Сергей Мусаниф - Второе правило стрелка Страница 26

— Убийство при обоюдном сговоре, — пробормотал Муромец. — Может быть, даже заказное. И кто же этот хороший человек?

— Скажи, а тебе так уж был дорог этот кот? — спросил Цербер. — Может быть, ты знал его еще котенком? Выкармливал из соски молочком? Насыпал песочек в его туалет?

— Кот этот был той еще скотиной, — сказал Муромец. — Кота мне не жалко. Но грызть кого ни попадя на подведомственной мне территории я тоже не позволю.

— Понятно. Порядок любишь?

— Дело не в том, люблю ли я порядок или нет. Порядок должен быть.

— Опять понятно. Подраться хочешь?

— Дело не в том, хочу я подраться или нет. Порядок должен быть, — повторил Муромец. — Ты кота загрыз, это не проблема. Но ты все еще здесь, и мне нужны гарантии, что больше безобразничать ты не станешь.

— И лучшей гарантией этого будет моя смерть, — подытожил Цербер. — Ты все-таки уверен, что у тебя нет родственников за границей? А то я уже похожие рассуждения где-то слышал. А твой приятель, который с коняшками остался, вообще со мной разговаривать не стал, сразу набросился. Ничего не скажешь, офигенный пример гостеприимства. Стрелок мне ни о чем подобном не говорил.

— Стрелок? Это какой стрелок?

— Который попросил меня кота вашего покусать, — сказал Цербер. — Реджи его зовут. Хороший парень. Вкусным меня накормил.

— Так ты знаешь Рыжего? — удивился Муромец. — Пожалуй, наша с тобой драка откладывается на неопределенный срок. Ребята, идите сюда! Это вовсе не чудище! Это свой!

Реджи и Силен и не знали, что оказались на земле амазонок, пока их не окружил добрый десяток полуголых девиц с огромными луками в руках. Впрочем, для стрелка это не было большим сюрпризом. Он слышал дыхание и шаги амазонок за несколько минут до того, как те решили показаться на глаза, но ничего предпринимать не стал.

Ему вовсе не нужен был вооруженный конфликт с девичьим племенем. Ему просто требовалось поговорить с Гераклом.

— А издалека казалось, что тут двое мужчин, — с сожалением сказала одна из амазонок. — Увы, мужчина только один. Сатир для наших целей не подойдет.

— Еще как подойдет, цыпочка, — сказал Силен. — Ты меня еще в деле не видела.

— Нам не нужны девочки с рогами и копытами, — возразила амазонка. — Поэтому, как бы хорош ты ни был, здесь тебе ничего не светит.

— Вы просто не знаете, от чего отказываетесь, — сказал Силен. — В любовных делах я — Геракл.

Реджи отметил, что поведение сатира не вяжется с его заявлением о дальнейшей судьбе имеющих дело с амазонками мужчин. Впрочем, сатир, может быть, думал, что на него это правило не распространяется. А может быть, сейчас его голосом говорил тестостерон.

— Мужчина пойдет с нами, — заявила амазонка. — Сатир пусть валит, куда хочет. Если что, можем и стрелой пониже спины подбодрить.

— Я с вами пойду, — сказал Силен. — Я смотреть тоже люблю.

С надоедливым сатиром решили не связываться и позволили ему плестись следом за отрядом, ведущим Реджи под прицелами луков. Саквояж у стрелка никто не отбирал. Видимо, здесь еще не существовало оружия для тайного ношения, и девушки не подозревали, как опасен стрелок. Реджи прикинул, что мог бы убить всех присутствующих, включая и Силена, тремя разными способами, и фиг бы кто его остановил.

Идти пришлось недолго. Уже через полчаса они вышли на широкую полянку, где амазонки разбили лагерь.

Реджи насчитал около двадцати шатров. Меж ними бродили женщины, девушки и девочки. Старухи сидели у костров и готовили еду в больших котлах. Неподалеку пасся целый табун лошадей.

При виде Реджи и сатира особого оживления в лагере не случилось. Реджи проводили к самому большому шатру. Ему навстречу вышла высокая молодая женщина с красивым и властным лицом. Сатир толкнул Реджи в бок и шепнул, что это и есть Ипполита.

— Силен, это опять ты? — спросила Ипполита. — Я же тебе говорила, что голодный год еще не наступил.

— Да я просто так, за компанию, — сказал Силен.

— Твою бы настойчивость да в мирное русло, — вздохнула Ипполита. — А ты кто такой, чужеземец?

— Меня зовут Реджи. Я Геракла ищу.

— Геракл занят, — сказала амазонка.

— Рано или поздно он должен освободиться, — сказал Реджи. — Я готов подождать.

— Ты сам сюда пришел? — спросила Ипполита. — Добровольно искал встречи с нами?

— Не с вами, — поправил Реджи. — С Гераклом.

— Разве ты не знаешь, какие слухи бродят о нашем племени?

— Так это просто слухи? — уточнил Реджи.

Силен потупился.

— Конечно, слухи, — сказала Ипполита. — Мы их сами распространяем, иначе от мужиков бы просто отбоя не было. Но убивать их… Какой в этом смысл? По большей части мужчины — это безобидные и слабые существа.

Реджи пожал плечами.

— Но раз уж ты сюда пришел, ты должен отработать, — сказала Ипполита. — Тем более что Геракл все равно до вечера не освободится.

— Я в общем-то готов, — сказал Реджи. — А чего надо делать?

Амазонки засмеялись.

Геракл, высокий, мускулистый, бородатый и чем-то похожий на Илью Муромца, сидел на скамье и пил вино из большого бурдюка. Компанию ему составлял сатир, общавшийся с великим героем запанибрата.

— Скажи, Герыч, а тебя нисколько не напрягает тот факт, что всех мальчиков, которых ты мог зачать этой ночью, ожидает смерть сразу же после рождения? — спросил Силен. — Это не кажется тебе несправедливым?

— Не я придумал этот мир и установил правила игры, — сказал Геракл. — Не я, и даже не мой отец.

— Но кто, как не ты, может сделать наш мир лучше?

— А чем я, по-твоему, занимаюсь? — спросил Геракл. — Каждый день я делаю мир чуть чище.

— Это ты про тот случай с конюшнями?

— Нет, это я про свою деятельность в целом, — сказал Геракл. — Но все дело в том, что нельзя ломать устои мира слишком уж радикально. Да и что я могу сделать в защиту мальчиков? Ты думаешь, эти феминистки, шлифующие свой образ жизни сотню лет, послушают увещевания одного героя?

— Есть и другие методы воздействия, — сказал Силен.

— Что ты мне предлагаешь? — осведомился Геракл. — Поубивать всех амазонок на фиг? По-твоему, это будет проявлением гуманизма по отношению к еще не рожденным мальчикам? И вообще, мне странно слышать слова про улучшение мира от существа, всю жизнь занимающегося пьянством и блудом.

— А еще я пою, — гордо сказал сатир и затянул хриплым голосом:

Когда переехал, не помню.Наверное, был я бухой…Мой адрес сегодня — не Греция.Мой адрес сегодня такой:www Тартар com, www Тартар сотwww Тартар сот, www Тартар сот

Когда тормозит меня Гадес:«Силен, ты совсем никакой».Ему отвечаю: «Спокойно,Мой адрес сегодня такой»:www Тартар com, www Тартар сотwww Тартар сот, www Тартар сот

— Достаточно, — просительным тоном сказал Геракл. — Если ты на самом деле хочешь, чтобы мир стал лучше, просто не пой.

— Не буду, — сказал Силен. — Хотя иногда душа рвется наружу и просит музыки.

— Не стоит поддаваться на провокации, — сказал вышедший из шатра Реджи.

— Наконец-то, — сказал Силен. — Мы уж думали, ты там с концами пропал.

— Не дождешься. — Реджи сел рядом с Силеном, вытянул ноги и закурил. — Ты бы нас представил.

— Геракл, это Реджи, — сказал Силен. — Реджи, это Геракл.

— Вино будешь? — спросил Геракл.

— Пару глотков.

Геракл протянул ему бурдюк. Реджи основательно приложился в его содержимому и вернул заметно полегчавший сосуд герою.

— Силен сказал, что тебе нужна помощь, — сказал Геракл.

— Мне нужен нектар, — сказал Реджи. — Одна амфора. От этого зависит судьба мира, из которого я пришел. По крайней мере, так говорят.

— Не уверен, что добыть нектар будет легко, — сказал Геракл. — Боги Олимпа считают, что обладают монополией на свою провизию.

— Силен сказал, что ты можешь помочь.

— Силен много чего говорит, и не всему из того, что он говорит, можно верить. — Это Реджи уже и сам понял. — Но я попробую. Помогать людям — мое призвание.

— Когда начнем? — спросил Реджи.

— Полагаю, с утра, — сказал Геракл. — У меня тут есть еще пара неоконченных дел, но к утру я с ними точно управлюсь. Кстати, твоего общества ищет вон та молодая дама.

Реджи посмотрел в указанном направлении и вздохнул.

— Подвиги бывают разные, — сказал Геракл, угадав его настроение. — Иногда не мы их выбираем, а они выбирают нас.

Геракл начал сборы утром, но прощаться с амазонками, стенающими на тему: «Да на кого ж ты нас покидаешь?», пришлось аж до самого полудня.

Поцеловав на прощание добрую сотню амазонок, Геракл упаковал в дорожный мешок пояс, подаренный ему Ипполитой, накинул на плечи львиную шкуру, и они отправились в путь.