Терри Пратчетт - Правда Страница 39

Он передал ей другую картинку.

– О, прекрасный портрет Вильяма, – сказала Сахарисса. – Сделан здесь, в подвале. А… вот прямо у него за спиной – это же лорд де Словье?

– Прафда? – удивился вампир, – Я с этим челофеком не знаком. Я знаю только, что его не пыло в подфале, когда я делал картинку. Но… достаточно федь погофорить с Фильямом некоторое фремя, и становится понятно, что, фигурально фырашаясь, его отец дейстфительно постоянно заглядывает ему через плечо…

– Ох, у меня мурашки уже от этого.

Сахарисса обвела взглядом подвал. Его каменные стены выглядели старыми и были покрыты пятнами, но никаких следов копоти на них не наблюдалось.

– Я видела… людей. Они дрались. Пламя. И… серебряный дождь. Как дождь может идти под землей?

– Не снаю. Потому я изучать черный сфет.

Сверху раздался шум, говоривший о том, что вернулись Вильям и Доброгор.

– Я никому не расскажу обо всем этом, – пообещала Сахарисса, направляясь к лестнице. – У нас и так проблем хватает. Ужас какой.

На этом баре не висело таблички с названием, потому что те, кто о нем знал, в табличке не нуждались. А тем, кто не знал, лучше было в него вовсе не заходить. Анк-Морпоркская нежить была в целом законопослушной, особенно если знала, что закон к ней внимательно присматривается, но если вы забредете в это местечко, известное как «Гробы», темной ночью, не имея тут никаких дел, то кто будет знать, что вы вообще приходили?

Для вампиров[8] это было просто место, где можно потусоваться. Оборотни приходили сюда, чтобы спокойно сменить облик на человеческий. Богименам было необходимо местечко, куда можно выбраться на вечерок из своего чулана. А что касается гулей, то здесь они всегда могли получить мясной пирог с картошкой-фри, не утруждая себя копанием в могилах.

Когда скрипнула и отворилась дверь, к ней обратились все глаза, причем было бы ошибкой оценивать их число по простой формуле «количество голов умножить на два». Прибывших гостей внимательно разглядывали из всех темных углов. Посетители были одеты в черное, но это ничего не значило, черное может нацепить на себя кто угодно.

Они подошли к бару и мистер Гвоздь слегка постучал по заляпанной барной стойке.

Бармен кивнул им. Для бармена в таком месте важно внимательно следить, чтобы обычные люди расплачивались за напитки сразу. Открывать им кредит – плохой бизнес. Демонстрирует необоснованный оптимизм относительно событий ближайшего будущего.

– Чем могу… – начал он, но тут мистер Тюльпан обхватил его лапищей за затылок и с размаху приложил лицом о барную стойку.

– У меня сегодня был тяжелый день, – сказал мистер Гвоздь, ни к кому конкретно не обращаясь. – А мистер Тюльпан страдает от неразрешимых личностных конфликтов. У кого-нибудь есть еще вопросы?

Поднялась смутно видимая в сумраке рука.

– Какого повара? – спросил чей-то голос.

Мистер Гвоздь открыл было рот для ответа, но передумал и обернулся к своему коллеге, который в этот момент изучал выбор коктейлей. Все коктейли липкие; но в «Гробах» они, похоже, были более липкими, чем обычно.

– У вас написано «Убей Повара!!!» – пояснил голос.

Мистер Тюльпан с такой силой воткнул в стойку два длинных шампура, что они завибрировали.

– А какие повара у вас есть? – ответил он вопросом на вопрос.

– Хороший передник, – сказал голос из сумрака.

– Все мои друзья мне завидуют, б…! – прорычал мистер Тюльпан.

В наступившем молчании мистер Гвоздь практически слышал, как невидимые выпивохи мысленно вычисляют предполагаемое количество друзей мистера Тюльпана. Даже человеку неискушенному в математике вряд ли понадобилось бы снимать для этих подсчетов ботинки.

– А. Ну ладно, – сказал кто-то.

– Нам не нужны проблемы, ребята, – объявил мистер Гвоздь. – В общем, нет. Мы просто хотим повидать оборотня.

Другой голос из тьмы спросил:

– Жачем?

– У нас есть для него работа, – пояснил мистер Гвоздь.

В темноте раздался приглушенный смех, и вперед скользнул человек. Он был ростом с мистера Гвоздя; с остроконечными ушами; его шевелюра явно росла и под его драной одеждой, достигая колен. Волосы пучками торчали из дыр его рубахи и плотной порослью покрывали запястья.

– Я 'тчасти оборотень, – сказал он.

– От какой части?

– Смешно.

– Можешь говорить с собаками?

Самопровозглашенный отчасти-оборотень окинул взглядом свою невидимую аудиторию, и мистер Гвоздь впервые за вечер ощутил укол беспокойства. Медленно вращающийся в орбите глаз мистера Тюльпана и пульсирующие у него на лбу вены не произвели своего обычного эффекта. В темноте поднялась какая-то суета. Он был уверен, что слышал подавленный смешок.

– Ага, – ответил оборотень.

«К черту все это», – подумал мистер Гвоздь. Он одним тренированным движением выхватил свой карманный арбалет и направил его прямо в лицо оборотня с расстояния в один дюйм.

– Серебряный наконечник, – предупредил он.

Он был потрясен скоростью ответного движения. Внезапно у него на шее оказалась рука оборотня и в его кожу вонзились пять острых когтей.

– А когти – нет, – ответил оборотень. – Ну что, посмотрим, кто первый нажмет как следует?

– Ага, посмотрим, – согласился мистер Тюльпан, который тоже держал что-то в руке.

– Это всего лишь вилка для барбекю, – ответил оборотень, не удостоив ее даже взглядом.

– Хочешь посмотреть, как быстро я смогу её кинуть в тебя, б…? – поинтересовался мистер Тюльпан.

Мистер Гвоздь попытался сглотнуть, но преуспел лишь наполовину. Нежить, насколько он знал, не обладала таким мощным захватом, но до двери было минимум десять шагов и это расстояние, казалось, увеличивалось с каждым ударом сердца.

– Эй, – сказал он, – ну вот не надо этого, ладно? Давайте расслабимся немного. И, кстати, мне будет гораздо проще беседовать с тобой, если ты примешь нормальную форму.

– Не проблема, друг.

Оборотень начал корчиться и дергаться, при этом ни на секунду не выпуская шеи мистера Гвоздя. Черты лица оборотня как будто собрались в кучку, а само оно так сильно перекосилось, что даже мистер Гвоздь, которому в других обстоятельствах нравились такие зрелища, вынужден был отвести глаза.

Зато он смог разглядеть тень на стене. Вопреки ожиданиям, она росла. Уши тоже.

– Еще в'просы? – поинтересовался оборотень.

Отросшие клыки еще сильнее исказили его речь. Его дыхание воняло даже хуже, чем костюм мистера Тюльпана.

– А… – прохрипел мистер Гвоздь, вынужденный стоять на цыпочках, – теперь я понимаю, мы забрели не туда, куда нужно.

– Я т'же так думаю.

У бара мистер Тюльпан отбил горлышко бутылки и многозначительно сжал «розочку» в руке.

В комнате снова повисла свирепая тишина, заполненная молчаливыми вычислениями личных выгод и потенциальных потерь.

Мистер Тюльпан разбил бутылку о свой собственный лоб. В этот момент, он, казалось, вообще не думал о публике. Просто у него в руках оказалась бутылка, которая больше была не нужна. Поставить ее на стойку было бы напрасной тратой усилий на координацию движений.

Некоторые вычисления были пересмотрены.

– Он человек? – спросил оборотень.

– Ну, «человек» это, конечно, всего лишь слово, – ответил мистер Гвоздь.

Он почувствовал, как его медленно опускают на пол.

– Мы пойдем, пожалуй, – осторожно сказал он.

– Ага, – ответил оборотень.

Мистер Тюльпан тем временем разбил банку с какими-то маринованными огурцами, или, по крайней мере, штуками, которые были длинными, толстыми и зелеными, и теперь пытался засунуть одну из них себе в нос.

– Но, кстати, если мы захотим остаться, то останемся, – попытался сохранить лицо мистер Гвоздь.

– Ага. Но вы хотите уйти. И ваш… друг тоже, – сказал оборотень.

Мистер Гвоздь попятился к двери.

– Мистер Тюльпан, у нас есть дела в другом месте, – позвал он. – Фу, вынь этот чертов огурец из носа! Предполагается, что мы профессионалы!

– Это не огурец, – сказал голос из темноты.

Мистер Гвоздь был необычайно рад, когда дверь «Гробов» наконец захлопнулась за ними. К своему удивлению, он даже расслышал, как задвинули засов.

– Да уж, могло бы все пройти и получше, – сказал он, отряхивая с пиджака пыль и шерсть.

– Что теперь? – спросил мистер Тюльпан.

– Пора подумать о плане «Б», – сказал Гвоздь.

– Почему бы нам просто не колотить всех подряд, б…, пока кто-нибудь не скажет нам, где этот пес? – спросил мистер Тюльпан.

– Заманчиво, – признал мистер Гвоздь, – но это мы прибережем для плана «Ц»…

– Бляха-муха!

Они одновременно обернулись.

– Согнуть паточные края, я г'рил им! – бормотал Старый Вонючка Рон, хромавший по улице, сжимая пачку «Таймс» в одной руке и поводок своей неописуемой дворняжки – в другой. Тут он заметил, что «Новая Фирма» смотрит на него.