Рогоносец (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович Страница 32

А вот значит живут. Ни в этот, ни в следующий день жильё не попалось. Может, конечно, в метели и неведении проехали всего в нескольких километрах. Но ведь проехали. Степь и степь. Третий день пробивались сквозь снег. Он падал и падал с неба, словно там боги открыли какое-то окно, а закрыть забыли. Вон у них дел сколько, на одни драки между собой века уходят. Снег был крупный как перья. Снег был мягкий. Снег был белым. Снега было так много, что видимость ограничилась десятком метров. Сначала он доходил лошадям до колен, а к третьему дню караван почти встал. Снег дошёл даже высоким чёрным жеребцам до груди, и приходилось ими пробивать дорогу, чтобы остальные лошади могли тащить телеги. Это тоже сильно не помогло, даже раненым пришлось слезть с повозок и толкать их. В результате в лучшем случае за день продвигались на десяток километров, а измучились и коней намучили на всю сотню.

Бин если в самом начале пути сквозь снег и думал о зелёном камне и странном поведении одного из старичков, седлавшего ночью коня, то потом думал только о том, как сделать ещё один шаг и не умереть от усталости. Рука, к счастью, болеть перестала, гномья мазь и впрямь оказалась чудесной. Ну, или при такой усталости не до мелких болячек.

Роскошь в виде горячей кружки чая перед сном, вот всё, что удалось сохранить от удачного начала путешествия. Спали теперь все вместе, тесно прижавшись, друг к другу. Не до рас сразу стало, сохранить бы тепло и жизнь. Даже Ксан не лез больше с рассказами о Хуме. Он из людей оказался самым выносливым, не скулил не жаловался, молча подставлял плечо под застрявшую в очередной раз телегу и снова шёл в голову колонны, пробивать в снегу тропу. Гномы, и так не слишком разговорчивые, за эти три дня не произнесли ни одного слова на общем, да и на своём не больше. Золотой Меч доставал время от времени свой волшебный указатель и только махал рукой в ту сторону, куда он показывал.

- Это зелёный камень притягивает несчастья! – не выдержала на очередном привале Эльвира.

- Ты! Ты нам несчастья приносишь! – не сдержался рыцарь и ввязался в перебранку.

Лучше бы он этого не делал. Атмосфера и без того холодная прямо ледяной стала под презрительным холодным взглядом бывшей жены (или не бывшей), брошенным на недостойного.

- Ещё один день сквозь этот снег и мы погибли, - Фарлей зябко кутался в лошадиную попону, лошадь жалобно заржала.

- Вечером разберём и сожжём мою повозку, - тяжело вздохнул Бин. Он уже привык к уюту добротного экипажа, и взгромождаться снова в седло не сильно хотелось или, точнее, сильно не хотелось.

Жечь добро не пришлось. Они вышли к жилью. Кони почувствовали сквозь снег дым очага и сами сменили направление, несмотря на протесты гнома. Это была застава. Три дома, конюшня, сторожевая вышка и сеновал. Из труб двух домов валил дым. Выходило, что застава обитаема. Повезло. На вышке, понятно, ни кого не было. Видимость десять метров, даже земли под собой не узришь, не то, что врагов.

Встречать усталых путников никто не выходил. Они спешились. Струдель повёл коней на конюшню, Фарлей с Ксаном пошли на сеновал за кормом для усталых лошадей, Бин отодвинул плечом Бруно, первым добравшегося до двери, и уверенно затарабанил железной перчаткой в запертую дверь. Стук вышел вялым и обмороженным. Хотелось громко разбудить пограничников и потребовать тепла и уюта, а получилось, что поскрёбся, неуверенно прося помощи. Бин поморщился и ещё раз попробовал. Вышло чуть громче, но так же неуверенно. Рыцарь скривился от унижения и попробовал в третий раз. Только вот в это время дверь распахнулась, и храбрый удар в дверь пришёлся в переносицу солдату, эту дверь отворившему. Удар опрокинул несчастного навзничь. Бин, потерявший равновесие, влетел в помещение за дверью, споткнулся о поверженного пограничника и плечом распахнул вторую дверь, уже в саму караулку.

Солдаты сидели мирно пили пиво и играли в кости. Бин остановился только у стола. Позади были две распахнутые настежь двери, поверженный пограничник и толпа заснеженных вооружённых людей. Ситуация диктовала. Пограничники вскочили из-за стола и попытались схватиться за мечи. Их было пятеро, если не считать контуженного Бином. А заснеженные продолжали вваливаться и вваливаться в небольшую комнатку, служащую одновременно и спальней и столовой для брошенного в степи отряда пограничников. Среди захватчиков были гномы (и рост и оружие не спутать), были эльфы (кожаная обтягивающая одежда, длинный лук, острые уши), были неракцы (чёрная броня) против которых и была выставлена застава. Выходило, что прокараулили они вторжение, проиграли в кости, понадеявшись на снегопад и метель. Выходило, что придётся принимать сражение в тесной комнате с явно превосходящими силами противника.

- За Соламн, за Хуму! – взвизгнул седоусый ветеран, явно старший здесь и с коротким своим мечом кинулся на Бина.

- Стой, дурень! – только и успел крикнуть рыцарь, как уже стало не до переговоров.

Стало до обороны.

- Стойте! Стойте! Стойте! – заорал во всё горло Бин, чувствуя, что его воинство сейчас начнёт крошить пограничников в капусту.

Не подействовало, мечи лязгали, зубы скрипели, усы топорщились, даже у гнома борода дыбом встала.

- Стоять! – сделав глубочайший вздох, изо всех сил возопил рыцарь, но рука уже сама потянулась извлекать меч из ножен.

- А-а-а! – это Эльвира подлила масла в огонь.

Зазвенели мечи.

- Только вперёд! – испустил Бин боевой клич Биноверов и уже охрипшим голосом попробовал поправить исход боя.

- Живьём брать гадов!

Ему достался крепкий малый, хоть и ветеран. Пограничник был на полголовы выше Бина и в плечах го-о-ра-а-здо шире. Но будущий граф с ним драться не стал. Мечом он плашмя врезал громиле по колену, и когда тот заскакал, согнувшись на другой ноге, ловко поставил ему подножку. «Клюк». Это здоровячок носом врезался в грязноватый, прямо скажем, пол. А убираться надо. Биновер оседлал сверху поверженного противника и заломил ему за спину правую руку, сделавшую поползновение дотянуться до пояса с кинжалом. Теперь было время оглядеться.

Бой протекал вяло. Пятеро его старичков фехтовала с пятёркой пограничников. Бин с минуту тупо переводил взгляд с одной пары на другую, и не мог понять, в чём дело. Уже должна быть кучка трупов бедных пограничников и вымазанные в чужой крови его ветераны. А тут показательный учебный бой – один на один.

- Хоп! – заорал вдруг Дон старший и перебросил меч в левую руку.

- Хоп! – вторили ему трое помолодевших старичков и проделали то же самое.

Только Филин рубился со своим соперником всерьёз. Ему достался, судя по всему, хороший фехтовальщик. Если Филин был лучшим бойцом на мечах в своё время, то противник его был не из худших в настоящем.

- Хоп! – Дон старший ловким пируэтом обезоружил своего противника.

- Хоп! – ещё три меча отлетели с лязгом к дальней стене.

"Вжик" - свистнул меч у Филина над головой. Пограничник от обороны перешёл к атаке. Мечи замелькали в два раза быстрее. "Вжик" - на этот раз его старичок рубанул воздух над головой последнего из хозяев поста. И в ту же секунду лязг потряс относительную тишину, образовавшуюся в комнате. Поверженный ударом ноги в грудь Филин отлетел и встретился в полёте с ни в чём не виноватой стеной. "Бряк" - это он после встречи со стеной ещё и с полом встретился.

- Стоять! - вновь во всё горло возопил Бин, чувствуя, что остальные его вояки сейчас бросятся на освободившегося пограничника.

Этот крик помог. Хозяева, наконец, угомонились. На одном сидел Бин, четверо были прижаты мечами к стене и лишь обидчик Филина стоял посреди комнаты и не затравленно, а почти угрожающе оглядывал чёрное воинство, ощетинившее мечами, гномов с боевыми молотами и эльфийку с натянутым луком.

- Ребята! - обратился Бин к пограничникам, отпуская руку своего, - Я - рыцарь ордена Розы Биновер, а это - принцесса эльфов Эйя Сонести. Зачем эта драка, мы свои. Провожаем принцессу домой. Это приказ мессира Виллинга. Мы погреемся и уйдём.