Дмитрий Емец - Великое Нечто Страница 26

— Вот я и говорю, что не на грифельной доске, — зевнул Бурьин и плюхнулся прямо в одежде и ботинках на гостиничную кровать.

— Хватит о перьях. Что будем делать с кладом? — поинтересовался Корсаков. — Ты со мной?

— А то как же! — радостно согласился Бурьин. — Должен же я использовать свой отпуск? Только учти, делиться ни с кем не будем. Все, что найдем, — наше. Никаких жалких двадцати пяти процентов!

— Одно меня беспокоит, — задумчиво сказал Алексей. — Конечно, это все нелепо, а если клад и правда проклят? Боярин Тихон, потом купец Ручников, мрачная статуя плакальщика.

— Сказал тоже! Это когда было! — усмехнулся Никита.

— А странная смерть Феди? — напомнил Корсаков. — Вдруг здесь есть какая-то связь с кладом?

— Федька, ты уж меня прости, всегда был с придурью. Чего стоили одни его подземные походы? Какого, скажи мне, хрена, он хранил четыре газовых баллона в доме? Сарая у него не было? — недовольно сказал Бурьин.

Корсаков вспомнил, что лет десять назад, когда дилерство только зарождалось, Федя вдруг загорелся изучать подземную Москву, завел шахтерскую каску с фонарем, купил охотничьи сапоги и ночами бродил под землей, спускаясь в канализационный люк где-то в Замоскворечье. Он утверждал, что центр Москвы, точно капиллярами, пронизан подземными ходами и вполне возможно, например, спуститься в люк на Сретенке, а вынырнуть где-нибудь на Волхонке, у Москвы-реки.

Федя взахлеб рассказывал, что подземные дороги соединяются с метро и бомбоубежищами, с секретными линиями правительственной связи, но все это для него, историка, малоинтересно, главное, что в некоторых местах можно обнаружить многослойную кладку времен Ивана Грозного, которая ведет от бывшей Пыточной башни к Кремлю, ответвляясь к Москве-реке, очевидно, чтобы царь и его ближние бояре в случае заговора или стрелецкого бунта смогли быстро покинуть город.

Как-то раз Громов уговорил Алексея и одного тихого парня с юрфака по фамилии Бахрушин совершить с ним подземное путешествие.

Они спустились под землю недалеко от «Боровицкой» и, не особенно доверяя рассказам Федора, стали пробираться вдоль труб. Вначале идти приходилось по колено в грязи. Пахло крысами и дохлятиной, под ногами чавкала вода, и у Корсакова порой возникало ощущение, что где-то рядом есть выход канализационных стоков.

В одном из люков Бахрушин обнаружил мумифицировавшуюся облезлую кошку, прибитую кем-то к стене, и его вывернуло. Они стали уже злиться на Федьку, затащившего их в такую дыру, когда тот вдруг остановился и осветил фонарем расшатанную ржавую решетку, за которой начиналась дорога уже без труб, ведущая куда-то под Старый Арбат. На решетке болтался совершенно новый замок, но три прута были отогнуты таким образом, что вполне можно было пролезть.

— Это я распилил в прошлый раз, — сказал Громов.

Они проскользнули между прутьями и пошли под Арбатом. Ход, помнится, был низковат, и Корсакову, самому высокому из троих, приходилось основательно пригибаться.

— Смотрите, какая кладка! Начало кладки деревянное, из спиленных кругов — это пятнадцатый век, а потом идет каменная, это уже шестнадцатый, — увлеченно говорил Громов, вращая по сторонам своей каской с фонарем. — Наверху здесь когда-то были торговые ряды, наверняка где-нибудь припрятаны и горшки с монетами!

Нет, Громов не был «со странностями», как считал Никита, просто всегда прокладывал свой путь.

— Что бы ты стал делать с деньгами? Не просто большими деньгами, а по-настоящему с большими деньгами? С огромными? — мечтательно спросил Бурьин. — Уехал бы транжирить куда-нибудь за границу? Как у Остапа Бен-дера, девочки, вино и белые штаны?

Деньги можно неплохо потратить и в России. Нет смысла тащиться далеко.

— Я знал, что ты патриот! Я тоже патриот! Все русское всегда лучшее, будь то литература, машины, девушки, водка или автоматы! — обрадовался Бурьин, совершенно упустив, что сам ездит на «БМВ».

Вскакивая с дивана, он нечаянно опрокинул со стола графин. Графин упал на ковер, но не разбился.

— Вот видишь: графин тоже русский! Иностранная дрянь точно бы лопнула! — восторжествовал Никита.

— Остались самые пустяки: найти клад, — отрезвляюще сказал Алексей. — Кстати, с какого вокзала идут поезда в Псков?

— Кажется, с Ленинградского. Только это неважно, мы поедем на машине. — Бурьин взял со стола оставшийся с ужина кусок ветчины.

— Ну уж нет! Я не сяду с тобой в машину. Проще сразу приделать колеса к гробу.

Никита перестал жевать ветчину и задумался.

— Ладно, на поезде так на поезде, — сказал он со вздохом. — Знаю я эти проселочные дороги, там и трактор забуксует, не то что моя бедненькая немецкая фрау.

Корсаков позвонил в справочную и выяснил, что ближайший поезд Москва — Псков отбывает завтра в одиннадцать двадцать утра с Ленинградского вокзала.

Позвонив в кассы вокзала, он выяснил, что билетов нет, но может остаться невостребованная бронь, которую можно выкупить завтра за час до отправления.

— А билеты точно будут? — спросил Алексей.

— А я откуда знаю? — сказала девушка из справочной, и в трубке запищало.

— Ну что, повесилась? — поинтересовался Бурьин.

— Повесилась, — подтвердил Корсаков, кладя трубку.

— Ну и дура, — вздохнул Бурьин. — Когда поезд?

— Завтра в одиннадцать двадцать. Если не купим билетов, договоримся с проводницей.

Они спустились в кафе и пообедали. Узнав Никиту, вчерашняя официантка подбоченилась.

— Опять, что ли, сосиски? — язвительно спросила она.

— А у вас есть теленок? — спросил Бурьин.

— Нет.

— Тогда давайте сосиски.

Пообедав, приятели вернулись в номер и завалились спать.

Проснувшись около девяти вечера, Корсаков кое-как доплелся до ванной, попутно подумав, что окончательно сбился с ритма. День стал ночью, а ночь днем. Большое пионерское спасибо Плакальщику. Приняв душ, он надел футболку и белые джинсы. Костюм надоел до омерзения.

Он выгреб на кровать все свои деньги и пересчитал их… М-да, неутешительно. Надо срочно выезжать из гостиницы, если он не хочет оказаться у Бурьина на полном иждивении. «До чего же неприятно быть умным и бедным. Или умных бедных не бывает?» — подумал Алексей и стал быстро собирать вещи.

За время многочисленных командировок он привык путешествовать налегке, захватив с собой только одну смену одежды, зубную щетку и бритву. Так что минут через пятнадцать Корсаков растолкал Никиту, который самодостаточно сопел на диване, уткнувшись носом в подушку.

— Эй! Поехали!

— Куда? Мне и тут хорошо! — буркнул Бурьин в подушку.

— А собираться ты думаешь? И машину отгонять? Поезд утром.

— Вот зануда! — вставая с дивана, раздраженно сказал Никита.

Они вышли из гостиницы. Колодку с колеса уже сняли, хотя квитанции о неправильной парковке остались на прежнем месте за «дворниками».

Было около половины десятого, когда они подъехали к бурьинской шестнадцатиэтажке и припарковались. Выходя из машины, Алексей случайно бросил взгляд вдоль дома, и сердце у него дрогнуло. Он узнал…

Глава XIII

ПОДИ ТУДА — НЕ ЗНАЮ КУДА

Под проливным дождем Грзенк и Лирда прошли мимо ограды университета и наискось пересекли пустынное в этот час шоссе. Мокрой веткой с Грзенка сшибло тюбетейку. Цокая языком, он поднял ее, стряхнул воду и нахлобучил на бритую макушку.

— Ну как тебе новая форма? — спросила Лирда. — Привьнаешь?

— Неудобная она! — пожаловался Грзенк, поднимая ногу в старой кроссовке «Найк». — Пятки все время цепляются. Вот смотри, опять!

Лирда уставилась на его ноги:

— О нет, клянусь майстрюком! Ты колени не в ту сторону сгибаешь! Как же ты так ходил?

— Терпел, — рассеянно сказал Грзенк. Когда они подошли к метро, дождь кончился.

— Ты хотя бы представляешь, где искать Великое Нечто? — спросил Грзенк.

Лирда задумалась.

— Мы должны разыскать двух землян — Алексея и Никиту. Когда они были рядом, у меня создалось ощущение… не знаю, как это объяснить… близости чего-то необыкновенного.

— Думаешь, кто-то из них был замаскированным Великим Нечто? — с тревогой спросил Грзенк.

— Я хотела это выяснить, но помешал кнорс. Представляешь что бы случилось, если бы кнорс шарахнул молекулярным лучом Великое Нечто?

Грзенк содрогнулся. Увидев смятение на лице Грзенка, Лирда убедилась, что, использовав Великое Нечто как аргумент в борьбе с кнорсом, она поступила верно.

— Свяжись с кнорсом, пап! Запрети ему пользоваться молекулярными и силовыми лучами, иначе он сорвет нам все поиски, — потребовала она

— Гм… Неплохо бы. Но это дикая планета… Вдруг кто-нибудь из аборигенов вздумает на нас напасть? — засомневался Грзенк.

Тогда пускай кнорс изменяет агрессорам пространственные координаты. Это возможно?