ставший вдовцом (герцогиня не перенесла смерти горячо

любимого сына), взял его отпрыска к себе. И надо отдать ему должное, обходился с ним хорошо. А когда тот достиг совершеннолетия, то есть

шестнадцати лет, сделал своим наследником.

они познакомились на одном из ее балов. он сразу обратил на нее

внимание. А когда она сама, первая, пригласила его на танец, и вовсе растаял. Да и разве мог бы восемнадцатилетний ягненок спастись

от зубов двадцатишестилетней волчицы. Скоро уже почти весь бомонд шушукался по поводу их взаимоотношений. Кое-кого это огорчало, особенно одиноких мужчин, ибо они и сами имели на нее виды. Но в основном, общество радовалось тому, что она все-таки не побоялась дать отпор самому всесильному шефу полиции. Ибо насколько мы открыто раболепно преклоняемся перед сильными мира

сего, в тайне настолько же их горячо и ненавидим. Нельзя сказать, чтобы весть о кончине старого герцога так уж и потрясла высший

свет. Но в том, что это известие его все же всколыхнуло, сомневаться не приходилось, потому как буквально уже на третьи сутки после

того, как это стало известно, по дворцу поползли всякие нехорошие

слухи типа того, что старик не умер своей смертью и это, несмотря

на сверхпочтенный возраст, а был попросту отравлен! И сделал это, ясное дело, тот, кому это было выгодно, а именно наследник герцога, граф де Гиз. Вначале король игнорировал подобные бредни но потом

они достали его настолько что он поручил Рогону расследовать данное дело. И как ему того ни хотелось, Рогону все же пришлось этим

заняться.

Перво-наперво он вызвал к себе тайком графиню для приватной

беседы. он хотел убедиться насколько крепко ее алиби. она откровенно успокоила его сказав, что граф принял подобное решение сам.

«Выходит, они его все-таки отравили», — подумал Рогон. Но вслух

сказал совсем иное:

— Дорогая, а я и не сомневался, что ты к этому непричастна. Единственное, чего я боюсь, это, чтобы он под пытками не указал на тебя, как на соучастницу.

— Что ты, милый, он меня никогда не выдаст.

— Ну, тогда все в порядке! Прости, любимая, но я обязан арестовать его, иначе король не простит мне подобной оплошности.

— Рогон, а если это всего лишь досужие слухи и герцог умер своей

смертью?!

109

Сергей Редькин. Шустрые ребята

— Чего-то я тебя не пойму. Неужели и ты от меня отвернулась, предпочтя этого юного бездельника?!

— А вот это мне от тебя действительно больно слышать! Хорошо, поступай, как знаешь.

Когда юного графа допросили с пристрастием по методу господина Рогона, он, наконец, сознался в содеянном. И так как теперь

все улики были налицо, его решено было казнить через отделение

головы от туловища принародно на площади близь собора Парижской

Богоматери. Когда действо свершилось, Дьяволе, находящаяся в ложе

почетных гостей, малость всплакнула потому, как ей определенно стало жалко этого молодого человека. Спустя примерно полгода после описанного события, Дьяволе

Шавуи и барон Рогон де Брисак сочетались законным браком. Это никого не удивило, в том числе и самого монарха. Ведь не зря же бытует

поговорка, что деньги определенно достаются тому чаще, кто имеет

больше власти.

Хотя Дьяволе и понимала, что от такого человека, как Рогон нельзя

ожидать чего-либо сверхъестественного в интимных отношениях, откровенное пренебрежение супруга к своим основным обязанностям

вскоре стало тяготить ее и она иногда, особенно, когда его не было

поблизости, начинала томиться одной навязчивой идеей. А именно, ей хотелось, как можно быстрее покончить с подобным безобразием. Но как это сделать? Начать использовать афродизиаки?! Но у него пошаливает сердце. И тогда он уже точно долго не протянет! А ей, ох, как хотелось этого. Ибо она по-своему очень любила его. Сам монарх выразил графине де Шавуи соболезнование, узнав

о постигшем ее несчастье, пригласив для этого к себе в лувр. Когда

верховный сюзерен тактично поинтересовался у вдовы, велико ли ее

горе, она честно сказала на это:

— Безусловно, монсеньер, но, видать, на все воля божья. Я полагаю, он получил то, что заслужил. И король понял ее правильно и не только, он еще ей ободряюще

улыбнулся.

6 апреля 2007 г.

110

II. Страшненькие рассказики

КоВАРНАЯ ГолУБИЗНА

Космонавт лишь тогда понял, что его звездолет сбился с курса, когда увидел в свой иллюминатор голубой шар этой планетной

системы потому, как твердо знал о том, что там, куда он был откомандирован, не должно быть ничего похожего. Выходит, надо было

возвращаться к центральной международной магистрали, на станцию «Надежда» в квадрате Би-62 и там уже уточнять координаты, а это было, ох, как не близко. И хотя теперь он не мог стопроцентно

надеяться на своего робота пилота, все же он решил сделать себе

небольшую передышку, а именно посетить эту чертову голубизну. Корабль приземлился на небольшом плато, примерно на высоте

около двух тысяч метров, где-то в самом центре данного космического тела. Датчики показали, что за бортом подходящая для жизни обстановка. Все почти в точности соответствовало параметрам

его далекой родины. астронавт неподдельно этому удивился и сразу

значительно повеселел, потому как мог теперь не бояться покидать

звездолет без всякой там спасательной амуниции. И он решил проделать это незамедлительно. Выбравшись из своей посудины, при этом, не забыв захватить видеокамеру, он окунулся в самую гущу доселе неизведанных ощущений. Но лучше бы он не делал этого.

— А это еще что такое? — спросил вождь племени каннибалов, Сивый Мукумбе, у своего заместителя, с которым обычно любил прогуляться после сытного обеда из человеческих жертв.

— Где, Муки?

— Да вона, висит на веточке!

— Это-то? А хрен его знает, сроду не видел ничего подобного.