Геннадий Прашкевич - Шпион в Юрском периоде Страница 4

– И от вас тоже?

– И от нас, – усмехнулся Фил Номмен. – Однако не забывай: даже хищники тянутся к стаям. Человек – общественное животное. Тебя мы найдем в любом случае.

– Я могу полагаться на электронный пост?

– Как на себя.

Я кивнул. Я не сомневался в заинтересованности Ном-мена. Он не мог лгать: эта машина стоила большой игры.

– Верните ему вещи.

Дохнув табаком (я сразу вспомнил «гостей», посетивших мою квартиру), длинный (я постарался запомнить его, чтобы потом иметь возможность найти его в любом случае) протянул мне «магнум» и документы.

«Им можно верить», – окончательно решил я.

Но когда я шел к выходу, повелительный голос Номмена вновь остановил меня:

– Миллер!

Я оглянулся.

– Захочется поиграть в игры более занятные, чем те, которые тебе поручают сейчас, дай знать.

– Я подумаю.

9

В баре ничего не изменилось. Длинный и его напарник выскользнули за дверь. Я подумал: «Вонючки». Но что-то изменилось уже во мне самом. Два поста из шести… Игра началась крупная. Я улыбнулся девушке за стойкой:

– Хочешь со мной встречаться?

Суеверное чувство останавливало: не спрашивай, «нет» будет плохой приметой. Но девушка улыбнулась:

– Сегодня я не могу.

– Отлично. Разве это последний день? Она улыбнулась.

Не знаю, что отразилось на моем лице, – девушка вздрогнула. «Неужели я пугаю людей?» Но это, наверное, было не так, потому что девушка улыбнулась:

– Возвращайся.

И я опять почувствовал надежду.

10

Теперь, когда за моей спиной стояли шеф и Фил Номмен, я успокоился. Внимательно осмотрел глухие металлические ворота фирмы «Трэвел». Вполне мирный индустриальный пейзаж, но что там, внутри? Я-то знал, какое там царит напряжение. Любой человек, будь то мойщик окон, санитар или просто водитель грузовика, мог оказаться шпионом. Не случайно фирма «Трэвел» окружила себя стенами, пустырем, ушла под землю, зашторила окна непроницаемыми портьерами, срабатывающими при любом подозрительном шуме с воздуха.

И все же охрану всегда можно обойти. Я это знал.

И уже не колеблясь нажал звонок.

– Документы.

Только минут через пять меня впустили в контрольный пункт. Сунув мощные мускулистые руки в карманы длинного пиджака, прислонившийся плечом к стене багроволицый приземистый человек внимательно, как телевизионная камера, уставился на меня. Похоже, мой вид его удовлетворил – я оказался в длинном коридоре, где документы забрал другой тип, тоже на вид серьезный, и проводил под зарешеченную арку второго поста.

Опять узкий каменный коридор без окон, без дверей. Именно тут мне выдали на руки желтый жетон. Сделал это человек с прямым пробором, он действительно носил яркий клетчатый костюм. Перед пультом он сидел совершенно один, но это не могло обмануть и новичка: тут прослушивалось каждое слово.

– Симон Ла Пар?

Я протянул ему документы.

Сосредоточенно перелистав их, человек в клетчатом костюме перевел глаза на меня. Что он там сравнивал?

Впрочем, молчание длилось недолго.

– Вас ждут.

Следующий пост был электронный.

Если бы Номмен не заинтересовался машиной Парка, я уже тут должен был пустить в ход свой «магнум». Но я даже не потянулся к ремню. Я верил Номмену и знал, что скрытые камеры внимательно следят за мной.

Человек в плотной коричневой рубашке (рукава закатаны), загорелый, безбровый (его порядочно когда-то опалило), неторопливо поднялся с высокого табурета:

– Симон Ла Пар?

Я кивнул.

– Зачем вам оружие? – он указал на оттопырившийся нагрудный карман.

– Это не оружие. Это вечное перо.

– Выложите на стол имеющиеся при вас предметы.

Ключи от машины, вечное перо, зажигалка… Я выложил все это перед дежурным. «Магнум» под мышкой жег кожу. Чем я мог вызвать подозрение?

Затрещал телефон.

Не спуская с меня внимательных глаз, дежурный поднял трубку.

– Сопровождение?

Брови его взметнулись вверх, он спросил меня:

– Почему вы без сопровождения?

– Я журналист. Привык обходиться без свиты. Меня курирует инженер Формен.

– Личная инициатива, – выдохнул в трубку дежурный, и я не стал поправлять его, поскольку он улыбнулся.

Повесив трубку, дежурный долго смотрел на меня, потом, наконец, сказал:

– Инженер Формен ждет вас.

Мне показалось, он подмигнул. Нет, конечно, мне это только показалось. Инженер Формен не мог ждать меня. Инженер Формен должен был находиться далеко от этого места. И дежурный не мог мне подмигнуть.

Но в проеме двойных дверей, ведущих в кабинет Формена, я ослабил удерживающий кобуру ремень, затем толкнул дверь и представился:

– Симон Ла Пар…

Эти слова оказались лишними.

Прямо передо мной, за столом, положив руку на пистолет («У тебя добрые руки…»), презрительно щурясь, сидел… инженер Нил Формен! Широкая, окованная медными пластинами дверь за его спиной, несомненно, вела в сейф. И она была приоткрыта.

Упущение?

Ловушка?..

– Ну? – грубо спросил инженер Формен. – Что означает ваша комедия?

Он дал мне пятнадцать секунд, ровно столько потребовалось ему на то, чтобы задать вопрос, и мне этих секунд хватило. Я выхватил «магнум» и выстрелил прямо в живые, еще так недавно касавшиеся тела Джой шевелящиеся губы Нила Формена.

И бросился к сейфу.

Сирена взвыла в момент выстрела – автоматика, как всегда, опережала людей. Когда я прыгнул в проем двери сейфа, дежурный, стоявший в углу, только еще поворачивался. Я дважды выстрелил ему в спину и захлопнул за собой обшитую медными пластинами дверь.

Стальная комната. Со стальными стенами и потолком. Отсюда не то что машину, – мышь нельзя было увести. И сомневаюсь, могли ли вообще двигаться те конструкции, что возвышались посреди сейфа – две огромные, выше человеческого роста, капсулы, лишенные как колес, так и крыльев.

– Мы вас видим, – раздался резкий голос. – Бросьте оружие, откройте сейф!

Другой голос, явно обращенный к сотрудникам, торопливо произнес:

– Снимите электронный пост!

Я ухмыльнулся. Я не завидовал человеку, купленному Филом Номменом. Энергичный допрос – малое удовольствие. Но это были их проблемы. Я шагнул к капсулам.

– Машины под напряжением, – услышал я все тот же голос.

Под напряжением… Будто у меня был другой выход…

«Зеро» – так было начертано на ближайшей капсуле. Вторая была номерной, на ней красовалась жирная единица. Доверившись интуиции, я выбрал «зеро».

«Трэвел»… – почему-то вспомнил я. – «Путешествие…»

Влезая в капсулу (все это время где-то рядом злобно и надсадно выли сирены), я ткнулся головой в тумблер. В капсуле вспыхнул свет. Никаких приборов. Одна только рукоять прямо передо мной, чем-то похожая на штурвал самолета.

Мне нечего было терять.

Я схватил эту рукоять и медленно повел на себя.

Низкое гудение… Лампа над головой потускнела… Я обрадовался: источник энергии был автономным.

Гудение усилилось.

Я глянул в крошечный, находящийся прямо напротив моего лица иллюминатор, но за чудовищно толстым кварцевым стеклом ничего не увидел. Перед глазами, отливая всеми цветами радуги, плясала смутная дымная полумгла, а потом сразу, прямо под сердце, ударила боль.

Она была короткой и жестокой и заставила меня закричать. Но и вопя от боли, я торжествовал. Ведь даже Джек Берримен, кажется, не верил в то, что машину Парка можно угнать. А я сделал это.

Часть вторая

Мое самое короткое дело

1

Очнулся я все с тем же ошеломительным чувством гордости и торжества. Я сделал это!

Лампа еще светила. Я с трудом повернулся в тесной капсуле, почему-то лежащей теперь на боку. Свет лампы падал на кварцевое стекло иллюминатора, и за его таинственной льдистой толщиной я увидел раздавленные зеленые листья.

Где я? Кто первый наткнется на меня? Спецохрана фирмы «Трэвел»? Долговязые ребята Фила Номмена? Или все-таки Консультация?

Сунув «магнум» за пояс, я с трудом откинул тяжелую крышку люка. Тяжелый воздух дохнул мне в лицо, он чуть ли не обжигал и был влажным, как в бане. Из-под ботинка с чавканьем выдавилась густая грязь, разбежалась в разные стороны врозь стайка суетливых паукообразных насекомых. Гигантский ствол дерева, весь покрытый уродливыми наростами и колониями ядовито-зеленых грибов, нависал над машиной, закрывая видимость.

Я отступил в сторону. Где я?

Машина Парка лежала почти посредине большой, неправильной формы поляны, густо заросшей травой и тучными древовидными папоротниками. Поляна была взгорблена и перерыта, будто ее не раз вспахивали, а потом снова заравнивали. Она полого спускалась вниз, к крутому оврагу.

Я с изумлением озирался.

Откуда вся эта тропическая пышность? Эти тучные огромные, встающие выше моей головы, папоротники? Откуда странное, похожее на гигантскую, ощетинившуюся голубоватыми перьями репу, дерево?

Я так и подумал – «перьями», – хотя между ними висели белые, прямо-таки молочные цветы.