Леонид Каганов - Эпос хищника. Сборник Страница 33

– А ну-ка подойти сюда… - зловеще приказал отец.

Сын осторожно подкатился поближе. От него слегка попахивало пеплом, а верхние венчики были заметно расширены - на каждом из них все пять листиков торчали кто куда, напоминая растопыренную ладонь пресловутого пятипалечника. Отец долго смотрел на сына, и тот смутился.

– Кто тебе дал это? - Отец указал на развернутую фольгу.

Сын обернулся, посмотрел на пол и только сейчас увидел распотрошенный тайник. По всем его листьям прошла дрожь.

– Вы рылись в моих вещах?! - закричал он. - Вы рылись в моих вещах!!!

Мама снова выехала вперед и повернулась к отцу.

– Я прошу тебя! - Она встала между ними. - Не надо полоть!

– Выйди вон, я хочу поговорить с сыном наедине!!! - рявкнул отец сразу во всех телепатических диапазонах.

Мама горестно развернулась и выкатилась из парника, обливаясь смолой. Выждав, пока закроется дверь, отец повернулся к сыну.

– Видишь, до чего мать довел?! - произнес он с чувством, выдержал паузу и рявкнул: - Я жду ответа!

– Это не мое, - быстро сказал сын. - Это меня просили подержать у себя…

– Кто просил?

– Это не мое, - повторил сын.- Не мое…

– На нашем экспедиционном корабле, - прочеканил отец, - сорок пять конопов, тридцать семей. Назови имя того, кто дал тебе эту отраву?

Сын молчал.

Отец поднял ветвь с секатором и убедительно пощелкал в воздухе.

Сын молчал.

– Хорошо-о-о… - протянул отец и вновь кивнул на сушеные ручки. - Но ты сам понимаешь, что это - смерть?

– Чего сразу - смерть? - буркнул сын. - Ты сам дымишь животными! Весь парник воняет паленой шерстью!

– Не строй из себя дурака!!! - заорал отец. - Пятипалечник - не животное! Это абсолютно разные вещи! Абсолютно!

– На Альдебаране это разрешено…

– Ты не на Альдебаране! - рявкнул отец, уже понимая, что разговор зашел в тупик, а полоть теперь, пожалуй, поздно.

Он взревел всеми колесиками, развернулся, прокатился по парнику до самой стенки и снова развернулся.

– Я растил сына-опору! Сына-помощника! - сказал он с горечью. - Поэтому я взял тебя с нами в эту долгую экспедицию… Я мечтал, что мой сын вырастет настоящим конопом! Что я смогу им гордиться… Что со временем он займет мое место… - Отец сбился и развернулся к пленке парника, надеясь, что сын не заметит, как сквозь кору сами собой пробиваются капельки скупой мужской смолы. - Мне не нужен сын-наркоман!

– Я больше не буду… - неохотно пробурчал сын.

Но отец уже взял себя в листья.

– Я тебе не верю! - произнес он жестко.

– А что ты мне сделаешь? Выполешь? - Сын вскинул макушку с вызовом.

– Нет, - сказал отец, опуская секатор. - Полоть я тебя не стану. Раз мы тебя не допололи в детстве, теперь уже поздно. Сейчас мы пойдем к капитану, разбудим его, и я все ему расскажу. На этом твои экспедиции закончились. Тебя высадят на ближайшей обитаемой планете, отправят домой к бабке и поставят на учет в диспансер!

– Папа, нет, нет! - закричал сын и рванулся вперед так резко, что горшок его накренился, задние колесики мелькнули в воздухе, и он со всего размаху рухнул на пористый настил. Отец даже не пошевелился, глядя, как сын поднимается и неловко запихивает в горшок высыпавшийся грунт.

– Отвечай! - приказал он. - Кто дал тебе отраву?

– Я сам их набрал… - всхлипнул сын.

– Врешь! Кто тебя научил?!

– Я читал, как они выглядят… Как их разводить… Я их увидел, и…

– Где ты мог их увидеть?! Когда?

– Еще две эпохи назад… Когда мы садились за водой на третьей планете звезды класса "Ж"…

– Какой еще "Ж"… - начал было отец, но осекся. - Там же их не могло быть! Это дикая планета! Там, где мы садились, была только замерзшая вода и неразумные бездвижные иглолистные?!

– Они сами вышли к кораблю… Пятеро… Они двигались по застывшей воде на полозьях… Отталкивались палками… Я их собрал… Думал, не приживутся, но они так быстро размножаются…

– Размножаются?! - дернулся отец. - На корабле?! Две эпохи назад?!

Сын молчал, склонив цветущую макушку…

– Веди! - приказал отец, указав секатором на дверь.

И они отправились в путь. Мимо мамы, подслушивавшей за дверью. Мимо чужих парников, где спали остальные конопы племени. Не сговариваясь, приглушили приводы горшков и объехали капитанский парник на холостом ходу по самому дальнему пандусу. Мимо лаборатории воды, где работала мама. Мимо пожарного лифта - к лифту транспортного отсека. Спустились на нем вниз и покатились вдоль всего транспортного этажа. Мимо опечатанных боксов с пробами грунта разных планет. Мимо азотных холодильников с образцами фауны. Мимо светящихся оранжерей инопланетного дендрария. Мимо вонючего зверинца с живым зооматериалом. Отец сначала думал, что сын ведет его именно в зверинец, но тот все катил и катил вперед. Наконец они выехали к лифту аккумуляторного отсека, которым уже много эпох никто не пользовался. Да и кому придет в макушку лезть в аккумуляторный отсек во время затяжных экспедиций? Они спустились вниз. Двери разъехались, и автоматически загорелся свет.

Даже после вони зверинца, даже сквозь едкую щелочную атмосферу и неизбежный для аккумуляторов запах озона здесь остро тянуло аммиаком. А еще - тем неуловимым запахом горелого пятипалечника, который отец запомнил на всю жизнь с того единственного раза, когда попробовал его в армейском корпусе.

Сын нерешительно остановился, но отец уверенно взмахнул секатором и двинулся вперед, в лабиринты огромных пыльных кожухов - на запах. Высоко над проходом между кожухами тянулась проволочка. На ней сушились заботливо развешенные гроздья тушек. Внизу на расстеленной фольге лежали измельченные конечности и отдельно - бошки. Тут же стоял самодельный крематор - чашка с остатками пепла. А рядом валялась и лопатка для вкапывания. Отец замер. Брезгливо огляделся и сорвал с ближайшего кожуха здоровенный лоскут защитной пленки. Завернул в нее все хозяйство и двинулся дальше с этим узлом и секатором наперевес. И сразу же, обогнув кожух, увидел само гнездилище.

Широкая щель между аккумулятором и бортовой обшивкой была со всех сторон надежно огорожена поблескивающими щитками силового поля. Внутри стояла здоровенная лабораторная лунка с желтоватой водой - отец вспомнил, как давным-давно мама жаловалась на ее пропажу. Рядом с лункой возвышалась автоматическая кормушка-дозатор белково-углеродного типа - видимо, позаимствованная из зверинца. Повсюду на полу валялись хлопья мятого строительного синтепона. А у самой дальней стенки, откуда пронзительно несло аммиаком, испуганно жались крохотные пятипалечники - живые, голые. Их было здесь с полсотни. Отец долго смотрел на них с высоты своего роста. Так долго, что один зрелый пятипалечник осмелел, выскочил вперед и быстро стал выкладывать из кусков синтепона импровизированный круг на полу. Затем встал в центре, замахал конечностями и завибрировал воздухом. Постучал конечностью по полу, постучал по своей голове, воздел обе конечности к отцу и оглянулся на остальных.

– Правда прикольно? - послышалось на самой умильной телепатической волне.

Отец обернулся, с трудом сдерживая гнев, и сын осекся.

Пятипалечник снова заверещал, а затем опустился на колени и замер, одну конечность прижав к груди, а другой указывая вверх.

– Какая мерзость! - с чувством произнес отец, взмахнул секатором и двинулся сквозь силовое поле.

Пятипалечники пронзительно завибрировали. Сын развернулся и покатился прочь, к лифту. Позади раздавался ритмичный хруст, вибрации пятипалечников стихали одна за другой, пока не остался последний источник дребезга. Он звучал еще долго - то усиливаясь, то захлебываясь. Наконец оборвался и он. Вскоре появился отец с туго завязанным узлом.

– Куда?… - печально спросил сын, когда они поднимались в лифте.

– Естественно за борт! - отрезал отец, взмахнув узелком.

– Это я уж понял… - вздохнул сын. - Мы-то куда? К капитану?

– Нет, - произнес отец, чуть помедлив. - Если, конечно, ты даешь мне слово, что больше никогда…

– Никогда! - с чувством подхватил сын.

– И чтоб никто в племени об этом не узнал! - предупредил отец.

– Само собой! - подтвердил сын.

– А капитану я доложу сам.

– Папа! - испуганно вскрикнул сын.

– Не бойся. Я доложу только про поганую третью планетенку, где эта дрянь водится. Пусть ею займутся компетентные органы.

Некоторое время они катились по коридору в полном телепатическом молчании. Дробно вибрировали колесики их горшков.

– Всю планету сожгут? - наконец спросил сын.

– Можешь не сомневаться. - сурово кивнул отец.

– А куда пепел? - произнес сын.

И произнес он это с таким игривым предвкушением, что отец не выдержал, обернулся и со всего размаху вломил паршивцу хороший крепкий подстебельник.