Светлана Жданова - Алауэн. История одного клана Страница 37

– Поэтому тебя прозвали Змеем, верно?

Сери кивнул:

– У отца в Царстве. У демонов вообще во второй ипостаси кожа черная, правда очень крепкая, и хвост наподобие коровьего. А меня вот одраконили.

– Не переживай, – похлопала я его по плечу. – Меня тоже.

Что-то мне его взгляд не понравился.

После ужина Иаллин решила побаловать нас песнями. Я уже выспалась, братья на усталость не жаловались, и только Мальгольм, обратившись большим котом, дремал на полу, притом не забывая время от времени приоткрывать глаз и оглядывать нас. Хозяева отдали дом нам на растерзание, заночевав у дочери и ее новообретенного дитяти. Колин подыгрывал на чем-то напоминающем гитару, все никак не выясню ее название. А я устроилась на широкой лавке.

Через пару минут рядом сел Сери, кто бы сомневался. А еще через какое-то время он вытянулся во весь рост, уложив голову мне на колени.

– И как это понимать? – опешила я.

– Оккупация территорий, – заявил он, устраиваясь поудобнее.

– Ах ты наглая рыжая морда!

– Ага! Самому завидно, – было мне ответом.

В общем, дальше красивейшие баллады я слушала именно в такой компании.

И даже сама не заметила, как начала перебирать длинные гранатовые пряди. Гладкие, но в то же время довольно жесткие волосы легко скользили сквозь пальцы… Когда я поймала себя на этом, уже была не в силах прекратить. Да и зачем? Сам Змей довольно щурится и явно получает от происходящего удовольствие. Меня это занятие успокаивает. Так какого упыря…

Намотав гранатовую прядку на палец, я чуть сильней потянула ее, дождавшись едва слышного полустона-полурыка. Вот как, оказывается!

Правда, как вспомню, что еще несколько дней назад я гоняла этого нахального, жесткого дракона с помощью ковшика, самой страшно становится. Все же за эти несколько дней я успела привыкнуть к нему больше, чем за все время нашего путешествия.

От дальнейших раздумий меня отвлек тихий голос Колина:

– Иаллин, ты выйдешь за меня замуж?

– А-а… о-о… Знаешь, стоило, конечно, тебя помучить пару дней, подумать. Придумать какое-нибудь испытание, что-нибудь типа принести голову рыцаря. Их же посылают за головой дракона, – пояснила обалдевшим нам Алла. – Но я не буду.

– Пр-равильно, а то еще пер-редумает, – поддержал Мальгольм.

– Не передумаю, – покачал зеленой шевелюрой Колин. – Если дракон выбирает любовь, этот выбор уже не отменить!

Радостно взвизгнув, Иаллин повисла на нем и расцеловала.

– Эй… здесь же лю… народ! – через пару минут напомнил Сери.

– А ты не завидуй, – поддразнил его Колин.

– Мои родители смогут завести себе еще одного ребенка и наконец отстанут от меня! – светилась от радости драконица в объятиях своего жениха.

– Хорошо тебе! – Колин вздохнул. – Отец нам скоро головы оторвет. Они уже давно с матерью подумывают об этом… Вот теперь надо пристроить это желтоглазое чудо. Слушай, Александрит, не возьмешь, а? Он ведь в принципе хороший. Кормить его не надо, сам найдет кого съесть. Правда, убирать за ним придется – вечно вещи свои разбрасывает где придется, а потом ходит и возмущается. А так… время от времени за ушком надо почесать, по голове неразумной погладить. Опыт, как вижу, у тебя уже имеется. – Я резко отдернула руку. – Ну а удовлетворит он тебя сам. Очень удобный зверек.

– Ну нет уж, – с опаской посмотрела я на Сери. – Легче утопиться.

Змей усмехнулся и уткнулся носом в синюю ткань моей юбки.

– Никуда ты, Змейка, не денешься. За тобой еще должок.

– Какой? Я тебе все отдала!

– Это была разминка, я тебе разве не сказал? Наверное, запамятовал.

– С-сволочь шелтохлас-сая! Колин, вот объясни мне, где вы своего брата держали? Мне иногда кажется, что он вообще дикий.

– Дикий, – кивнул дракон. – Но симпатичный!

– М-да? – удивленно рассматриваю гранатововолосого.

А он лишь ухмыляется, хитро поглядывая на меня одним глазом. И морда дово-ольная!

Почти с самого утра вся деревня гудела. Мы не то что не отставали, а приняли в этом самое непосредственное участие как герои и просто хорошие люди. На последнем я поперхнулась и долго не могла прийти в себя.

Кутеж продолжался даже в жаркий полдень. А вот мы с Иаллин предпочли скрыться в прохладном нутре деревянного дома.

Правда, не прошло и пяти минут, как я услышала:

«Ал, пойдем погуляем?»

Притом интонации у Колина были такие… он явно не цветочками любоваться собирался.

Покраснев как драконья броня Сери, подруга погрозила хихикающей мне кулаком и, запихав в суму покрывало с постели, громка заявила:

– Пойду я… по-гу-ляю!

Чем вызвала новый взрыв смеха.

Выпроводив эту парочку, я решила заняться ремонтом ариоки. Все же оружие было очень старым и успело здорово пострадать в руках дракона. Когда-то острые лезвия-лепестки затупились, сами звенья неплохо бы подтянуть. Да и смазать не помешает.

От работы меня отвлек голос:

– Я подарю тебе новую.

– Сери! – резко развернулась я. – Как ты сюда попал?

Змей собственной наглой персоной подпирал собой стенку. Хотя замок был заперт, точно помню.

– Через дверь. Не лезть же мне в окно, как шестнадцатилетнему мальчишке.

– Ну и какого волкодлака ты забыл в моей комнате?

– Я пришел за своим долгом.

От такой убийственной правдивости я даже в ступор впала. Конечно, можно было ожидать, что он начнет юлить, но нет, взял и сказал в лоб. И время-то какое выбрал! Ох, что-то у меня все зубы разом заныли, не к добру это.

Медленно и так вальяжно подойдя, Сери поднял меня с пола, сидя на котором я и чинила ариоку. Его руки жгли сквозь тонкую ткань одежды, а взгляд не отрывался от лица. В желтых змеиных глазах опять разгорался пожар.

– Неужели я такой страшный, что ты не можешь меня поцеловать?

Да я бы не сказала. Просто опасный.

Одно радовало, чар он использовать больше на мне не мог.

Он склонился к моему лицу, а я решила: «Эх, была не была! Быстрей отдам, быстрей избавлюсь».

…А через несколько секунд мир перестал существовать…

Не знаю, понял ли он, что я не терплю грубости, но на этот раз его губы скользили очень легко и нежно, отвечая на мои поцелуи. И не буду врать, утверждая, что мне это не нравилось. Я таяла в этих руках, растворялась на кончиках его пальцев, скользивших по телу, дрожала от сладости губ.

Страсть? Нет! Здесь происходило нечто другое, чему я не отважусь дать имя.

Время от времени всплывала мысль, что это все тот же Сери, гонявший меня плеткой по двору и называвший своей игрушкой… Но слабое тело тонуло в нежности, которую источало это странное существо.

Даже боюсь предполагать, куда бы это все зашло, если бы в один момент я не очнулась лежащей на Сери, который развалился на моей постели. Левая рука безумно горела, и с каждой секундой боль и жар все усиливались.

Из глаз брызнули слезы, крик застрял где-то в горле, и все, что я могла, – это шипеть и тихо поскуливать. Такое ощущение, словно у меня не было руки – ее заменила горящая головешка. Задрав рукав, можно было рассмотреть, как под красной кожей, покрытой пузырями, что-то двигается.

В агонии прошло несколько минут, показавшихся вечностью. Меня крепко держали, не давая вырваться, а под ухом напевали немудреный мотивчик. В такие моменты последнее, о чем думаешь, – это музыка, но за песнь дракона так удобно держаться в мире, где нет верха и низа, где нет глубины и нет пространства, – в мире, где только боль.

Постепенно жар начал отступать, и я измученно обвисла в руках дракона. Он погладил меня по голове, шепча какие-то успокоительные слова. Я не слушала. Просто сидела, прижавшись к его груди. В тот момент мне вспомнилось, как точно так же большими глотками я пила нежность и заботу матери, когда еще совсем малышкой бегала к ней с разбитыми коленками или ссадинами. А теперь вот хлюпаю носом в объятиях Змея.

– Что это было? – спросила я, боясь совсем заблудиться в своих противоречивых чувствах.

– Раскрылась печать. Теперь никто не заберет тебя. Ты будешь моей, и только моей. Андин, – шептал Сери, по-прежнему прижимая меня к себе, – не бойся, моя милая, теперь тебе никто не причинит вреда. А если кто и отважится, будет иметь дело со мной.

– П-пчму?

– Я же тебе говорил – мы заботимся о своих сокровищах. А ты моя главная драгоценность. Никому тебя не отдам. Мое чудо. Моя девочка… – бормотал он, покрывая лицо поцелуями.

Что-то не давало мне покоя, но я никак не могла понять что. После пережитого шока все еще кружилась голова, а мысли предательски разбегались в стороны.

И только когда случайно посмотрела на свою, казалось, сгоревшую руку, поняла – на ней не было никаких повреждений. Ничего… кроме Кешки.

Но если раньше змееныш максимально мог вытянуться от плеча до локтя, да и то немного не хватало, то сейчас кончик его хвоста касался среднего пальца, а голова упиралась в ключицу.