Рон Хаббард - Катастрофа Страница 29

Хеллер взял аппарат, и электронщик, отдав честь, ушел. Эта (…) команда так и нарывалась на грубость!

Хеллер нашел пульт управления и, убедившись, что за спиной у него — только черный корпус корабля, нажал кнопку ответа.

— О, слава Богу, мистер Джет, — послышался голос, и на экране появилось радостное лицо Изи. — Наконец-то я до вас дозвонился.

— Что-нибудь случилось? — спросил Хеллер.

— Нет, все хорошо. Просто я хотел сообщить вам, что все нормально. Вы знаете, именно поэтому я и волнуюсь. Все-таки чудесная новость: с мисс Радой все в порядке после того, что ей пришлось пережить. Как она чувствует себя сейчас? По-прежнему хорошо?

— Она великолепна, Изя, как всегда. Я попрошу ее позвонить вам вечером, и вы сами сможете поговорить с ней.

— О, это было бы просто чудесно. Но я не заслуживаю такой чести.

— Так что у вас там?

— Сначала плохие новости. Когда Россия исчезла с карты земного шара, вместе с ней пропала и угроза третьей мировой войны, что привело к падению цен на золото. Я собирался продать золото, которое вы оставили на мое попечение, но теперь оно стоит всего около шести миллионов. Как вы думаете, может, стоит повременить с продажей?

— Как хотите, — отозвался Хеллер. — А что, с Россией и впрямь так плохо?

— О, мистер Джет, России больше не существует. Даже ее спутники вышвырнули из космоса. Все-таки есть Бог на небе.

— Как опционы? — вдруг спросил Хеллер.

— С этим все в порядке. Теперь можно перейти к хорошим новостям. Нефтяные акции быстро падают в цене, будто наступила "черная пятница" 1929 года. На продаже опционов мы уже наварили около пяти миллиардов. Брокеры разрывают телефон на части, предлагая сделку, но мы пока выжидаем. Мисс Симмонс затеяла грандиозное дело. Влиятельные люди пытались не пропустить в эфир ее выступление на телевидении. Тогда в знак протеста ее соратники в разных странах вышли с рупорами на улицы. Люди перестали покупать радиоактивный газолин и нефтепродукты, а «Мейсабонго» использует опционы из наших резервов, предназначенных для продажи, поэтому на сей счет можно не беспокоиться. Теперь остается только сидеть и ждать момента, когда мы сможем прибрать к рукам все нефтяные компании в мире.

— Каков срок действия опционов? — спросил Хеллер.

— Это июльские опционы. Они теряют силу после понедельника перед первым воскресеньем после третьей пятницы июля. Все потому, что брокеры закрывают их на неделю раньше реального срока действия опционов, чтобы осталось время подвести итоги.

— Это плохо, — расстроился Хеллер.

— Да, я знаю, — сочувственно произнес Изя. — Но если в жизни не станет неудач, как люди будут знать, что им повезло?

Хеллер взглянул на часы:

— Понедельник, говорите? Значит, еще тринадцать дней. Ну, тогда все еще не так плохо.

— Как по расписанию, мистер Джет.

— Значит, вы отлично со всем справились, — похвалил Изю Хеллер. — Я некоторое время не смогу выходить на связь.

— О, только не это! Неужели я рассердил вас?

— Конечно, нет. Просто есть другие обязанности, которые мне надлежит исполнить.

— А если что-нибудь пойдет не так?

— Мы уже обсудили этот вопрос. У вас имеется Роксентер-младший. И, я уверен, вам под силу провернуть любую финансовую операцию. Вы не сможете одурачить меня ни на минуту, Изя Эпштейн.

— О Господи! — воскликнул Изя в страхе.

— Да, кстати, — сказал Хеллер, — можете ликвидировать наше совместное предприятие.

— О нет! Я определенно рассердил вас чем-то! Вы злитесь на меня!

— Нет, совсем нет!

— Я отказываюсь выполнять вашу последнюю просьбу!

— По крайней мере хоть увольте людей, — сказал Хеллер.

— Они вам понадобятся, когда вы вернетесь! — взвыл Изя. — Они здесь все украсили цветами в честь благополучного возвращения мисс Рады! Не покидайте нас, мистер Джет!

Хеллер, казалось, совсем растрогался. Несколько раз он пытался говорить, но слезы душили его. Наконец он выдавил из себя:

— Я перезвоню позже, Изя, — и выключил аппарат. Поставив видеотелефон на пол, он медленно побрел прочь. Вид у него был очень несчастный.

Фахт-бей, вошедший в ангар из туннеля, заметил настроение Хеллера и направился к нему.

— Вы выглядите неважно, сэр.

— Очень трудно уезжать, — печально проговорил Хеллер. — Но я не могу позволить себе торчать здесь лишние тринадцать дней, если в том нет нужды.

— Это из-за леди, сэр, да? — участливо спросил Фахт-бей. — Кажется, ей не терпится попасть домой, и я ее хорошо понимаю — после того, что ей пришлось здесь пережить.

— Нет, — ответил Хеллер, — не только из-за леди. Моя работа здесь подошла к концу, и я хочу подать рапорт как можно раньше. Его величество и лорды должны знать, что здесь происходит. У меня какое-то предчувствие.

— Совершенно с вами согласен, сэр. Я тоже не раз об этом думал. Линк, начальник ремонтной бригады, только что доложил, что буксир будет готов на закате солнца. Вы сделаете какие-нибудь последние распоряжения?

— Сделаю, — ответил Хеллер. — Начнем с тех грузовых кораблей. — Он махнул рукой в противоположный конец ангара, где у стены на протяжении вот уже многих лет стояли покрытые грязью и пылью три помятых корпуса космических кораблей размером с «Бликсо». — Сегодня утром я залезал внутрь. Конечно, тут понадобится небольшой ремонт, но на них еще можно летать. Нужно привести их в рабочее состояние.

— На это не уйдет много времени, — сказал Фахт-бей.

— Дальше. Все прибывающие корабли необходимо задерживать. Нельзя допустить, чтобы они поднялись в воздух с грузом наркотиков на борту.

Фахт-бей поморщился:

— Но команды будут возмущаться…

— Послушайте, — перебил его Хеллер. — Когда мы прилетим домой, я доложу обо всем его величеству или другим представителям власти и объясню, что я сделал и почему. В данном случае мой доклад — чистейшая формальность: на самом деле никого не интересует, что творится на незавоеванных планетах. Власти всегда поддерживают действия военных инженеров в отношении создаваемых или ликвидируемых баз. В любом случае у вас имеется мой письменный приказ, и я обещаю, что, если что-нибудь пойдет не так, я помогу вам.

— Вашего обещания вполне достаточно, сэр, — ответил Фахт-бей. — Видите ли, мне и многим моим людям просто противно заниматься наркотиками. Вы заметили, что никто из нас к ним не притрагивается? Наркотики — это ужасно!

— Аминь, — сказал Хеллер. — Я имел возможность наблюдать, как они медленно разрушают человеческий организм.

— Вот еще что, — вспомнил Фахт-бей. — Как поступить с преступниками, которым собирались изменить личность?

— Обещание есть обещание, — ответил Хеллер. — Вам не нужны враги. Доведите дело до конца. И впредь заводите только друзей.

— Постараюсь, — пообещал Фахт-бей. — Не могли бы вы подсказать, в каком направлении должна развиваться деятельность базы?

— Приобретайте друзей, — сказал Хеллер. — Подготовьте в короткий срок врачей-специалистов по борьбе с эпидемиями. Пусть Прахд поделится опытом по реабилитации организма после наркотической зависимости. Помогите здешним фермерам переквалифицироваться с мака на какую-нибудь другую, более безобидную сельскохозяйственную культуру.

Фахт-бей рассмеялся:

— Вы хотите сказать, что нам следует организовать фермерскую школу?

— А почему бы и нет? Конечно, у Флота и у его величества найдутся для вас другие задания. Может быть, понадобится, например, срочно эвакуировать жителей из этого района. Как знать? Но лучше не загадывать на будущее.

— Сэр, — сказал Фахт-бей, — мы бы предпочли при первом же удобном случае, хоть сейчас, покинуть это пустынное плато.

— Ну, знаете ли, жизнь — это не карамельки и не розовые мыльные пузыри. Но когда-нибудь вы обязательно попадете домой.

— Спасибо вам, офицер Хеллер. Вы будто вернули нас к жизни. Я и все мои люди будем благословлять вас до конца дней своих.

Меня едва не стошнило, когда я услышал эту восторженную речь. (…) Хеллер! Но если разговор зашел о конце дней, я постараюсь с помощью Батальона Смерти организовать его как можно раньше.

Я начал перебирать в уме все пакости, сделанные Хеллером, — теперь мне придется все начинать с начала. Если даже мы уничтожим сплетенную им мощную паутину, все равно этого будет недостаточно. Да, можно, конечно, разбомбить Охокихоки, Детройт и Эмпайр Стейт Билдинг, но вряд ли это поможет моему горю. Помимо Батальона Смерти я возьму с собой военную эскадрилью Аппарата и с их помощью уничтожу все существующие на Земле военные базы и штаб-квартиры правительства, которые откажутся выбросить белый флаг.

Перед моим мысленным взором появилось лицо Роксентера: вот он, оборванный и несчастный, свернувшийся калачиком на скамейке в аллее среди мусорных корзин; я подхожу к нему, сияющий великолепием военной формы Волтара, в сопровождении криминальных агентов Аппарата и говорю: "Делберт, вы помните меня?" Он тяжело вздыхает, падает ниц и восклицает: "Великий Боже! Инксвитч, мой семейный шпиён!" А я ему в ответ: "Теперь я этим не занимаюсь, Роки, старина. Я вернулся, чтобы снова посадить вас на трон Земли, с которого вы были так несправедливо низвергнуты". А он бормочет слова благодарности; мои помощники приподнимают его голову, чтобы напоить беднягу водой, и перевязывают его раны. Потом, рука об руку, мы идем вперед, не обращая внимания на жалобные стоны искалеченных и умирающих, оставшихся пока в живых подонков после великой бойни, какой еще не знала история человечества. А из сточной канавы, переполненной кровью, подымает руку рыдающая мисс Щипли и говорит мне: "Прости меня, Инксвитч! Прости меня, ибо я усомнилась…"