Античные битвы. Том I (СИ) - Добрый Владислав Страница 37

Перед стратегами греков вставали новые вызовы. Надо было соорудить из сравнительно плохо обученных людей основу пехотного строя для больших армий. Повысить управляемость отрядов. Да вообще, в принципе, найти новый рецепт победы. Это были пока трудно уловимые тенденции, нечто на уровне ощущений. Афины и Аргос активно искали новые рецепты победы, но как это часто бывает, легче построить с нуля нечто новое, чем реформировать уже существующий и устоявшийся порядок.

Ну и в заключение счет от мясника, куда же без него:

«Лакедемоняне, выстроившись на поле битвы перед телами павших врагов, тотчас же воздвигли трофей… Аргосцев, орнейцев и клеонцев пало 700 человек, мантинейцев — 200, афинян вместе с эгинцами — 200 (в том числе и оба стратега). Союзники лакедемонян не понесли значительных потерь. Относительно самих лакедемонян установить истину было трудно. Передавали, однако, что у них пало до 300 человек.»

Глава 15

Филипп II, Македонский

Все кто имеет хоть немного опыта войны в хороших стратегиях знает — самое сложное это выжить в начале катки. Урвать себе пару вкусных владений, а уже потом, опираясь на мощную экономику, можно наклепать армию и всех победить.

Так вот, Филипп II Македонский и был тем самым человеком, который затащил. Деяния его сына, Александра Великого, это вне всякого сомнения великолепные достижения. Но этот величественный памятник Александру стоит на фундаменте, который построил его отец, сложен из блоков, изготовленных его отцом, и построен людьми, которых нашел, обучил и мотивировал его отец.

Для начала, давайте определимся с бэкграундом в котором жил и действовал Филипп. Это Греция, её колонии, некие малозаметные в истории дикари вокруг. Ну и главный полюс силы, это конечно Персия.

Считается что IV век до нашей эры это период упадка Древней Греции, но современные историки все сильнее сомневаются в этом. Есть множество имен, которые знает даже далекий от истории человек. Ну ладно, два точно — Платон и Аристотель. Но вообще именно в IV веке Древняя Греция превращается из довольно местечкового явления, в действительно цивилизацию. Меняется сама жизнь, появляется само понятие муниципальный. Творят историки, поэты, музыканты. И конечно скульпторы и архитекторы.

Развивается гражданское самосознание. Если помните, в одной из предыдущих статей я рассказывал как вымерла Спарта. Это естественный процесс, в современной экономике есть даже именной закон, который это описывает. Суть проста — все богатство в государстве неизбежно сосредоточивается в руках тех, кто уже и так богат.

Мы прямо сейчас свидетельствуем верность этого закона, наблюдая как в тоже время когда множество людей в пандемию потеряло работу и доходы, несколько десятков имен в списке форбс прибавило к своей стоимости миллиарды долларов. Неужели Древние Греки не нашли выход? Древние Греки были умными, мудрыми людьми. И они придумали как бороться с постепенной деградацией гражданского общества. Внимание, сейчас будет красивое емкое слово:

Скитализм.

Если упростить до неправильного, то можно свести это к тому, что в моем любимом полисе Аргос толпа забила палками (скитала, палка — отсюда и название) 1200 самых богатых граждан. Честно говоря гражданское общество греков тогда находилось в серьезном кризисе. Попросту вымирать, как спартанцы, мало кто хотел. Люди почему-то возмущались. Но обычно резня была наоборот — олигархи вырезали «демократов». А тут такое варварство. Аргосский скитализм потряс Древнюю Грецию, Афины даже провели ритуал Великого Очищения, опасаясь гнева богов.

Но в долгосрочной перспективе скитализм послужил для Древней Греции неким аналогом Октябрьской Революции 1917-го года для Европы. В полисах стали идти на демократические уступки, и проводить, как сейчас бы сказали, социальные реформы. Этим во многом и объясняется расцвет греческой культуры.

Однако Греция оставалась слабой и раздробленной. Позади были долгие годы Пелопоннесской Войны, где сначала побеждали Афины, потом Спарта, потом сам черт ногу сломит кто против кого и сверху персы, и наконец спартанцев при Левктрах в 371 до н. э. разбил союз в котором ведущую роль играли Фивы. А уже Фивы потерпели ряд поражений, и особенно тяжелую победу в сражении при Мантинсе. Если говорить ретроспективно, сражение при Мантинсе не принесло победы ни одной из сторон, а фиванцы упустили победу из-за гибели своего очень харизматичного предводителя Эпаминонда. Фивы оказались не способны консолидировать вокруг себя полисы. Одновременно в Греции происходит обострение внутриполитической борьбы с резней демократов и наоборот, скитализмом — все были очень заняты, и далеко не сразу заметили как на их агоры упала густая тень от длинных копий. Мудрецы, как это часто бывает, остались в плену старых представлений и проморгали нового гегемона. Македонское царство на севере.

И опять таки, как это часто бывает, все началось с конца. Македония оказалась в маленьком шаге от полного краха. В 360 году до нашей эры, царь Македонии с неблагозвучным для русского уха именем Пердикка III, дал себя убить в сражении с иллирийцами. Что еще хуже, с собой за Стикс он утащил около 4000 македонских воинов. Трудно сказать нужно ли это число делить на 40, как в источниках по Персидским войнам, или достаточно на 2, как в Пелопоннесской войне, но суть ясна — Македония потеряла армию, и новую взять было неоткуда.

Надо понимать что македонцы буйными фантазиями на тему «ну и пусть завоюют, будем пить иллирийское» не страдали. Собственно мир был попроще, и никто не пытался прикрыть откровенное разграбление длинными терминами и долгими программами с пайками и карточками. Если уж твое государство захватывали, то часто тебя или убивали, или продавали в рабство. В любом случае ты терял социальный статус, имущество и облагался податями. И вообще должно сильно повезти, если после захвата твоего государства врагами, ты пострадаешь косвенно, а не напрямую. Македонцам повезло — все же битва была кровопролитная, и вообще македонцы проявили завидное мужество. Иллирийцы слегка повыдохлись, к тому же у них были другие проблемы — но всем было очевидно, Македония неизбежно станет целью следующего удара соседей. И не обязательно иллирийцев.

Именно в таких, прямо скажем не лучших, стартовых условиях и начал катку Филипп. На самом деле то, что царем Македонии стал именно он — практически случайность. Во-первых у него были старшие братья. Во-вторых сам он, сравнительно молодой человек — около 20 лет. В Греции в таком возрасте обычно только вступали в гражданские права. Да и то, эти права зачастую сводились к обязанностям быть гоплитом на войне, а для занятия любой должности или послабления в налогах и обязанностях надо было еще дожить до возрастного ценза в 35–40 лет.

Так мало того что Филипп был объективно слишком молодым, он еще и половину жизни провел в заложниках, живя «при дворе» различных соперников Македонии. Несколько лет провел и в Фивах. Возможно, жил в доме и общался даже лично с самим Эпаминондом! Но вряд ли это могло послужить решающим доводом. Очень похоже что в скоротечной резне за власть над Македонией, последовавшей после гибели Пердикки, не оказалось победителей. Все хоть сколько нибудь легитимные наследники Македонского царя оказались убиты. Филипп же оказался удобной, компромиссной фигурой, не выражающей интересы ни одной из местных группировок. Ему просто повезло.

Что не умаляет его заслуг — Филиппу, ставшему царем через год после смерти Пердикки, довольно быстро удалось консолидировать вокруг себя в первую очередь аристократию, а потом и «народ». Мы разумеется говорим о прослойке свободных «граждан» — Македония не была полисом, и демократия там работала по другому. Но все же, те люди кто технически должен был отстаивать свое личное и общественное благо, но которые при этом не могли позволить себе не то что лошадь, но даже бронзовый щит — приняли Филиппа. Вот как об этом пишет Курций Руф: