Леонид Каганов - Зомби в СССР. Контрольный выстрел в голову (сборник) Страница 35

– Да ты что? – удивился он. – Ну-ка, рассказывай.

– Мы с Артемом играли возле агитки, мяч закатился под ступеньки. Я полез доставать, а там кошелек! – возбужденно затараторил мальчуган.

– Много денег было? – поднял брови отец.

– А денег не было, – разочарованно протянул ребенок. – Талоны только на кофе.

– Талоны тоже хорошо, молодец! – потрепал его Виктор по макушке. – Мамка потом сходит в магазин, возьмет.

– Ну все, бегите к себе, – подтолкнул детей отец. – А ты, дядя Максим, пойдем со мной.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж.

– А где супруга? – поинтересовался я.

– В огороде, поди, где ж ей еще быть, – ответил он, возясь с навесным замком, на который была заперта дверь, обитая металлическими листами.

Наконец замок сдался. Мы прошли в небольшую комнату, где царил полумрак – шторы были наглухо задернуты.

– Вот она, моя комната трофеев, – гордо заявил Дмитренко, включая свет.

Твою же мать, только и подумал я. Интересно, если сделать тут снимок, эту фотографию пропустят в газету?

– Шикарно? – широко улыбнулся охотник на зомби.

– Нет слов, – искренне ответил я.

Все стены комнаты были увешаны головами. Мертвыми стеклянными глазами на меня смотрели волки, маралы, кабаны, гигантский лось. А рядом с трофеями животных висели человеческие головы – зомби. Обнажив зубы в предсмертной ухмылке, со стены скалилась голова молодого мужчины. Рядом с ним пристроилась очаровательная, если не обращать внимания на вырванное ухо, головка девушки. Ее длинные волосы свисали вниз, почти касаясь лица старика, на котором даже сохранились очки в роговой оправе.

Рука автоматически потянулась за сигаретами, но Дмитренко меня одернул.

– Здесь не кури, у них волосы потом дымом вонять будут. Пойдем, перекусим что-нибудь да будем собираться. Понравилось, значит? Ну, будешь сегодня хорошо стрелять – заберешь в Новосибирск сувенир. В газете твоей все кипятком писать будут.

Мы спустились в кухню, где у плиты уже колдовала хозяйка.

– Вот они, охотнички, – обернулась она к нам, уперев руки в крепкие бедра. – Есть будете? Вас, Максим, мой муженек, наверно, голодом заморил, пока по угодьям своим водил? Садитесь, садитесь, – махнула она полотенцем, не давая мне раскрыть рот.

– А ты куда полез, – прикрикнула она на Виктора, который застыл у холодильника с початой бутылкой водки. – Средь бела дня водку достал, ну ты посмотри!

– Тамара, гости ведь, – неожиданно робко протянул он.

– Гости! Гости чай будут пить, правда, Максим? – она грозно глянула на меня.

– Конечно, конечно, – поспешил подтвердить я, быстро смекнув, кто тут в доме хозяин.

Дмитренко виновато подмигнул мне, убрал бутылку в холодильник и тоже сел за стол, где уже дымился борщ и были аппетитно разложены по тарелкам кусочки сала, черный хлеб и пучки зеленого лука.

– Приятного аппетита, – сказал он, хватаясь за ложку.

Я без промедления последовал его примеру.

«Заповедник зомби. Хакасская автономная область, СССР. Посторонним вход воспрещен», – гласила надпись на заборе, которым было огорожено кладбище. Виктор заколотил в ворота.

– Иду, иду. Кто там? – послышался заспанный голос.

– Открывай, Петрович.

Ворота медленно отворились. Потянуло болотным запахом, к которому примешивался какой-то аромат, который я не сразу распознал. Похожий запах был в цехе по изготовлению мясных полуфабрикатов, о котором я писал статью в прошлом году. Пахло мертвечиной.

– Сейчас выберем пяток кандидатов на вечернюю охоту и поедем стрелять. Борис как раз автоматы привезет, повеселимся, – сказал Виктор.

– Слушай, я же фотоаппарат у тебя дома забыл, мне снимки для газеты сделать нужно, – внезапно вспомнил я.

– Да не переживай, успеешь ты еще сделать свои снимки. У тебя до какого числа командировка?

– В четверг нужно обратно ехать.

– Так чего ты всполошился! Сегодня только вторник. Завтра будешь фотографировать, сколько душе угодно. Мне ведь тоже лишняя шумиха не помешает в прессе. Дело-то нужно развивать, клиентов заманивать. Так что все будет в ажуре. Будем считать, что сегодня у нас практическая часть. Ты ведь настоящий журналист – должен все на своей шкуре попробовать, верно?

– Верно, – подтвердил я.

– Вот и договорились. Посиди пока тут, я схожу с мужиками переговорю.

– Хорошо, давай. – Я присел на скамейку, грубо сколоченную из досок, и достал сигареты.

Виктор где-то копался, поэтому я просидел довольно долго, успев даже задремать. Но внезапно из дремоты меня вырвал оглушительный мат и грохот.

– Держи его, держи! – надрывался кто-то.

Что случилось? Я вскочил со скамейки, продирая глаза. Громкий выстрел оборвал доносившуюся из-за сарая ругань. На миг все смолкло, но тут же крики раздались с новой силой.

– Как стреляешь? Дай сюда ружье! Твою мать, а где патроны? – это был Дмитренко.

Я всерьез забеспокоился и побежал было на голоса, но тут из-за построек выскочил он. Родственники этого зомби явно не позаботились, чтобы после смерти он выглядел достойно. Вместо полагающегося в таких случаях строгого костюма на ожившем мертвеце были красная рубаха и затрапезного вида штаны с дыркой на коленке. Обувь он успел где-то потерять, а может, так и лег в гроб босоногим. При жизни он был сильным мужчиной, шахтером или строителем. Могучей шее было тесно в воротничке, а мускулы выпирали так сильно, что грозили разорвать рубаху по швам. Зомби выбежал на середину площадки перед воротами и остановился. Тут то до меня и дошла вся опасность ситуации. Налитые кровью глаза зомби остановились на мне. Губы раздвинулись в голодной ухмылке, обнажив большие желтые зубы. О, боже! Зомби медленно двинулся ко мне.

Где же Дмитренко, где охрана? Ведь сейчас этот монстр сожрет меня, черт! Я принялся отступать вдоль забора, не сводя взгляда с желтых зубов мертвеца. Помня, что от бешеных собак убегать нельзя, я решил применить этот же метод с зомби. Пока он двигался неторопливо, но я видел, что при желании он сможет догнать меня, особенно если я запнусь обо что-нибудь. А так есть шанс, что кто-нибудь из людей все же появится. Но, черт возьми, куда все подевались?

Когда я уже собрался проверить на практике, действительно ли перед смертью человек вспоминает всю свою жизнь, наконец, появился Дмитренко. С ружьем в руках он спешил ко мне на помощь. На полпути остановился, прицелился и пустил пулю зомби в ногу. Красная рубаха вздрогнул и начал заваливаться на один бок. На его лице отразилось глубокое сожаление оттого, что ему не дали пообедать. Вторым выстрелом Виктор окончательно уложил его на землю, но сдаваться зомби не собирался. Утирая со лба холодный пот, я в оцепенении наблюдал, как он пытается подползти ко мне.

Обогнув ворочающееся тело, директор заповедника подбежал ко мне:

– Ты как? В порядке?

– Нормально, – закашлявшись, ответил я.

– Прости, что так вышло. Сторож, падла! Запил, сволочь, задвижки не проверил. Вот пара гавриков и удрала. Ты не думай, такого обычно не бывает. А козла этого я сегодня же уволю, не в курятнике же работает, понимать должен.

– Сторож гад, – согласился я, начиная отходить от шока.

– Во, улыбаешься уже, молоток! Другой бы нюни распустил, но ты, я сразу понял, нормальный мужик.

– Ага, – польщено согласился я.

– Держи тесак, будет тебе башка на память, – протянул он мне нож.

Через час, завернув свой первый трофей в большой пакет, я уже сидел в «уазике», который, отчаянно ревя мотором, вез меня на большую вечернюю охоту. В прицепе, крепко опутанные веревками, лежали шесть зомби. Именно им предстояло сегодня стать добычей. Дмитренко травил какие-то бородатые анекдоты, я смотрел в окно на проносившийся мимо городок. Мы проехали афишу с зеленой летающей тарелкой, агитплощадку, возле которой пацаны играли в лапту. Памятник Ленину проводил нас взмахом гипсовой руки, и «уазик» загрохотал по лесной дороге. Я открыл окно и глубоко вдохнул аромат тайги. Белка, сверкнув бусинками черных глазок, взлетела по кедру, зажав в зубах шишку. Машина затормозила перед проволочной оградой, и Виктор нажал на сигнал.

– Ну, что, понеслась? – подмигнул он мне.

Солнечные лучи ударили в закрытые глаза, возвращая меня к реальности. Я застонал и перевернулся на бок. Все тело болело, словно я всю ночь разгружал вагоны на вокзале. В бок что-то больно впилось. Я выругался и наконец открыл глаза. Какого черта? Я лежал в лесу. Как я сюда попал?! Ведь спать я ложился в избушке егерей, где мы отмечали удачную охоту. В ушах до сих пор гремели автоматные очереди, которые срезали зомби одного за другим. Я вытащил из-под себя кедровую шишку и попытался встать. Жутко зачесалась нога. Через дырку в джинсах я увидел небольшую ранку. Белка меня, что ли, укусила? Я потер ранку и поморщился от боли. Надо будет сходить в больницу, поставить какой-нибудь укол, не хватало еще подцепить инфекцию. Голова закружилась, но я решительно встал на ноги. Оказалось, что я спал в засохшей луже блевотины. Точно, вспомнил. Перед сном я решил сходить поблевать, а потом, видимо, свалился на том же месте. Нет, так пить нельзя. Решено – бросаю. Вот только выпью напоследок бутылочку «Жигулевского», чтобы заглушить стук в голове. Кряхтя, я поднялся и только тогда увидел его. Неужели он провел здесь всю ночь со мной? Мне стало не по себе. Младенец невозмутимо спал на траве, засунув большой палец в рот. Его маленькое тельце было покрыто засохшей кровью, ногти на руках и ногах обломаны. Я не умею определять возраст маленьких детей, но мне кажется, он родился буквально на днях. Совсем кроха. Если бы не эти длинные ногти и выпирающий позвоночник, его даже можно было назвать симпатичным. Почувствовав, что на него смотрят, младенец открыл глаза и улыбнулся мне. Красные глаза, большие даже для взрослого человека зубы. О боже!