Оксана Малиновская - Чудесный переплет. Часть 1 Страница 33

— А вы постельное бельё сдали? — вдруг обратилась она к ребятам и выжидающе на них посмотрела.

— Конечно, сдали, — удивлённо и несколько обиженно ответил Иван. — В ваше служебное купе положили — можете проверить.

Вот нахалка! Да как она может оскорблять людей такими недостойными подозрениями?! Ребята что, на бомжей похожи? Если у неё регулярно таскают бельё, то пусть последует примеру многих известных людей, например Марка Твена, у которого в своё время пропадали редкие книги из личной библиотеки — давал почитать знакомым, а они иногда забывали или «забывали» их возвращать. Тогда писатель заказал печать со словами: «Эта книга украдена из личной библиотеки Марка Твена» или что–то вроде того — и проштамповал все свои книги. С тех пор проблема невозврата для него перестала существовать.

Может, подкинуть идею фрекен Бок? Пусть на всём постельном белье чёрным жирным маркером крупными печатными буквами напишет: «Эта простыня (наволочка) была украдена у фрекен Бок из вагона Љ 10. Сладких вам сновидений!» Представляю, какими «сладкими» окажутся сновидения человека, который ляжет на них спать и непременно увидит ночью следующий сон: нависающая над ним, словно приведение, фрекен Бок злобно прищуривается, вытягивает вперёд дрожащий указательный палец, норовя ткнуть им в глаз, и грозно вопрошает: «А ты сдал постельное бельё?!«… Поутру первым и единственным желанием несчастного будет избавиться от злосчастных постельных принадлежностей как можно быстрее… А где же, собственно, сама проводница? Понятное дело, побежала проверять сданное бельё… или чайные ложки пересчитывать.

Мои размышления прервал монотонный голос фрекен Бок, как ни в чём не бывало появившейся на перроне:

— Граждане пассажиры! Просьба пройти на свои места, поезд отправляется.

Я непроизвольно вздрогнула и помертвела от страха: со всеми этими прощаниями–расставаниями и дальнейшими переживаниями по поводу ребят я совершенно забыла про машиниста! Ну как же так можно, а?!

Крикнув на бегу: «Ребята, держите Баксика, я сейчас!» — я изо всех сил рванула к кабине машиниста, на всякий случай выхватив из рук ничего не понимающего Матвея красную олимпийку.

«Быстрее, быстрее, только бы успеть!» — молила я про себя, развивая не свойственную себе спринтерскую скорость. Как же зовут машиниста? Вот тупындра, даже не поинтересовалась!

— Машинист, машини–и–и-ист! — тяжело дыша, громко прокричала я, подбегая к кабине электровоза.

В окне показалась голова уже знакомого мне мужчины в серой бейсболке.

— Что опять случилось? — с беспокойством в голосе спросил он и озабоченно посмотрел на меня.

— Нет–нет, ничего не случилось, не волнуйтесь, — заверила я машиниста и замялась, не зная, как начать.

Пауза, во время которой машинист вопросительно смотрел на меня, затягивалась. «Сейчас ведь уедет, и ты никогда себе этого не простишь, так что не мешкай, вперёд, действуй! Сама кашу заварила — сама и расхлёбывай», — подталкивал меня внутренний голос. Легко сказать… Я шумно вздохнула и, глядя в глаза мужчине, решительным голосом заговорила, останавливаясь лишь затем, чтобы перевести дух.

— Помните, вчера вечером вы переехали человека на станции? Так вот, я хочу, чтобы вы знали: ничего не было. Понимаете? Ни–че–го. Не было никакого человека, который пролезал под вагоном. Из–за сокращённой стоянки мой друг опаздывал на поезд, и я решила задержать отправление, чтобы дать ему время вернуться, вот и придумала всю эту историю.

Я вспомнила про бабку. На самом деле большая часть вины за дальнейшее развитие событий лежала именно на ней, но затеяла всё я, так что и ответственность нести тоже мне. Это справедливо.

— Вы можете ругать меня последними словами и будете правы — моему проступку нет оправдания. Я не имела никакого морального права вешать на вас чувство вины за то, чего вы не совершали. Простите меня, пожалуйста, если… сможете.

На последних словах мой голос дрогнул.

— Я правда не хотела, — сквозь проступающие слёзы еле слышно прошептала я и потупила взгляд, как провинившаяся школьница.

Наступило молчание. Я исподлобья взглянула на мужчину — машинист медленно снял с головы бейсболку и начал неосознанно мять её в руках, невидящими глазами уставившись куда–то вдаль. Я смотрела на него, терпеливо ожидая заслуженной расплаты: вот сейчас он начнёт ругаться, орать, возможно даже вызовет полицию… Но реакция машиниста на запоздалое признание, а также осознание того, что значили для него эти слова, приковали меня к месту, заставили разрыдаться от внезапно нахлынувших горя, вины, счастья и неописуемой радости одновременно: так и не повернув головы, продолжая мять в руках бейсболку, мужчина тихо, отчётливо и с чувством произнёс:

— Спасибо тебе, дочка.

Его голова исчезла внутри кабины, а через пару секунд раздался оглушительный гудок — и состав плавно тронулся с места.

Я провожала взглядом кабину машиниста, давая волю слезам, выплёскивая из себя остатки пережитого стресса. На душе постепенно становилось легко и спокойно, как будто я избавилась от груза, тянувшего меня ко дну. Не существует людей, которые не совершают в жизни ошибок, но далеко не каждый находит в себе достаточно мужества, чтобы их признать и исправить. И это печально. Выплакавшись, я осторожно утёрла с лица слёзы и, чувствуя себя обновлённой, бодро зашагала назад к заждавшимся ребятам.

— Алёна, где ты бродишь? — набросился на меня Матвей, лишь только я приблизилась.

Как будто дублируя вопрос, тявкнул Баксик, уютно примостившийся у него на руках.

— С машинистом прощалась, — просто ответила я, многозначительно улыбнувшись.

Ребята поняли меня с полуслова и ни о чём не стали расспрашивать, лишь одобрительно кивнули головами. Спасибо вам, мальчики, за понимание!

Ещё чуть–чуть — и мы на базе!

В радостном возбуждении мы стояли около кучи вещей и взахлёб обсуждали планы предстоящего совместного пребывания на базе. Счастливый Баксик лихорадочно наматывал круги вокруг нас, время от времени издавая победный гав. Со стороны могло показаться, что наша компания, включая пса, только что собралась на перроне после десятилетней разлуки, и не существовало на свете силы, способной оторвать нас в тот момент друг от друга.

— Вы, случайно, не Алёна? — обратился ко мне коренастый лысый мужчина в потёртых джинсах и тёмной, вылинявшей на солнце футболке, появившись словно из–под земли.

— Она самая, — удивлённо протянула я и вопросительно посмотрела на мужчину, не понимая, откуда он может меня знать.

— Я — Алик, ваш водитель. Извините, задержался немного в дороге. Ну что, грузимся?

Ах да! После того как я сошла с поезда, произошло столько событий, что трансфер совершенно вылетел у меня из головы. Можно подумать, я собиралась топать до базы пешком. Хотя с такой замечательной компанией было бы абсолютно реально и до края света незаметно догулять и, лишь столкнувшись нос к носу с тремя слонами на гигантской черепахе, удивлённо уставиться на них и как бы невзначай поинтересоваться у своих спутников: «Э–э–э… а мы, собственно, где?»

— Отлично, Алик! Рада вас видеть. Едем! — с энтузиазмом воскликнула я и наклонилась к вещам, потом вдруг замерла на мгновение и снова выпрямилась, добавив несколько извиняющимся тоном: — Только знаете, я не одна еду, нас трое… Нет, четверо, ещё щенок, — поспешно добавила я, услышав возмущённый гав Баксика.

Водитель неспешно окинул удивлённым взглядом нашу компанию, а также груду сваленных на платформе вещей и отрицательно покачал головой:

— Не–е–ет, мы так не договаривались. Я должен только вас отвезти, а про попутчиков ни слова не было сказано. У меня пикап, а не автобус.

— Командир, не дрейфь, — широко улыбаясь, сказал Матвей, по–дружески хлопнув Алика по плечу и едва не вогнав его в бетон, — всё решаемо. Платим двойной тариф, так что, даже если твой конь надорвётся и по дороге потеряет подкову, хватит денег поставить ему новую со стразами от Сваровски. Так что, грузимся?

Водитель недовольно пробурчал что–то себе под нос, но спорить не стал и быстрым шагом направился к автомобилю, припаркованному на небольшой стихийной стоянке рядом с перроном. С Баксиком у левой ноги, в сопровождении нагруженных до ушей багажом ребят, я поспешила вслед за Аликом и вскоре уже сидела на заднем сиденье старенького пикапа, с ироничной улыбкой наблюдая за погрузкой. Удивительно, как быстро и без особых проблем машина становится резиновой и растягивается до необходимых размеров под воздействием магической фразы «двойной тариф».

Вскоре все наши вещи были аккуратно утрамбованы в багажнике, небольшая часть, в нём не прижившаяся, перекочевала в ноги и на заднее сиденье авто, разделяя меня с Баксиком на руках и Ивана; Матвей уселся на переднем пассажирском сиденье рядом с водителем, и тяжелогружёная машина, подгоняемая Аликом, поскрипывая, тронулась в путь. Через десять минут плутаний по неоживлённым дорогам провинциального городка с редкими светофорами мы выехали на довольно широкое шоссе, ведущее к конечному пункту нашего назначения — неизвестной, далёкой, но уже такой родной и любимой рыболовной базе «Трофейная».