Карина Пьянкова - Ложь во спасение Страница 3

Из управы меня отвезли в тюрьму Трех воронов, о которой ходит множество слухов один другого гаже: например, что ни один заключенный не покинул ее на своих ногах. По поводу своей дальнейшей участи я не обольщалась и уже готовилась к допросу с пристрастием, после коего скоропостижно последую в мир иной. Но про меня, казалось, просто все позабыли. Неделя в камере — и никто не нарушил мое уединение. Разумеется, говорить о предъявлении обвинений не приходилось, перед законом я чище первого снега, но все же… Я тихо сходила с ума от неопределенности и невозможности что-либо сделать. Беспомощность была для меня мучительна, я привыкла постоянно со всеми бороться, теперь же оставалось лишь терпеливо ожидать своей участи. Что я могла сделать? Магию мне заблокировали в первую очередь, нацепив на руки браслеты-замки, а больше никакого оружия у меня не было.

Семь дней спустя меня среди ночи выволокли из камеры во двор и, по-прежнему не говоря ни слова, затолкали в неприметного вида карету. Оставалось лишь предполагать, какая участь мне уготована. Шторы были плотно задернуты, и я даже не имела возможности узнать, куда меня везут на этот раз. Единственное, что я могла понять, — меня вывезли из Иллэны: когда карета сошла с каменной мостовой на тракт, не почувствовать это было невозможно.

На что я надеялась в тот момент? Пожалуй, уже ни на что. Те, у кого есть желание за меня заступиться, не обладают достаточным влиянием и не смогут вытащить меня отсюда. А те, кто в состоянии помочь, напротив, с удовольствием поспособствуют моей смерти. Я даже пожалела, что не согласилась на предложение оборотня. Гордость — это, конечно, хорошо, но, демоны побери мою душу, как же я хочу жить! Если бы сейчас представилась возможность все изменить, я бы ушла с ларо Раэном, хоть и мучилась бы потом от осознания собственного унижения и зависимости от оборотней.

Пока я предавалась невеселым размышлениям, экипаж затормозил, причем настолько резко, что я слетела с сиденья на пол, хорошенько ударившись коленями. А снаружи уже яростно кричали.

Неужели бой? Кто-то героически пытается отбить заключенного. Смешно. Вероятно, ошиблись каретой. И грех не воспользоваться этим. Одного взгляда в щель между занавесками хватило, чтобы понять: ни нападающим, ни охранникам сейчас не до меня. Такой шанс нельзя упустить. Я приоткрыла дверь и вышла.

Как и предполагалось, я была посреди леса. Неприятно. Ориентироваться вне города я не умела, моя одежда и обувь не приспособлены для хождения по бурелому. Ну, выбирать мне не из чего, будем танцевать от того, что имеем.

Предрассветные сумерки скрывали тени даже лучше, чем ночная тьма, да и туман мне на руку. Нужно лишь уйти немного в глубь леса, и я скроюсь от глаз возможных преследователей. А разглядеть как следует мои следы смогут лишь, когда окончательно рассветет. Бой шел с другой стороны кареты, так что я, никем не замеченная, тихо соскользнула на землю и, старясь действовать бесшумно, двинулась к обочине. Свобода была настолько близка, что казалась почти осязаемой.

— Доброе утро, ларэ. Очень рад видеть вас в добром здравии, — неожиданно раздалось за моей спиной.

Захотелось выругаться, грязно и витиевато, как делают это мои подследственные. Вернее, бывшие подследственные. Итак, ларо Раэн каэ Орон. Да, к сожалению, он не дурак и просчитал, что я могу попытаться улизнуть, не дожидаясь, пока столь вовремя подоспевшие «спасители» соизволят со мной побеседовать. Интересно, если я сообщу ларо Раэну, что намерена принять его предложение по поводу убежища в землях Рысей, что он ответит?

Но разговаривать со мной о чем-либо ларо Раэн и не собирался. Наигрубейшим образом меня попросту впечатали в ближайшее дерево, зажали нос, а когда я открыла рот от неожиданности и необходимости глотнуть воздуха, в горло полилась сладковатая, чуть вяжущая жидкость. Вкус был незнакомый, и единственное, что я сумела понять: это не один из распространенных ядов. Потом в глазах потемнело, и я провалилась в глубокий, как колодец, сон.

Пробуждение было не просто мерзким, все оказалось гораздо хуже. Просыпаться под споры о том, как лучше поступить с твоим собственным телом, — удовольствие весьма сомнительное. Разговаривали двое. Один голос был мне хорошо знаком, все тот же ларо Раэн каэ Орон, своего собеседника он называл «кузен» и «Линх». Когда я поняла, что это для меня означает, сердце, и без того бьющееся медленно и неохотно, на секунду замерло. Притча во языцех, Третий лорд Рысей Линх каэ Орон — при одном упоминании о нем любой, кто на свою беду имел с ним дело, морщился, как от сильной зубной боли. Этого типа опасался даже ларо Риэнхарн.

Демоны! А я лежу тут безмолвная и неподвижная, как кукла, и даже защитить себя не смогу, если Третий лорд все же заставит ларо Раэна убить меня или захочет сделать это самолично.

— Раэн, ты намерен перечить мне из-за какого-то грязного человеческого отродья, которое в любом случае подохнет? — рявкнул вельможный родственник моего бывшего коллеги.

На душе стало мерзко. Кто он такой, чтобы говорить обо мне такие вещи, да еще таким тоном? Я не таракан, в конце концов. Наверное, негодование, вызванное словами оборотня, и дало мне силы открыть глаза и ответить.

Голос слушался, хотя и с большим трудом: несколько произнесенных слов отняли столько сил, что я едва не потеряла сознание от усталости. А вот зрение шалило изрядно: перед глазами плыло, и два нелюдя выглядели для меня как два темных силуэта в неверном мерцании свечей.

Ответом на мою реплику стало изумленное молчание. Ах, да… Они ведь говорили, что шансов прийти в себя у меня нет и быть не может. И тут такая незадача: источник неприятностей не пожелал спокойно проследовать в мир иной. Впрочем, что мешает убить меня прямо сейчас?

— Боги… Раэн, пока я не решу, что с ней делать, ты за нее отвечаешь. Ясно? — раздарженно сказал Третий лорд и, хлопнув дверью, вышел из комнаты.

И это все? Стоп. Только что его светлость Линх каэ Орон требовал моего немедленного уничтожения, а теперь вроде как оставляет мне жизнь. Конечно, решение может быть не окончательным, но уже сам факт, что мне не перегрызли горло немедленно, дает основания надеяться на лучшее.

— Вы просто счастливица, ларэ Риннэлис, — потрясенно сообщил ларо Раэн. — Вы даже не представляете себе, насколько. Вас случайно при рождении на удачу не заговаривали?

Хотела было ответить, но глаза будто сами собой закрылись, и я уснула. Организму было глубоко безразлично, что в данный момент я должна быть в полном сознании: он нуждался в отдыхе и требовал его сию же минуту.

На моем лице расположился нахальный солнечный зайчик, поцеловал в веки, заставив недовольно поморщиться. Опять мама применила самый мучительный способ побудки: открытые шторы. А окна как назло выходят на восточную сторону, так что на рассвете комнату заливают потоки солнечных лучей, от которых не скрыться даже под одеялом. Просыпаться не хотелось, но яркий свет, бьющий в лицо, все-таки заставил очнуться от дремы. Наверное, уже часов восемь… Мне же на работу надо. От мыслей о службе тело привычно попыталось принять вертикальное положение. Не получилось. А потом в голову забрела мысль, что я вроде бы и не дома, кровать чересчур мягкая и мало напоминает ложе, которое принимало меня в объятия в детстве и юности, да и нет у меня привычки спать в одежде, лежа поверх одеяла…

Я все-таки вспомнила последние события, больше напоминавшие дурной сон. Я во владениях клана Рысей, и от милости правителей оборотней зависит, жить мне или умереть. Плачевный конец карьеры первого дознавателя Иллэны. А может быть, не только карьеры, но и жизни. Я готова поверить во всех богов и демонов разом, но не в милосердие оборотней, в которых человеческое настолько переплелось со звериным, что трудно порой понять, чего в них больше. Тем более, Третий лорд не слишком благодушно настроен по отношению ко мне. Надо было убираться из управы сразу после разговора с ларо Раэном, тогда, возможно, я бы успела сбежать. В крайнем случае могла бы попросить политического убежища на территории эльфийского посольства. Если бы, да кабы…

Я язвительно хмыкнула, выражая мнение о собственном, еще недавно казавшемся непревзойденным, интеллекте. Думала, что гений, а оказалось — просто зарвавшаяся самовлюбленная дура, справиться с которой не составляет труда. Всегда знала, что гордыня грех, но только теперь поняла, какое за это следует наказание.

Желудок не проникся моим самобичеванием и вдохновенно заурчал, а потом, судя по ощущениям, начал наматываться на позвоночник. И сколько же времени я не ела? Дорога от Иллэны до южных земель, облюбованных оборотнями, занимает недели две. По идее, я уже должна была умереть от голода. Надо узнать, что же такое влил в меня ларо Раэн, отчего я мирно проспала до пункта назначения и теперь чувствую только слабость и сильный, но все же не смертельный голод. Зелье редкое, это я знаю наверняка, поскольку все часто используемые отравы могу различать на вкус.