Дмитрий Емец - Таня Гроттер и трон Древнира Страница 28

– Нет, не вызывали. А разве их можно вызвать? И вообще, мы с бабусей как-то спорили, кто такие вампиры. В смысле, не то, как они выглядят, – это-то и дети знают, а вот маги они или нет? – заинтересовался Баб-Ягун. Он уже второй день испытующе присматривался к дяде Герману.

Таня и глазом не моргнула. Она уже привыкла к тому, что когда Ягуну нужно что-то разнюхать, он приплетает свою бабусю. Кстати и некстати. Поклеп презрительно махнул рукой.

– Ни за что не поверю, что Ягге не знает такой ерунды. Вампиры – это среднее звено между лопухоидами и магами. Кусачие, злобные твари, обожающие кровавые ритуалы и нездоровую пищу. Сердца у них не бьются, боли они не боятся. Нежить рядом с ними еще цветочки. Разумеется, бывают еще наследственные вампиры. Они у них вроде аристократии. Причем нередко бывает, что эту аристократию они отыскивают себе среди лопухоидов, не ставших еще собственно вампирами. Здесь они обычно преследуют какую-нибудь дальнюю цель… А зачем вам это все? У вас что, вампир какой есть на примете? – Поклеп всверлился глазками в переносицу Баб-Ягуна.

– Да откуда? Что мы, в Трансильвании? А как ваша русалка? Нормально перенесла перелет? – с невинным видом спросил Баб-Ягун, уводя завуча от опасной темы.

Поклеп вздрогнул. Этот вопрос всегда заставал его врасплох.

– Она в Пироговском водохранилище! Сожрала там всех раков. Рыбака одного чуть насмерть не защекотала! О, неверная! Я сейчас здесь, а она там! – сказал он и, побледнев от ревности, побежал к дверям.

– Кстати, если вампиры на вас все же нападут, не забудьте про чеснок и про заклинание Фердыщус малокровус. А вот с серебряными пулями лучше не баловаться. Ерунда это все, сам пробовал, – предупредил он на прощание.

Дожидаясь лифта, Поклеп лицом к лицу столкнулся с возвращающимся дядей Германом. Завуч бесцеремонно втянул носом воздух, брезгливо поморщился и, оттеснив Дурнева плечом, вошел в кабину.

Самый добрый депутат тоже поморщился, пробормотав что-то о бомжах, от которых воняет рыбой. Председателю В.А.М.П.И.Р. крупно повезло, что кольцо Поклепа осталось в Тибидохсе…

На другое утро, когда соня Баб-Ягун, тайком смотревший всю ночь лопухоидный телевизор, еще спал, а недавно проснувшаяся Пипа, валяясь в кровати, любовалась извлеченным из-под подушки портретом таинственного Гэ-Пэ, в стекло на лоджии к Тане постучал румяный пухлый купидончик с почтальонской сумкой, висевшей рядом с колчаном.

Растянувшись на раскладушке рядом с добродушно поскрипывающим футляром от контрабаса, Таня изучала «Искусство драконбола». После произнесения Максимус гигантус книга разрасталась, рисунки оживали, а с первой страницы бодро соскакивал сам автор – Дедал Критский, немолодой, с кучей морщинок у глаз, грек.

Таня нередко задумывалась, кто ворчливее – Делал или Соловей О.Разбойник. Но одно было бесспорно: драконбол Дедал Критский знал как никто. Одних только фигур магического пилотажа он насчитывал больше трех десятков, и среди них такие, как клин, пике, ромб, бочка, вираж, горка, кобра, петля, фронт, змейка, пеленг, штопор, восьмерка, полупетля, скольжение, пикирование и полупереворот.

Услышав стук, Таня распахнула раму и впустила купидончика. Сердце у нее забилось. Она была почему-то уверена, что он принес что-то от Ваньки. Смеясь, амурчик замаячил у нее перед глазами, дразня письмом и выпрашивая что-нибудь вкусненькое.

– Конфеты возьмешь на кухне! Вон там! – нетерпеливо крикнула Таня.

Купидончик уронил ей на колени письмо и нырнул в соседнюю форточку, откуда почти сразу донесся сдавленный вопль тети Нинели. Но Тане было уже не до переживаний мадам Дурневой. В конце концов, купидончики не волки. Они еще никого не съели. Таня распечатала конверт и теперь с удивлением разбирала незнакомый почерк.

«Dorogaya Tania!

Vy proisveli na menia neisgladimoe vpechatlenie. Ja tolko o vas i dumaju, proigryvaja v pamiati kazdyi mig poslednego matcha. Zdu kogda snova vstrechus s vami na pole. Kogda my vnov uvidimsa, mne hotelos by pogovorit s vami о moih chuvstvah…

Napishite mne skoree! S neterpeniem zdu otveta!

Vash Gurij Pupper».

О том, что письмо было именно от Пуппера, а не было подделано, свидетельствовала маленькая живая печать, изображавшая самого Гурия в длинном плаще и с метлой в руках.

Таня выронила конверт.

– О нет! Это от Пуппера! Бедный Пуппер! Какая я была дура, что влюбила его в себя! Он же мне совсем не нужен! – прошептала она.

Ей было совестно, неудобно, но одновременно она испытывала и удовольствие. Пуппер, мечта всех магических девчонок, пишет любовные письма не Кате Лотковой, не Гробыне, не какой-нибудь другой общепризнанной красавице, а ей – Тане Гроттер, внешне, в общем, довольно обычной.

Пипа напоследок поцеловала фотографию Гэ-Пэ и, упрятав ее в ящик, закрыла его на ключ. Ее сентиментальное настроение вмиг сменилось деловым.

– Эй, Гроттерша, ты жива? А мне приснилось, будто лоджия ночью отвалилась. Вот и верь после этого снам! – сказала она, распахивая дверь лоджии.

Таня едва успела спрятать письмо. Простояв у нее над душой минут десять, Пипа собиралась уже отчалить, но неожиданно контрабас в футляре затрясся, струны его загудели – и хорошо поставленный голос произнес:

– Специально для Тани из Тибидохса радиостанция «Колдуйбаба» передает песню «Любимая моя» от неизвестного поклонника!

Пипа навострила уши. Таня метнулась к футляру, поспешно распахнула его и стала подкручивать колки. Однако она себе же сделала хуже, потому что уже следующая магическая волна принесла кое-что похлеще:

– Чмок-чмок, дорогие мои магвочки! С вами Грызиана Припятская, ваша бельмастенькая ведьмочка! Последние дни мир то и дело потрясают невероятные события. Не так давно ученики школы Тибидохс были отосланы к лопухоидам, а академик Сарданапал отказался давать журналистам какие-либо объяснения своего странного поступка. А теперь новое сногсшибательное известие! Вы просто рухнете! Если вы сейчас находитесь в воздухе, немедленно снижайтесь! В противном случае вы наверняка сломаете себе шею! Готовы? Слушайте! В последнем интервью Гурий Пуппер заявил следующее: «Я влюблен! Влюблен первый раз в жизни. Пока я не скажу, кто она, девушка моей мечты. Это произойдет осенью. До этого времени прошу мне не докучать. Все прочие вопросы по поводу моих чувств убедительная просьба задавать моему тренеру».

Пипа осела на пол.

– Гроттерша, не трогай приемник! Я тебя убью! Я знаю, в кого влюблен Гэ-Пэ! Он увидел мои фотографии в журнале «Юный атомщик»! Скорее бы наступила осень! – завизжала она.

Но Таня уже провернула колки. И снова об этом пожалела.

– Тренер Гурия Пуппера выступил с заявлением, в котором попросил проявлять максимум деликатности к звезде, – сообщил толстый бас. – Далее цитирую буквально: «Нельзя позволить, чтобы влюбленность и повышенный интерес журналистов сорвали Гурию тренировки перед ответственным матчем с командой Тибидохса». Кроме того, тренер намекнул, что не далее как сегодня Гурий вступил с предметом своих воздыханий в секретную переписку, однако ответа пока не получил.

– Какой кошмар! Я еще не заглядывала в почтовый ящик! – охнула Пипа.

Она сорвалась с места и, теряя тапки, побежала к лифту. За ней с лаем неслась переполошившаяся такса. Таня вложила письмо Пуппера в конверт и спрятала в потайной карман в футляре.

– Не стану отвечать. Может, тогда Гурий меня забудет! Интересно, что произойдет, когда Гробыня обо всем пронюхает? Давненько ее так не обламывали! – сказала она себе.

Прошло еще несколько дней. Гурий Пуппер продолжал присылать Тане купидончиков. Иногда купидончики прилетали по двое или по трое, пыхтя под тяжестью гигантских цветочных корзин. Вымотанные донельзя, они требовали за свой труд кучу печенья и буквально опустошали кухню тети Нинель татарскими набегами.

Понимая, что столько цветов ей все равно не спрятать, Таня отдавала их Пипе. Пипа млела от счастья, особенно после того, как обнаружила в одном из букетов визитную карточку с двумя огненными буквами. Таня попросту забыла ее вынуть. Хорошо еще, что на карточке ничего не было, кроме подписи.

– Гэ-Пэ! Миленький Гэ-Пэ! Я жду осени! До нее еще осталось семьдесят два дня, двенадцать часов и десять минут! – стонала дочка дяди Германа.

В безотчетном порыве она так часто целовала фотографию Гэ-Пэ, что у той треснула рамка. Если бедный Гэ еще не смылся с фотографии, то лишь потому, что она была неживой.

– У Пипочки море поклонников! Они наверняка заметили ее на групповом снимке моделей в еженедельнике «Российский водопроводчик»! Да и как ее можно было не заметить! Она же стояла в самой середине седьмого ряда! – сияла от счастья тетя Нинель. Она давно уже завела особую папочку и собирала в нее все материалы о карьерном продвижении своей дочери.

Пока вершиной Пипиного успеха была обложка журнала «Телефишка». О том, что для принятия главным редактором верного решения Айседоре Котлеткиной пришлось послать в журнал группу армейского спецназа при поддержке двух вертолетов, а дядя Герман добавил от себя еще автобус налоговых инспекторов, нигде не упоминалось.