Надежда Первухина - Ты в гадалки не ходи Страница 31

— Пей, — толкнула меня в бок локтем баба Зина. — Пей и ничего не бойся.

И я решилась.

Вино оказалось замечательным, зря я боялась. Такого восхитительного букета я еще ни у одного вина не встречала. Правда, в голову оно било так, что держись. Я уже почти пьяными глазами смотрела на ведьм и гадала: а что со мной будет после второго-третьего тоста? Не получится ли так, что я пьяной зюзей свалюсь под стол и тем опозорюсь перед ведьмами навеки? Ведь, по сути, это мой шабаш! Мой первый шабаш! Мой и для меня!

— Баба Зина, — прошептала я отчаянно, — баба Зина, что мне делать?

— А что стряслось? — удивилась ведьма Зиновия, жуя тарталетку с паштетом из индейки.

— Я уже пьяная, а вечер только начался! Мне стыдно!

Я бросила жемчужинку в бокал. Она растворилась, покрыв изнутри стенки бокала чем-то вроде пленки. И действительно, сколько ни поднималось тостов за весь этот вечер, я не пьянела. Собственно, особо пьяными и другие ведьмы не выглядели. Возможно, они просто умели пить, как ведьмы.

Пир продолжался. Подали первую перемену блюд. Кстати, официантками были призраки. У них все здорово получалось, а Игорь, похоже, принялся за всеми ними ухлестывать напропалую. Поднимали тосты за Госпожу Ведьм, за ведьмовскую дружбу, за святую Вальпургу и даже за какого-то Джеймса Фрэзэра.

— А кто это — Джеймс Фрэзэр? — спросила я у бабы Зины.

— Эх, невинный разум, — ответила она мне. — Это писатель, ученый, который о колдовстве и магии отличную книгу написал. "Золотая ветвь" называется. Не читала?

— Нет.

— Ну, какие твои годы. Прочтешь. Вот будешь ведьмачить, и прочтешь.

И тут провозгласили следующий тост:

— Любезные сестры, давайте выпьем за юную деву, которую мы сегодня собираемся принять в ведьмовское сообщество, — за Веронику Рязанову!

— Встань, поклонись, — прошептала мне баба Зина. — Это большая честь.

Я встала, взяла в руки полный бокал:

— Это для меня большая честь, э-э, сестры. Я постараюсь оправдать ваше доверие, и пусть шабаш длится и длится!

Я выпила вина и села. Ведьмы одобрительно загомонили.

Пир продолжался еще, как мне показалось, несколько часов. И вместе с тем мне ясно представлялось, что это время — ненастоящее. Что на дворе все еще длится полночь. Да, мудрый читатель, ты сразу приведешь мне аналогию с романом Булгакова "Мастер и Маргарита". Понимаю, смиренно вздыхаю и говорю: ничего не могу поделать. Это не плагиат, а растянувшаяся на множество фантастических часов Полночь Шабаша. Против нее не попрешь. И даже сам Михаил Афанасьевич это понял бы и не осудил.

Между тем ведьмы насытились и почти опустошили бутылки с вином шабаша.

— Пора быть песням и танцам! — закричали они весело. — Где инкубы?

И тут раздался оглушительный стук в дверь.

— Кто это? — хором завопили ведьмы в комическом ужасе.

Дверь с треском распахнулась:

— А это мы!!!

И в зал ввалились… просто ошеломительные красавцы-мужчины!

— Инкубы! — завизжали ведьмы. — Ура!!!

Похоже, тут у многих посрывало резьбу. Откуда-то сверху полилась музыка — потрясающее, яростное фламенко. Под щелканье кастаньет инкубы подхватили ведьм и увлекли их в танец. Танцевали все, кроме меня. Даже баба Зина решила показать, что и в ее возрасте и комплекции женщине не чужд испанский темперамент.

Фламенко сменилось венским вальсом, как ни абсурдно это звучало. Стол и стулья исчезли, пространство раздвинулось неимоверно. Вперемежку с люстрами сверкали звезды, и бледная луна смиренной монахиней взирала на наше разухабистое веселье.

До меня донеслись слова песни:

Пляши, ведьма, пляши!Пляши от души, пляши с огоньком!Пляши в полуночный час,Пляши на той стороне дня!

Зажги, ведьма, зажгиКостры до небес, святые костры,Костры без неправды и зла,Костры без огня!

Странная песня, правда?

— А почему вы не танцуете?

Я подняла голову от бокала. Передо мной стоял писаный красавец-инкуб. Но что самое странное, одет он был в милицейскую форму. Фуражку он держал в руках. Руки были просто изумительные — тип "чувственный аристократ".

— А-а? — вразумительно отозвалась я.

— Простите. Кажется, я вас оторвал от размышлений. Но я просто хотел узнать, почему вы — такая изысканная девушка — и не танцуете?

— Мм… — Тут я решила взять себя в руки и ответить связно. — Я не танцую, потому что не умею. Между тем, как оказалось, все здешние ведьмы прошли школу бальных танцев.

— О, я вас понимаю! — закивал инкуб. — Но ведьмы учатся танцевать так же, как и учатся ворожить. В этом, в принципе, нет ничего сложного. Позвольте представиться: майор Колосков.

— Майор милиции?

— Разумеется.

— Как интересно.

— Что именно?

— Ну, вы инкуб и майор милиции. Я не думала, что инкубы работают и уж тем более что служат в правоохранительных органах.

— Приходится, что поделаешь. Я расследую в основном паранормальные преступления. Такие случаются повсеместно. Кстати, я служу в Москве.

— Как же вы — из Москвы и к нам сюда, в такую глушь?

— А я в отпуске, приехал к родственникам на побывку.

Интересно, какие у инкубов могут быть родственники? Но спрашивать бестактно. Тем более что под взглядом этих потрясающих глаз просто теряешься. И эти руки… Так и хочется, чтоб они тебя крепко обняли!.. Стоп, стоп, Ника, протрезвей немедленно! Он же инкуб! Демон страсти и похоти! Связываться с ним чрезвычайно непристойно. Что он там спрашивает?

— Вы ведьма? — одаривая меня лучистым взглядом, спросил майор Колосков.

— Еще нет, — потупилась я. Что это, неужели я кокетничаю с инкубом?! Я — и кокетничаю?! Просто здорово!

— Погодите… Меня осенило — вы и есть Вероника, та девушка-гадалка, ради которой и затевался сегодняшний шабаш! Да?

— Да.

— Ох, я так рад тому, что познакомился с вами. Ника… Вы ведь разрешите звать вас Ника?

— Конечно.

— Ника, позвольте пригласить вас на танец.

— Но я не умею танцевать!

— Уверяю вас, со мной вы этого даже не заметите.

— Ну… хорошо.

Майор взял меня за руку (я задрожала), вывел меня в центр пляшущего зала и возгласил:

— Аргентинское танго!

— Bay!!! — завопили ведьмы и расступились. Сверху полилась волшебная музыка. Инкуб сжал меня в объятиях, и танец начался.

Ох, что это был за танец! Мои ноги выделывали что-то, совершенно отдельное от головы. А голова горела, перед глазами плыло марево, и в этом мареве единственным пристанищем моему слегка сумасшедшему настроению был взгляд майора Колоскова. И какой взгляд! Я уже не рассуждала на тему "отдаться — не отдаться", я заинтересовалась вопросом "возьмет — не возьмет?". Видите, господа и дамы, до чего я, скромная, приличная девушка, докатилась! Никогда, слышите, никогда не танцуйте с инкубами!

Музыка лилась, и танец все длился и длился. А потом я услышала настойчивый и тревожный зов:

— Ника, Ника!

— Ника, очнись!

— Простите, я не хотел…

— Не хотел он! Что с девчонкой сделал, негодяй!

— Я готов искупить свою вину, скажите только чем.

— Минералки принеси!

— Я мигом!

Я открыла глаза и попыталась сесть. Мир вокруг превратился в цепочки разноцветных огоньков, и я почувствовала дурноту.

— Вот вода.

— Ника, выпей!

— Надо бы наговорной водички. Умаялась, сердешная.

Я отпила воды, и мне ощутимо полегчало. Мир вокруг опять стал нормальным.

— Что со мной было? — спросила я, когда обрела возможность говорить.

— Это я виноват, — сунулся было с объяснениями майор Колосков, но Юля отпихнула его и сказала:

— Инкуб чуть не затанцевал тебя до смерти. Им-то ничего не будет, танцуй хоть всю вечность, а вот людям… Как ты себя чувствуешь, Ника?

— Вполне сносно. Извините, что я всех побеспокоила и чуть не сорвала шабаш.

— И не думай об этом! Никто ни в чем тебя не винит. И если тебе плохо, мы завершим шабаш, вот и все.

— Ни в коем случае! — Я встала и сделала рукой жест, долженствующий означать "зажигай всё!". — Пусть шабаш продолжается! Музыка!

Ведьмы облегченно загомонили, инкубы не менее облегченно вздохнули — они боялись, что за провинность майора их выгонят. И снова начались танцы, песни и полная веселая неразбериха.

Я села в уголок, Юля протянула мне бокал с наговорным соком и ушла играть в баккара (да, азартные игры на этом шабаше тоже процветали вовсю). Я потягивала сок через соломинку и наблюдала за весельем. Было спокойно и приятно, я почувствовала, что будто растворяюсь в этом шабаше и могу быть любой из этих ведьм…

— Ника, я вам не помешаю? — Передо мной с повинной головой стоял майор Колосков. — Простите меня…

— Да бросьте вы об этом, майор! Присядьте. Я сама виновата. Мне бы знать, чем обычно заканчиваются танцы с инкубом, и я бы ни за что не пошла с вами танцевать.