А Саша делает, как может (СИ) - Козьякова Наталья Дмитриевна Страница 3

— Это еще зачем?! — изумился Гришенька. Он как раз поднялся, чтобы налить себе кофе. Вернее — налить кипятка и растворить в нем пакетик «Нескафе».

— Да в эти карты наш завхоз Славка со своим собутыльником каждый день в дурака режется, — пробормотала Аленка, выкладывая на своем столе сложную фигуру. — А гадальные карты подобным непотребством марать нельзя. Врать будут.

— САШКА!

— Ох, ты, Господи, прости! — подпрыгнула Аленка. Толкнула локтем склонившегося над столом Гришеньку. У Гришеньки дрогнула рука, и кипяток выплеснулся на карточный расклад, чудом миновав Аленкины коленки.

— САША!

— Ты его покусала перед обедом? — шепотом спросил Гришенька, прислушиваясь к испуганному эху, внезапно заметавшемуся под сводами нашего родного ДК. — Такая голодная была, что покусала родного директора?

— САШКА! МАТЬ ТВОЮ ЗА НОГУ!

— Я директора не кусала, — открестилась я от очевидного. — А худрука обматерила, конечно. А чего он!

Чего он — это наш Славочка… Опять не закрепил штанкет, как следует. Это штука такая, к которой крепятся кулисы, задник, падуги и прочее сценическое одеяние. Он у нас подвижный, поднимается и опускается, что очень хорошо. Можно не ползать по стремянкам, чтобы прикрепить очередную тряпку. К тому же пыльную.

Славка в очередной раз махнул рукой, когда я попыталась ткнуть его носом в изрядно потертую веревку, при помощи которой этот самый штанкет фиксируется. Кстати сказать, он еще и противовес куда-то ухитрился дюзнуть. Противовес — тяжеленная металлическая болванка, чтобы легче было управляться со всем сценическим хозяйством. Снял — вниз поехало, веревку подтянул, груз привесил — вверх поднялось.

— САШКА!!!

Аленка посмотрела на меня с состраданием. Смешала так до конца и не открытый расклад.

— Может, ты уже пойдешь уже?! — голосом Маши из мультика спросила она. — Если Юра сюда придет — хуже будет.

Я только фыркнула. Это еще бабка надвое сказала. Хуже, конечно, будет, только кому?!

— АЛЕНА! ГРИШКА!

— Попил кофейку, — буркнул братец, отставляя кружку. — Это он нас на репетицию сзывает. Обед кончился. Пошли, что ли?

Мы переглянулись. Встали. Потоптались. И пошли. Гордо задрав носы, походкой от бедра и неся под мышками реквизит.

****

— Сашка, я почему должен на весь ДК орать?! — грозно прищурился на наше появление Юрий свет Александрович. Голос у него глубокий, хорошо поставленный — чем он и пользуется, когда надо докричаться до кого-нибудь из нерадивых служителей искусства. То есть, до нас.

— А ты не ори, — скрестила руки на груди. — Мы бы и сами спустились. Обед закончился. Мы к вашим услугам, мой генерал!

— Тьфу на тебя! Три раза! — отзеркалил Юрий. — Ты почему Славку послала?

Куда послала — не спрашивает. Потому что и сам знает — куда. Потому что Славка утащил противовес явно не в склад. Скорее всего, эта болванка уже взвешена, оценена и денежки за нее пропиты.

— А я тебе сколько раз говорила — не пускай его на сцену, когда никого из нас нет!

— Я и не пускал! Там труба протекла — кто тебе ее делать будет, если Славку не пускать?

— Та труба протекла еще по осени!

Ладно, собачиться не буду. Нам, главное, отыграть новогодние праздники, а там хоть пусть весь ДК в речку уплывет. Я под эту трубу уже который день ведро подставляю. Течет она не сильно. Так, капает слегка. По-хорошему — это ж надо воду сливать, сварщиков искать, варить…. А если ее ковырнуть — может и потоп случиться. А где деньги, Зин? А денег пока нет. Вот после праздников деньги, возможно, будут. И нам даже разрешат потратить их на ремонт трубы, маму ее чугунную….

— Что с реквизитом? — переключился Юра. — Алена, ты к своему гадальному салону все приготовила?

— Все! — вытянулась во фрунт Аленка. — Почти. Кабинет дашь на время?

Кабинет у нашего директора — худрука маленький, прямо за сценой, с двойными дверями и тамбуром. Стены в нем обтянуты черным плюшем — когда-то здесь занимался духовой ансамбль. Юрик и сам не прочь подудеть на каком-нибудь тромбоне или тубе, потому и не желает обдирать пыльные тряпки со стен. Впрочем, тогда придется со стенами что-то решать. Штукатурить. Мыть, клеить обои или, на худой конец, белить. Увы — в бюджет района ремонт чадящего очага культуры не заложен….

— Куда я денусь! Сашка — все бумаги соберешь, в сейф запрешь. Прочее-разное по местам рассортируешь. Ключ вернешь после праздников. И чтоб порядок был!

— Тьфу! Чуть что — сразу Сашка. Будто на Сашке свет клином сошелся! Это у Аленки салон открывается, а я всего лишь на подхвате.

— Не бурчи! Что у нас с репетицией?

— Отлично у нас с репетицией — вылез Гришенька. — Свою часть мы отрепетировали, осталось художественные номера воткнуть в нужные места.

— Лады. Пойдем, проверим — что там с этой твоей штангой! Может быть, что-нибудь вместо болванки прицепить?

Эх, лучше б я вообще сегодня на сцену не выходила. Или через другие двери, из фойе, в зал зашла.

Потому что они-то прошли спокойно. А мне вдруг что-то показалось в полумраке. Не то тень какая, не то крыска. Я шагнула в тень. Что-то громко треснуло, раздался металлический лязг, вжик, хрясь, бум-м-м-м….

— САШКА!!!!

Королевство Азалийское

Саша

Скрип-скрип…. Скрип-скрип…. Скрип-скрип-скрип….

Шаги. Кажется, кто-то прогуливается по свежевыпавшему снегу.

А почему я так отчетливо это слышу? Никак, в нашем ДК снег выпал. Ага. Вот так — взял, и выпал. Прямо на сцену. Вместе с потолком и крышей. А я как раз под раздачу попала — не иначе. Потому что голова болит так, будто по ней Гришенька портфелем саданул от всей души. Было дело — дрались мы с братцем троюродным не на жизнь, а на смерть. И все почему — да потому что мы с ним не просто троюродные брат с сестрой. Мы и родились едва ли не в один день. А еще мы с ним, ко всему прочему, оказались сводными. Вот такой выверт судьбы-злодейки.

Нет, никакого адюльтера у наших родителей не случилось. Случилась авария. Моя мама и Гришкин отец возвращались из командировки. Говорят, в ту осень рано подмораживать стало. Я не помню, хоть и было мне лет уже десять. Ехали они, ехали на стареньком «Жигуленке», а им навстречу древний «Газик». У кого что пошло не так — не знаю. Только смело обе машины с трассы. «Жигуленок» всмятку, «Газик» в бетонный столб со всей дури влепился. Четыре трупа — трое в «Жигуленке» и водила в «Газике».

Потом было несколько лет одиночества. А потом папа привел в наш дом тетю Любу и Гришку. Тетя была маминой двоюродной сестрой, Гришка тоже вроде как родня. Поначалу мы с Гришенькой пластались, а потом как-то незаметно помирились. И с тех пор не было у меня заступника лучше.

Мы и в клуб пришли вместе. Еще и Аленка. Она в Гришеньку с пятого класса влюблена, а он все еще дурак дураком. Хотя я-то знаю — кому он недавно за Аленкины слезы морду лица подправлял.

Аленка у нас хорошенькая. Танцами с детства занималась, училище закончила и к нам приехала работать.

Да. Все у Аленки как надо — и фигурка, и личико, и коса мало не до пояса, и все остальное. А Гришка дурак….

Скрип-скрип…. Скрип-скрип-скрип-скрип….

Да кому там неймется-то? И почему ко мне никто не спешит — руку дружбы протянуть? С пола поднять — а то холодно что-то. О, и вправду — снег кругом. И кони ржут…. Ой, й-е! Откуда в ДК кони? Юрка мечту осуществил, никак? Он же все мечтал, чтоб как на старой открытке — Дед Мороз со Снегурочкой на тройке подкатили к ДК. Тем более, что наша Администрация на новые костюмы разорилась.

О, и бубенцы!

Под Дугой колокольчик поет… как там дальше? Спеть, что ли? Может, тогда эти умники про меня вспомнят?

— Стой! Стой! Тпру!

— Что там, Генри?

Что за?.. Какой еще Генри? Голоса мужские. Один явно принадлежит мужичку в возрасте. Второй — явно моложе. Приятный такой тембр. Чем-то похож на голос нашего Юрика. И почему же я до сих пор пошевелиться не могу?

— Лежит кто-то на дороге, милорд! Человек, похоже.

Вот те раз! На дороге? Интересно, как я на эту дорогу попала? Милорд…. Милорд?!!! Откуда в российской глубинке милорды взялись?