Саша Суздаль - Перстень Харома Страница 29

— Тёмный, ты в гости? — спросила Онти, радостно обнимая его и ощупывая симпотами.

— Нет, я по делу, — весело сообщил ей товарищ Тёмный, потом добавил: — Кстати, тебе привет от Маргины.

— От мамы! — воскликнула Онти, всегда считавшая Маргину своей матерью, и разочарованно спросила: — А она, что, не прилетела?

— К сожалению, она выполняет одно важное задание Кольца, но помнит о тебе и любит.

Онти повисла на шее коня, поглаживая его гриву, и товарищ Тёмный по достоинству оценил этот жест, обнимая её симпотами.

— А где Мо? Он что, с ней? — спросила Онти и увидела смущение товарища Тёмного.

— Товарищ Мо живёт с другой женщиной, — с внутренней радостью сообщил товарищ Тёмный. Онти, услышав ответ, подозрительно спросила: — А кто живёт с моей мамой?

— Я, — коротко сообщил товарищ Тёмный, а Онти ошарашено смотрела на коня, и, даже, невозмутимый Рохо окинул взглядом товарища Тёмного.

— С таким? — бестактно спросила Онти и добавила: — Не может быть!

Как будто Мо в образе кота лучше товарища Тёмного в образе вороного коня! Но товарищ Тёмный не обиделся, а, наоборот, с гордостью сказал:

— Она полюбила моё естество и нашла его прекрасным!

— Она полюбила твоё естество в таком виде? — недоумевала Онти, всё ещё беря за основу человеческие отношения.

— Она любит меня всякого, — уклончиво ответил товарищ Тёмный, полагая, что Маргина полюбит его и в лошадиной стати.

— А что ты тут делаешь? — спросила Онти, меняя тему и собираясь на досуге поговорить с Рохо обо всём, что он знает о любви Хранителей. Правда, она сомневалась, что у Рохо в этой области познаний больше, чем у неё, но хотелось услышать его мнение в данном вопросе.

— Мне нужно в одно место, — загадочно ответил товарищ Тёмный и Онти сразу же его обрадовала.

— Мы тебе поможем.

Товарищу Тёмному помощь не требовалась, но от общества друзей Маргины он не мог отказаться. Поэтому, навострив крылья, они поднялись в воздух. Впереди, крылатым вороным Пегасом, летел товарищ Тёмный, а за ним, по бокам, Рохо, в виде лебедя, и Онти, в виде маленького глея.

По пути им попалось несколько глеев, которые, увидев Онти в компании летающего коня и лебедя, подумали, что Онти-глее угрожает опасность и преследовали их некоторое время, пока Онти не подлетела и дала себя понюхать. Убедившись в бутафории, глеи разочарованно повернули назад, оглядываясь иногда, чтобы убедиться в своей ошибке и скоро исчезли с поля зрения.

Так как никто не спешил, то к месту, куда стремился товарищ Тёмный, они попали ближе к вечеру. В лучах заходящего солнца между невысокими зелёными холмами блеснуло большое озеро, округлой формы, посредине которого находился зелёный остров, точно зрачок огромного глаза, рассматривающего небеса.

Вероятно, он не увидел приближающуюся к нему тройку крылатых существ, так как ничто не мелькнуло на голубой глади озера, а на острове даже деревья не шелохнулись в вечерней тишине.

Когда подлетели ближе, то на западной стороне острова увидели горящий желтым цветом песчаный бережок, который тянулся в направлении невысокого здания, окруженного со всех сторон каменной стеной в человеческий рост. Здание строили из такого же камня, как и стену, его окружающую, а из украшений имелась круглая башенка, точно по прихоти, одиноко поднимающаяся вверх.

В нижних окнах, несмотря на день, горел колеблющийся свет, говоря о том, что в здании был кто-то живой, и туда, во внутренний дворик здания, направился товарищ Тёмный, раскинув крылья, как парашют. Онти и Рохо опустились вслед за ним, едва успев притормозить крыльями. Несмотря на то, что Рохо был хранителем планеты Деканат, в этом месте он никогда не был, что уже говорить о Онти, которая дальше сада при лаборатории носа не показывала.

Остановившись перед крыльцом и повернув лошадиную голову, товарищ Тёмный им сообщил:

— Что бы ни случилось – молчите в тряпочку!

Онти и Рохо молчать в тряпочку не умели, но надеялись, что с помощью товарища Тёмного, научатся. Товарищ Тёмный стукнул копытом по круглому булыжнику дорожки, ведущей к калитке в каменном заборе, и Онти с удивлением увидела, как солнце пошло вспять, быстро пробежав по небу, за ним, блеснув звёздами, пробежала ночь, и снова солнце возникло на западе и вернулось назад, на восток. Бег дней и ночей ускорился и превратился в серое безвременье, при свете которого  вороной цвет товарища Тёмного превратился в серый. Онти отключила глаза и раскинула симпоты, так как от мелькания света у неё разболелась несуществующая голова. 

Они мчались в каком-то мощном потоке, прочерченном миллиардами нитей, отчего весь поток ярко светился, двигаясь в окружающем ничто, темнее которого только смерть. Онти увидела черточку Рохо, рисующую замысловатую ниточку, яркий канат товарища Тёмного и только хотела окунуться в световой волне, как движение начало замедляться, распадаясь яркими черточками.

Открыв глаза, она увидела, что наступил день, а товарищ Тёмный, прямо у неё на глазах, превратился в молодого очень загорелого человека томной наружности, который открыл входную дверь, бросив им через плечо:

— Следуйте за мной и молчите.

«Хорошо, хоть не в тряпочку», — подумала Онти, опасаясь, что товарищ Тёмный сделает ещё какой-нибудь фокус. По ступенькам, освещённым единственным окном, они поднялись к следующей двери, которую товарищ Тёмный открыл и томно продекламировал:

— Совсем смущён, мадам, что я посмел сейчас,

в столь раннюю пору, побеспокоить вас!

— Ты снова говоришь стихами, Барти? — услышала Онти грудной голос.

Странник[26] затаился за планетой Эраннер, вращающейся вокруг солнца Глаурии, называемого Горело. Эраннер, в отличие от Глаурии, не отличался разнообразием жизни, а его пустынный, безжизненный шарик располагался на орбите, удалённой от Горело намного дальше, чем Глаурия. Странник давно следовал за стадами барберосов, не очень им досаждая и подбирая отставших амомедаров, поэтому попыток его отогнать не применялось.

Странники представляют собой бессмертные димензиальные структуры материи, не подчиняющиеся правилам Кольца и живущие сами по себе, как им заблагорассудится. Обычно, они существуют поодиночке и скрытно, но иногда, вопреки всему, могут плыть в космосе на виду у всех, ничего не боясь, а ещё хуже, если они объединятся в группу.

Тогда их опасаются даже Творцы, так как их общие силы могут превышать любую одинокую сущность в космосе. Их ряды пополняются Хранителями, Наблюдателями и, даже, Созидателями[27] и Творцами, которые, по каким-либо причинам рассыпались на первообразные элементы, теряя своё эго, а потом собираясь в новое.

Поскольку у Хранителей и всех высших видов димензиальных структур выше головы хватало проблем, которые нужно решать, то на наличие Странников закрывали глаза, как будто их не существовало, а последние не очень старались попадаться на глаза, удовлетворяясь жизнью отрешённой и событиями не богатой. Однажды поднимался на Кольце вопрос создания мобильной группы Творцов, чтобы отлавливать Странников, но тут же следовало задуматься о том, куда их девать, ведь галактики они не рушили и формально задерживать их не имели права.

Очень часто Странники преследовали стада барберосов, воруя у них парочку амомедаров и скрываясь потом, чтобы наедине поглощать кристаллические нити амомедаров и ощущать своими симпотами странные и неповторимые колебания, вызывающие у любого, кто отведал амомедаров, сказочные неповторимые образы, сравнимые с галлюцинациями у людей.

Возможно, такое происходило потому, что амомедары представляли собой коллективное подобие разума его составных частей, которые, как одиночные вирусы, соединялись в серебристые цепочки в пяти измерениях, чтобы из них собраться в трёхмерный подражаемый образ. Все ощущения, записанные двойником копируемого существа в серебристые нити, мог прочувствовать любой, кто съедал амомедара, к тому же соединённые не последовательно, а в хаотичном порядке, отчего образы были такими странными.

Семейство барберосов во главе с Бандрандосом лениво гнало своё серебристое стадо амомедаров, медленно удаляясь от Глаурии. Кокон, с заключённым в нём Мо, тяжело тянулся позади, опутанный тонкими блестящими нитями амомедаров, которые соединялись в тугие струи, устремляясь вперёд и увлекая за собой спелёнатого Мо.

Он, прекрасно себя осознавая, не мог раскинуть свои симпоты, натыкаясь на миллионы нитей нескольких десятков амомедаров, которые переплетались между собой, образуя вокруг Мо плотную оболочку, через которую не могло проникнуть ничто. Ему оставалось ждать, когда его распеленают, чтобы потом, освободившись, использовать всю свою мощь для ответного удара.

Сам Бандрандос замыкал оцепление стада, разбросав свои симпоты вокруг и внимательно наблюдая за окружающим пространством, чтобы, в случае чего, успеть отразить любую атаку. Впереди, перед стадом, двигались часто сменяемые барберосы, которые, кроме защиты стада, внимательно осматривали симпотами окружающий мир, разыскивая, куда можно приземлиться и накормить стада эмоциями.