Марина Милованова - Воровка. В кольце страха Страница 27

Увы. Огонь не причинил никакого вреда хитиновым панцирям, лишь соскользнул с округлых боков, подобно каплям по стеклу, и с шипением впитался в песок, оставив после себя удушливый запах поджаренной пыли. Зато пауки, и без того свирепые до крайности, забыли дух соперничества и набросились на меня. Пришлось вновь спасаться бегством, умудряясь одновременно отбиваться заклинаниями. Впрочем, зря старалась.

Усмиряющие сети быстро и легко разорвали острые жвала. Заклинание оцепенения не подействовало вообще, как и любое другое пришедшее мне на ум — все магические ухищрения отскакивали от пауков, словно горох от стены. Зато разозлила я их знатно — с трудом успевала уворачиваться от струй ядовитой дурно пахнущей слюны, едкий запах которой щекотал нос, раздражал горло и заставлял слезиться глаза. Упрямая добыча в моем лице становиться во второй раз коконом категорически не желала.

Увы, ничто не бесконечно. Некоторое время спустя я, кашляющая и чихающая, с невыносимо зудящей кожей, буквально взмыленная от напряжения, устала. Вот так банально и глупо.

Пауков вокруг стало втрое больше. Уже шестеро взяли меня в кольцо, и от смерти мою душу отделяли теперь лишь считаные секунды. От страха зашевелились волосы на голове. Противная мелкая дрожь подкосила ноги. Я рухнула на песок, больно ударившись коленкой обо что-то твердое, оказавшееся человеческой костью. Сердце подпрыгнуло в горло и заколотилось там, мешая дышать. В висках застучало часто-часто.

Исчерпав запас собственных сил и магических уловок, я вдруг вспомнила единственное оставшееся в запасе средство. Любые насекомые боятся воды. В том числе и эти мерзкие переростки, которые, несмотря на свой размер, остаются всего лишь обычными пауками. Значит, у меня есть единственный выход!

Повинуясь нескольким словам, сказанным на выдохе торопливым шепотом, откуда-то сбоку мощной волной хлынула вода. Она подняла меня вместе с пауками и завертела-закружила, со вкусом впечатывая в многочисленные перепонки и наросты, которые проявили удивительную стойкость и не ломались. Перевернутые на спины и поджавшие лапы пауки вертелись, словно горошины, в мутной от песка воде, со стуком ударяясь друг о друга, повсюду плавали кости и черепа, поднятые с песчаного дна. В общем, было жутко.

Зато в этом водовороте больше никто не хотел меня съесть. Присутствующих здесь волновала исключительно собственная шкура, то есть панцирь. Но теперь мне угрожала смерть от утопления. На воде я держалась хорошо, но она все прибывала и в скором времени грозила заполнить собой все пространство, соответственно отобрав у меня спасительный воздух. Единственная надежда была на направленное заклинание, но после многочисленных неудач с истреблением пауков моя уверенность в нем, равно как и в других заклинаниях, порядком ослабла.

Впрочем, терять все равно было нечего. Под бодрое напутствие внутреннего голоса: «Не падай духом, ушибешься!» — я вытянула шею и, стараясь не наглотаться воды, которая была крайне опасной из-за растворенной в ней ядовитой слюны, произнесла заклинание. И тут же ощутила, как вместе с потоком устремляюсь вверх. Вода пробила толщу песка и вырвалась на свободу мощным фонтаном, выбросив на поверхность все свое неприглядное содержимое, в том числе пауков.

Меня швырнуло на песок, сверху обрушилась вода, но вместо того, чтобы продолжить плавание или хотя бы потерять сознание от удара, я почувствовала, что вновь проваливаюсь вглубь. Выразить протест не получилось. Вокруг резко потемнело, вода исчезла, а я, живая и возмутительно сухая, оказалась в совершенно другом месте.

Теперь на небе воцарилась глубокая непроглядная ночь, а вокруг нас, судя по обилию крестов, едва различимых в кромешной тьме, раскинулось внушительных размеров кладбище. Кстати, почему «вокруг нас»? Насколько я смогла разглядеть, коварного напарника в обозримом пространстве не наблюдалось. Зато ближайший крест с леденящим душу скрипом покосился и завалился набок. Мгновение спустя в том месте, где он стоял, зажглись две красные точки, с глухим щелчком клацнули обнажившиеся челюсти.

Я иронично усмехнулась: плавали, знаем! И вылезшего из могилы мертвеца средней степени разложения встретила, как старого знакомого: не имея под рукой ненужных уже амулетов, нараспев припечатала его заклинанием. Тот послушно рассыпался, не сделав в мою сторону и шага, оставив после себя лишь горку дурно пахнущей трухи. А дальше ночь наполнилась душераздирающим скрипом падающих крестов, клацаньем бесчисленных челюстей и невыносимым смрадом разложения. От количества красных точек во тьме зарябило в глазах.

Я беспрепятственно уложила первый ряд нежити заклинанием и… обиделась. Мало того, что меня вынудили дышать миазмами, не сравнимыми ядреностью ни с одной помойкой. Так еще и мертвецы, нагло лезущие на рожон, осыпаются не на землю, как положено, а на мою одежду и даже волосы! Более того, я вынуждена дышать всей этой пылью! Я женщина, в конце концов, а не золотарь помойный!

Решив более не истреблять нежить столь варварским способом (мало того что люди имели несчастье умереть, так им и после смерти покоя нет!), я нашла более гуманный выход. Откопав в памяти неизвестно откуда взявшееся заклинание, перенаправила не в меру активных зомби на другой объект. А именно на мага, воссоздав в памяти его образ. Несмотря на то что его самого не было видно, он наверняка должен находиться поблизости. Хотя бы для того, чтобы лично убедиться в моей кончине.

Расчет оказался верным. Красные точки вокруг резко потухли: это зомби развернулись ко мне полуистлевшими задами и радостно рванули в противоположный конец кладбища, со звучным чавканьем теряя по пути различные конечности.

Я облегченно вздохнула и закашлялась: от едкого запаха до слез щипало глаза и саднило горло. Несколько минут спустя на горизонте что-то полыхнуло, осветив яркой белой вспышкой неприглядный пейзаж развороченного кладбища и чавкающе-хлюпающую армию, которая, похоже, достигла заданной цели. Затем холодный ярко-белый огонь вмиг поглотил все это, оставив нетронутым лишь пятачок земли вокруг меня. Когда перед глазами перестали плясать разноцветные круги, я увидела, что снова перенеслась в другое место.

На сей раз противник решил порадовать меня горным пейзажем — высокими и широкими каменными массивами (у мага явно нездоровая склонность к гигантомании), пересеченными лишь узкой тропкой, по которой не то что человек, коза не пройдет — застрянет. Небо с этой тропы просматривалось лишь в одном случае: если задрать голову, то высоко вверху, между серо-черными стенами виднелась тонкая бледная полоска света. А значит, это не тропа, а расщелина, возникшая по недоразумению и которую того и гляди сдавят с двух сторон каменные массивы, которым не видно ни конца, ни края. Холодно, темно, тесно и мрачно.

Настроение у меня испортилось до состояния «хуже некуда». Прибьют однозначно. Придавят, как клопа. Добежать до края тропы я в любом случае не успею. Да и заканчивается ли эта тропа? Вполне возможно, горы бесконечны, как и фантазия их создателя.

К счастью, давить меня маг не собирался. Судя по тому, что сверху упало несколько камней, ударившись о землю в опасной близости от меня, решил попросту забить насмерть. Я испуганно шарахнулась в сторону, испепелила на лету неповинные булыжники и с чувством выругалась.

— Отдай кристалл! — угрожающе донеслось сверху. — Тогда я отпущу тебя.

— Мне это уже обещали! — весело отозвалась я в пространство, стараясь не показывать охвативший меня страх. — Как видишь, никто не обманул!

— Отдай кристалл, иначе умрешь! — В голосе, многократно усиленном искусственным эхом, прибавилось угрожающих нот.

— Спустись и возьми, раз тебе нужно, лентяй! — огрызнулась я.

— Пеняй на себя! — не принял приглашение маг, и на мою голову обрушился камнепад.

Липкий страх пробежал по позвоночнику, заставив меня покрыться гусиной кожей. Не особо рассчитывая на удачу, я принялась метаться взад-вперед по тропе, в лихорадочном темпе восстанавливая защитный купол, который раз за разом исчезал после каждого перехода в новое место. Когда мне это удалось, стало легче, но не безопасней. Мелкие камни соскальзывали с купола, не причиняя вреда, но столкновение с крупными грозило аналогичного размера неприятностями. Приходилось тратить силы на их испепеление. Вдобавок из-за скопления мелких камней под ногами бегать стало крайне неудобно: я спотыкалась, падала, набивала синяки и шишки, расцарапала в кровь руки. Пот заливал глаза, сердце колотилось так, словно готовилось разорвать грудную клетку в клочья.

Споткнувшись в очередной раз о каменный осколок, я неловко упала на спину и увидела, что сверху летит обломок, размером превышающий мой рост. Вдруг стало обидно до боли — за мага, который все равно оказался сильней; за свою позорную смерть: сначала загоняли, словно курицу, и вот-вот расплющат камнем, словно цыпленка табака; за собственное невезение: вывернулась из всех неприятностей и даже чудом избежала смерти от старости только для того, чтобы быть похороненной в каменном мешке!