Павел Кошовец - Рик: Прогулка в небесах Страница 28

  Наш бравый отряд во главе со мной - чисто номинальной главой - впереди шли несколько разведчиков и Мурло, на цыпочках, затаив дыхание, но изредка нервно щёлкая зажигалками, приближался к месту разборки конкурирующих команд. Судя по усиливающемуся шуму, нам уже можно было дышать свободно, без всякой конспирации. А также рассказывать анекдоты, распевать песни и улюлюкать - вряд ли кто-то нас услышит.

  "Одним глазком"... Легко сказать. Тут и обоими выпученными всё не рассмотришь. Форменный классический мордобой с брызгами, озверевшими харями, взлетающими, будто на конвейере, конечностями, уже тряпичными субъектами и сумасшедшим гвалтом, всё это реалити-шоу сопровождающим. В эпицентре ристалища возвышался Русый, трубя, словно слон, обвешанный гирляндой пиявок из противоположной команды. Румяного я обнаружил чуть в сторонке, пригнувшего голову наподобие носорога и махавшего перед собой ручищами покруче иного комбайна. Нужно сказать, вхолостую - его противники опасливо толклись вне досягаемости убийственных сяжек, ожидая, когда же закончатся батарейки у газонокосильщика.

  - Ну и классно чубы рвут, - восхищённо проговорил я. - Ледовое побоище... А где же Невский?

  С улыбкой повернулся вправо, и тут моя физия распрямилась, упёршись в недоумённую мордашку Фиалки. Ей было невдомёк, отчего я так радуюсь. А настроение у меня хорошее! Эх, станцевать бы да спеть! Запрыгнуть на спину Русого, разогнать его хорошенько навстречу Румяного, и повторить подвиг Гастелло...

  М-да, это всё лирика. А представить себя и свою команду на месте одного из соперников было сложно (сразу становилось больно) - это же полный асфальт - укатают. Что там говорил дедушка Чернышевский? Что делать? Вечный вопрос, кстати, посещавший меня на Земле гораздо реже, чем здесь. Дома почти всегда ясно, что делать - гордо нести знамя на первомайскую демонстрацию. Спрашиваете, почему? Потому что праздник - это всегда веский повод. А тут... Куда деваться командировочному? Ведь ясно же, что это не безобидная прогулка под космическими парусами, и я не турист, согласившийся на отдых в лагере строгого режима. Но... Но главное, относиться ко всему с юмором - если человек смеётся, значит он ещё жив. Так говаривал мой дед, разбитый инсультом, сквозь бесконечную боль скаля беззубый рот в улыбке, щупая молоденьких медсестёр за мягкие места и предлагая им руку и сердце. Да, в том-то и дело, неплохо в конечном итоге, если б было чем смеяться.

  А всё-таки? Фильма-то заканчивается, сейчас титры пойдут. И кони боевые нетерпеливо взбрыкивают - я окинул строгим взглядом шеренгу своих бойцов. Эх, цыпляточки вы мои размороженные, один Мурло вроде как с гребешком, так и торопитесь под острый соус, да в духовочку, да в обрамлении петрушечки с укропчиком, да под...

  Ногой с досады врезал по чему-то. Вещь закрутилась, закрутилась, как юла, притягивая взгляд. Остановилась, явственно нарисовалась зажигалка. И я задумался.

  Неужели непосредственный контакт лучше? Чувствуешь вылетающее дыхание соперника, видишь, как крошатся зубы, опять же, возможность оплевать... Значит, зажигалки у вас не в фаворе? Ну, так мы их реквизируем.

  - Команда! - зычно подал голос я, привлекая к себе внимание, хотя, если разобраться, к чему эти крики - последние десять минут мои бойцы не сводят с меня глаз. Ну, настроение у меня сейчас такое, предводительское. Наподобие Кисы Воробьянинова - "предводителя дворянства". - Слушай мою... - сконфуженно замер: нехорошо звучат рядом два омонима "команда", - моё пожелание. Отряды Русого и Румяного необходимо максимально обчистить - лишить зажигалок, - замер, наблюдая, как впитывается в головы информация. - Задача ясна? - утвердительные кивки. - В драку не ввязываться, при ослушании, - многозначительный взгляд на Розетту, - по возвращении буду наказывать ремнём и ставить на гречку, - девушка невинно захлопала глазками. - При малейшей угрозе со стороны участников гладиаторского забега, стрелять, не щадя спусковой крючок. Встречаемся на противоположной стороне. Всё, вперёд. Не посрамим Отечество! - сорвался на фальцет.

  Тёмно-серая команда ринулась в бой. Сродни посещению речки детсадовской группой. Догнал и ухватил за рукав неторопливо шагавшего к свалке Мурло.

  - Стой. А ты куда? - тот удивлённо застыл, даже брови приподнялись на полмиллиметра на хмурой роже. - Командир должен всё видеть и вовремя принимать верные решения, - я и сам не понял, что сказал. Доверительно положил руку на плечо. - Будешь в резерве на случай, если кому-то из наших понадобится силовая поддержка, - он замер на секунду, потом одобрительно кивнул.

  Мы не спеша шли с ним, по широкой дуге обходя место потасовки и зорко следя за действиями наших подчинённых - не дай Бог, поранятся. Сейчас действо походило на какую-то детскую игру: тёмно-серые юркие фигуры подхватывали (выхватывали, вырывали) искомый предмет и стремглав убегали. Занятые друг другом соперники на мгновение замирали, подозрительно косясь вслед убегающей тени, а затем снова возвращались к взаимному активному массажу, особенно в области лица. Несколько раз тёмно-серые фигурки оказывались в опасном окружении, но всё пока обходилось благополучно. Особенное желание подраться почему-то вызывала Фиалка - куда бы ни ступила, отовсюду нависали разъярённые серые волки, порой даже разрывая объятья с соперником из конкурирующей стаи ради того, чтобы полакомиться нежным десертом. Может это происходило от того, что в руках у Фиалки уже было пять зажигалок? Или потому, что совершенно случайно расстегнутая курточка являла на свет нечто розовое, блестящее и подвижное? Как бы то ни было, девушка продвигалась ровнёхонько через центр зала, сигнализируя об очередной встрече с противником ультразвуковым писком, а сама дорога её простелилась неподвижными телами (одним из них, кстати, был Русый) - пускать в ход зажигалку она не стеснялась.

  Вот у Отвёртки дела продвигались не очень хорошо - гонялись за ним усердно (судя по остервенелым лицам и его улыбочке, не зря), но бегал пока он с пустыми руками, не считая собственной зажигалки. В какой-то момент он умудрился выхватить у зазевавшегося зрителя оружие. Тут и начался американский футбол. Вначале два, потом три, потом десять дюлей в чёрной и жёлто-коричневой униформе стали гоняться за ним по всему пространству зала. Не на шутку испуганный, но продолжающий злорадствовать Отвёртка избавился от обеих зажигалок, сбросив их Гермесу. Но погоня не пожелала это заметить, и цель не изменила. Так долго продолжаться не могло, и Отвёртка споткнулся о ногу какого-то "доброжелателя".

  Тут началась куча мала. Пирамида росла прямо на глазах, словно снежный ком, каждый в радиусе десяти метров, а потом и дальше считал своим долгом влезть на неё. Мурло, ругнувшись, рванул туда. С отвисшей челюстью я наблюдал, как он с разбегу оказался на самой верхушке, погрозил кулаком тёмно-серым фигуркам, под воздействием массового психоза тоже карабкающимся наверх и, отдав честь (или это мне показалось?), как капитан Немо, стал погружаться в пучину...

  - Вот мы и встретились, слизняк, - медвежьи объятья обвили, сдавили сзади, будто тюбик (ещё чуть-чуть и пойдёт паста не со стороны колпачка). Тяжёлый пищевой перегар защекотал моё нежное ухо, а громкое чавканье бросило в холодный пот - толстые горячие губы в опасной близости от слуховых рецепторов. - Сейчас вырву твой язык вместе с головой и оставлю в качестве трофея в назидание другим сорокам-юмористкам, - это был Румяный - скосив глаза, я рассмотрел лошадиный бампер. - Чего это мы так покраснели? - злорадно прошипел, продолжая сдавливать, - дерьмо поднимается?

  Я почувствовал, что вот-вот начнут трещать косточки - дури-то много, подкову разогнуть - раз плюнуть. А мне до подковы, как черепахе в центр. Пешком.

  - Да нет, стыдно мне за своё поведение.

  - Вот-вот, а там и до извинений недалеко. Сейчас завяжу узлом и подарю Дролу. Любой шут гороховый становится обыкновенным дохляком, получив по башке...

  - Оно-то так, конечно, - кривясь, еле выдохнул я, - да ты ж сам не даёшь стукнуть тебя...

  Он заорал, совершенно оглушив и окончательно расстроив моё сознание - рёв прошёл, как анестезия в последующей оплеухе. Очнулся через секунду, уже безнадёжно повиснув в лапах чёрных коммандос, напротив Румяного. Расплывающаяся в ухмылке рожа инквизитора качалась из стороны в сторону и теряла резкость - глаза с трудом фиксировали окружающее, пока не укрепились на багрового цвета мясистом подвижном куске. Две алые горизонтальные полосы зашевелились, и сквозь вату просочился звук.

  - Чё ты вылупился, чё сверлишь?

  - Душно мне...Сквозняку хочу...

  Очередная оплеуха вознесла очи вверх. Всплакнули сопли, расставаясь с домом. Кровушка пошла их проводить. Полон рот соли... Вот, гады. Хорошо бьют. Нравится...

  В следующее мгновение что-то изменилось. Я шлёпнулся на пол. И, несмотря на полное моё сходство к этому моменту с тряпкой, звук получился неприятный, а эхо ещё долго бродило по внутренним трубопроводам.