Алексей Калинин - Амулет колдуна Страница 27

Плеснув в лицо водой, Павел повернулся к двери, где мой желудок уже давно выражал недовольство глухим урчанием. Я по привычке пару раз скребанул по двери, потом вспомнил о мысленном общении и покрыл его ругательствами за нерасторопность.

В коридоре топтался незнакомый гном, рядом протирала глаза заспанная Татина, что-то недовольно бурчащая себе под нос. Гном поклоном попросил следовать за ним, и мы двинулись по коридору в сторону веселого гула голосов.

Двери открыли пародию на крупный корпоратив — между столов, уставленных яствами, в броуновском движении сновали чисто одетые гномы. О чистоте одежды я мог судить по тому, что при ходьбе с них не сыпалась угольная пыль и каменная крошка. Зато непременным атрибутом у всех, кроме женщин, являлась белая манишка на груди, скорее всего она надевалась на праздники вроде этого. Судя по снежной белизне манишки, праздники у гномов случались не так уж часто.

Кстати, если говорить о женщинах-гномицах, то по строению фигуры они похожи на мужчин, такие же коренастые, крепко сбитые и широкие в плечах. От мужчин отличали характерные выпуклости и отсутствие бороды, еще головы облегали белые чепчики. В целом гномиц можно назвать миловидными, но я не буду, а то гномы заревнуют, да и нравятся мне больше кошечки нашего двора. Знаю, что они это не прочтут, но может какой-нибудь хороший хозяин расскажет моё повествование своей кошке, а та передаст во двор. И тогда кошки поймут, кого я имел в виду и им станет приятно. Да, так и представляю сидящего в качалке человека, который читает тихо урчащей кошке.

А тем временем в зале установилась тишина — то поднял руку король. Справа от него стоял умытый и причесанный Крохм, сменивший беличью шапку на тонкий золотой обруч.

— Приветствую вас, представители людского племени, на нашем торжестве. Мы благодарны за помощь в деле возвращения королевского сына и раскрытии заговора, и просим вас разделить нашу радость. Теперь вы всегда можете рассчитывать на помощь подземного народа, и, в знак нашей признательности, мы дарим уголек от костра великого кузнеца, нашего прародителя. Если вы попадете в беду, то зажгите уголек, и мы придем на выручку, где бы вы ни находились. А сейчас давайте праздновать! — последние слова короля потонули в одобрительном реве.

Сотни рук с кружками взметнулись вверх, и началось всеобщее веселье, которое увлекло и закрутило нас. Слабо мерцающий уголек поместили в шкатулочку, и Павел бережно убрал его во внутренний карман потрепанной джинсовки.

Я не спешил влиться в омут, боясь, что меня элементарно затопчут, и продолжал сидеть на Пашкином плече. Павел же пригубил из кружки и, резко сморщившись, отодвинул ее в сторону, отдав предпочтение закускам. Пару раз я порывался намекнуть ему, что на плече находится живое и голодное существо, но в гуле тостов, здравниц и поздравлений, он не слышал и мыслей. До него дошло, когда я съездил лапой по уху и с немым упреком уставился в глаза. Вот тогда Павел вспомнил про меня и усадил на стол, поближе к мясу, за что я ему премного благодарен.

— А ну пошел отсюда, блохастый кусок шерсти, еще раз увижу рядом — пущу на шапку! — замахнулся на меня сидевший рядом гном.

За что сразу получил подзатыльник от подошедшего Крохма и освободил место на лавке. А когда поднялся с пола, то недоуменно уставился на нашего спутника.

— Этот «блохастый кусок шерсти» нашел меня в лесу и привел для спасения друзей, так что отнесись к нему с должным уважением! — повелительно сказал Крохм проштрафившемуся гному, а я еще и плюнул на него, правда, не попал. Гном не стал ждать моей повторной попытки, а с извинениями слинял, в это время Крохм повернулся к нам. — Павел, ешьте, пейте, отдыхайте, а после я вас отведу к тому месту, где видели отшельника в последний раз. Я поспрашивал о цели ваших поисков, но, к сожалению никто о них не знает.

— Да ладно, Крохм, мы сами надеемся только на отшельника, хотя и не факт, что он нам сможет помочь. Давно уже я не спал на нормальной кровати, еще бы помыться, — мечтательно потянулся Павел.

Крохм тут же отдал распоряжения расторопному парнишке в желтом фартуке и присел рядом с нами.

— Сочувствую, Павел, ведь ты вновь продолжишь свои приключения с очень красивой и не менее язвительной девушкой. Будь с ней построже и не забудь позвать на свадьбу, если прежде не поубиваете друг друга, — со смехом поднял кружку Крохм и, стукнувшись с Пашкой, единым махом её осушил.

Павел страдальчески скривился и последовал примеру Крохма, интересно — его от вкуса напитка перекосило или от замечания.

— Да, дружище, с Татиной сложно сладить, но надеюсь, в глубине души она мягкая, нежная и заботливая. На самом деле она мне очень… — Пашкины слова прервал гул в другом конце стола, мы невольно переключили внимание на то, что там происходило.

А посмотреть было на что — молодой гном, поспорив с друзьями, хлопнул Татину чуть пониже поясницы, а та приложилась ему бараньей ногой чуть повыше переносицы. Гном шлепнулся на пол, но тут же вскочил и попытался удрать, затеряться в толпе. Не тут-то было! Мстительная Татина поймала его за манишку и, сделав подножку, повалила снова на пол, причем он упал лицом вниз, выставив вверх пятую точку. Татина не преминула этим воспользоваться и, под общий хохот, схватила незадачливого гнома за ремень штанов и нанесла пару хлестких шлепков по выставленой части тела. Гном что есть силы рванулся и оставил ремень в руках Таны. Надо было видеть как он, придерживая спадающие штаны, кинулся вон из зала. Хохот и аплодисменты не смолкали еще минут пять. Татина картинно раскланялась и вновь заняла свое место.

— Тутом получил по заслугам, нечего выбирать нашу воительницу для баловства! Да и за громкоговоритель огреб сполна, — отсмеявшись, произнес Крохм и поднял кружку в честь Таны, остальные его охотно поддержали.

Больше в этот день ничего интересного не происходило, и если вы бывали на больших вечеринках, то можете представить, что было дальше. Обычные разговоры за жизнь и работу, дележка наболевшим и накипевшим, пара стычек, которые тут же разняли, здравницы и тосты.

Павлу и Татине приготовили горячую воду в больших бадьях, я же отказался от помывки — не люблю это дело, а когда мы вновь оказались в наших комнатах, то рухнули в объятия Морфея.

Глава 6

Наконец-то утро встретило нас обычным пробуждением, никто не связывал, не стряхивал за шкирку и не орал на ухо, не пинал и не унижал. Всего лишь деликатное постукивание в дверь и ничего больше. Проделали утренний процесс умывания и съели принесенный завтрак — жизнь вполне налаживается, и даже волшебник с молниями кажется далекой неприятностью.

Мы пошли попрощаться с королем. Тот обнял каждого, потерся жесткой бородой о лица. Меня он чмокнул в нос, от короля пахло дымом. Затем пожелал скорейшего возвращения и снова вернулся к прерванному занятию, то есть к изготовлению двуручного меча. Да, и я удивился, что король занимается кузнечным делом, но видно Крохм прав, когда утверждал, что у них король имеет лишь право решающего голоса и больше никаких привилегий. Два суровых подмастерья кивнули нам на прощание и тут же схватились за молот и меха.

Мы вышли в небольшой коридор, там уже стояли лошади, поприветствовавшие нас дружным ржанием и опечаленный Крохм.

— Жалко, что вы уходите, и еще больше жаль, что не получится с вами дальше путешествовать. А ведь с вами так интересно, каждый день что-то новенькое, но указ отца — закон для хорошего гнома. Пойдемте, я вас провожу на поверхность, — с этими словами Крохм закинул на плечи вязанку факелов и показал нам на две котомки, лежащие у его ног. — Это велел вам передать мой отец, конца вашего пути не видно, и неизвестно, когда удастся еще пропитание добыть.

— Передай отцу нашу благодарность, за прием, за ночлег и за подарок. Тутому мой пламенный привет и пару хлопков ладошкой, место я уже обозначила, последовательность он сам знает! — улыбнулась Татина, приторачивая котомки к седлу. Павел тоже пробормотал слова благодарности, я же воздержался — все равно не поймет.

И вот спустя полчаса хода освещенные коридоры кончились, и нам пришлось запалить факелы. Снова заплясали тени на стенах, Павел тихо переговаривался с Крохмом, Татина изредка вставляла свои корректировки и замечания, я же спокойно покачивался в сумке и думал о будущем. Так не заметил, как и задремал, под говорок и покачивание. Но уши, уже приученные в этом мире быть всегда на макушке, фиксировали все посторонние звуки, отсеивали шумы, не представляющие угрозы, и работали на манер локаторов.

Слышались звуки воды, которая капала со стен в особо сырых местах, изредка шуршали проползающие змеи, потрескивали и шипели факелы, цокали четвероногие и шаркали двуногие. Мы продвигались по извилистым коридорам. Крохм уверенно вел нас, даже не останавливаясь, чтобы свериться с картой или задуматься над выбором пути. Впрочем, в этом нет ничего удивительного — я тоже знаю наш двор как свои когти и могу найти квартиру с завязанными глазами.