Марина Милованова - Временная ведьма Страница 40

Я честно выжидала и на помощь не торопилась. Наконец кавалер, теперь уже с твердой пометкой «экс», появился в прихожей: относительно чистый, в мокрой рубашке, с грязным кухонным полотенцем в руке и упаковкой пива под мышкой.

— Мы еще поговорим! — мрачно пообещал он, проходя мимо меня. Грязное полотенце небрежно полетело мне в лицо.

Внезапно его подбросило от невидимого пинка и приземлило на пятую точку. Пиво выскочило из рук, послышался смачный чмок и тихое шипение: несколько банок не выдержали падения.

— Молчание — золото! — напомнила я, закрывая дверь перед носом экс-кавалера.

После столь бурного выяснения отношений настроение испортилось хуже некуда. С одной стороны, я была, конечно, рада, что положила конец неопределенности. С другой стороны, предпочла бы, чтобы объяснение прошло в иной обстановке и, разумеется, с применением совершенно другого тона.

Заляпанный супом костюм требовал немедленной стирки. Поскольку я находилась в непосредственной близости от Сергея, мне досталась щедрая порция брызг.

Вздохнув, я направилась в ванную, включила воду, налила пену. Пока наполнялась ванна, засунула в машинку костюм, смыла с лица косметику. Потом погрузилась в воду, расслабленно откинулась на подголовник и закрыла глаза.

В памяти тут же возникла перекошенная Сережкина физиономия, буквально за несколько мгновений до того, как на него перевернулась тарелка с супом. Понятно, конечно, что парень взбесился. Но, с другой стороны, я не хочу, чтобы вторая половина общалась со мной в приказном тоне. Приказы может отдавать начальник на работе, а никак не любимый муж. Если же он действует методом приказов, то какой же он тогда любимый? И уж тем более любящий?

Домашняя тирания в нашем мире уже давно перестала быть мифом, и мне очень не хочется пополнять ряды несчастливых жен. Уж лучше быть одной, чем жить бок о бок с мужем-тираном. И стоит сказать отдельное спасибо барабашке, с помощью которого мне удалось справиться с разбушевавшимся кавалером. В противном случае все могло закончиться куда более плачевно.

Кстати, был бы Сергей чуть спокойнее, наверняка заметил бы, что ни в случае с тарелкой, ни на лестнице я его и пальцем не трогала. Хотя куда ему, наверняка от злости ничего вокруг не видел.

Я подскочила словно ужаленная и, раздосадованно прикусив губу, осмотрелась. Черт! Как же я могла забыть о том, что нахожусь не одна в квартире? А вдруг этот дух, или как там его, сейчас находится рядом?

К счастью, вокруг все было тихо, а пышная пена надежно укрывала меня от любопытствующих взглядов. Постепенно паника сошла на нет, и я успокоилась. В конце концов, вряд ли случится что-то страшное, если какой-то там бесплотный барабашка увидит меня в ванной. Вот был бы здесь Сергей, тогда бы мне точно не поздоровилось, а этот дух меня же еще и защитил.

Я вдоволь належалась в ванной, вымыла голову, приняла душ и теперь хотела только одного — упасть на кровать и уснуть. Тем более что завтрашний рабочий день никто не отменял. Но, когда отодвинула шторку и увидела паривший прямо перед носом услужливо распахнутый халат, не выдержала и вскрикнула. Причем больше от неожиданности, чем от смущения, потому что была надежно замотана в широкое банное полотенце.

Халат вздрогнул, сложился и метнулся обратно на крючок. Распахнулась дверь, пропуская кого-то невидимого. Я задумчиво проводила взглядом пустоту. Одно из двух: либо дух слишком услужливый, либо действительно интересуется женщинами.

Я выбралась из ванной, закрыла дверь и накинула халат. Освежила лицо тоником, слегка подсушила волосы. Критически посмотрела на свое отражение. Еще один день подошел к концу. Самый странный и непредсказуемый из всех — он принес мне множество новых открытий и, как ни странно, чувство огромного облегчения. Несмотря на повышенную нервозность, в целом я была довольна.

Дверь за спиной тихо открылась. Подавив очередной вопль, я обернулась. Вошла Маруся, бесшумно запрыгнула на ванную, легко прошлась по бортику и перескочила на раковину. Большие зеленые глаза смотрели на меня выжидающе, словно я забыла о чем-то очень важном.

Нахмурившись, я перебрала в памяти все, что осталось невыполненным, и с громким воплем: «Креветки!» — кинулась на кухню.

Кошка проводила меня озадаченным взглядом, устало закатила глаза. Креветки — это, конечно, хорошо. Но только речь же сейчас совсем о другом!

ГЛАВА 7

Длинная стрелка часов переползла на цифру шесть, короткая застыла между единицей и двойкой. Я завела будильник и устало вздохнула: до кровати добралась только в половине второго. Учитывая утренний подъем в половине восьмого, спать мне оставалось до неприличия мало, и этот факт ощутимо расстраивал. Если просплю, получу нагоняй от шефа и кучу насмешек от Элки на предмет ночных бдений вдвоем с барабашкой.

А вообще забавно получается — избавилась от ухажера и неожиданно получила такого помощника и защитника, о котором даже помыслить не могла. У других семьи, мужья, а у меня барабашка! Со стороны посмотреть — смех, да и только. Впрочем, смеяться я лучше буду завтра, вдвоем с Элкой на работе, когда вовремя приду в офис. А сейчас нужно баиньки. И не просто нужно, а необходимо.

Едва голова коснулась подушки, я провалилась в сон.

Рядом с диваном проявились две фигуры, послышался напряженный шепот:

— Все, уснула. Теперь ты сможешь вернуть ей память?

— Постараюсь, если только ты мешать не будешь! И вообще, иди-ка лучше на кухню, поужинай, а то я твой ужин на голову тому буйному мужику перевернул.

— И правильно сделал! Иначе я перевернул бы ему на голову что-нибудь потяжелее.

— Свой кулак — однозначно, — хмыкнул домовой, — Ничего, думаю, ему и пинка твоего с лихвой хватило. Только у меня к тебе одна просьба — не сходи с ума и не суйся следом в ванную. Тебе девочку завоевывать нужно, а не пугать.

— А я и не пугал, — упрямо возразил Грей. — Просто халат подал. Проявил заботу, между прочим.

— Угу. — Домовой иронично хмыкнул, — И выбрал для этого самое подходящее время и место. Как будто ей на сегодня разборок с одним озабоченным мужиком не хватило!

— Слушай, ты ей память будешь восстанавливать или нотации мне тут читать?

— Я-то знаю, что делать буду, а ты иди поешь. Иначе скоро превратишься в скелет. Наслушаюсь я тогда нотаций от твоей матушки!

Грей тяжело вздохнул, но послушно ушел. Домовой сосредоточился и, застыв пушистым шариком на широком подлокотнике дивана, медленно протянул мохнатые ладошки к голове спящей. Повисла тишина, нарушаемая только мерным тиканьем часов.

Я находилась в небольшой светлой комнате. Обстановка вокруг напоминала деревенскую. В раскрытое окно изредка доносился задорный крик петуха.

Я у бабушки? Непохоже, хотя комната была мне хорошо знакома и, более того, привычна. У печки суетился пушистый серый шарик на мохнатых ножках, обернулся, махнул рукой:

— Садись, соня, сейчас завтрак подам!

В памяти мгновенно всплыло имя — Тихон. Домовой.

В дверь забарабанили. Я открыла. На пороге стоял мужик в странном одеянии цвета зеленого яблока. Пока он там чего-то чеканил бодрым голосом, грозно хмуря густые брови, я недоуменно его рассматривала. Было во всем этом что-то знакомое, словно это все я уже когда-то видела. И мужика, и кафтан, и даже фото, которое он в данный момент бесцеремонно тычет мне в лицо.

Фото? Скорее портрет… Сердце пропустило удар. Этот потрясающе красивый мужчина был мне точно знаком. Невозможно забыть такие глаза! И губы… Готова поклясться, что знаю вкус этих губ. Но как?

Я подняла глаза. Мужик исчез, комната тоже сменила очертания. Сейчас я находилась на небольшой поляне, вокруг плотной стеной стояли деревья, а рядом в траве спал тот самый красавец с портрета. Бледный, уставший и трогательно-беззащитный в своей клочьями порванной одежде.

Сердце опять полоснуло обжигающей болью: это уже было! Я видела его раньше в таком виде и в этом же самом месте. Более того, отчетливо знаю, что не удержусь и поцелую его. Снова…

Затаив дыхание я осторожно прикоснулась к губам незнакомца легким мимолетным поцелуем. Компенсация… Но за что?! Сердце сдавила невыносимая тоска. Почему же так больно?

Неожиданно вокруг сгустился полумрак, чьи-то руки крепко обхватили меня за талию, а чьи-то губы настойчиво приласкали шею. Под пальцами я ощутила горячее крепкое тело, испуганно распахнула глаза.

— Грей… — Полуслово-полустон вырвался сам собой, а потом… дальнейший сон прервало настойчивое пиликанье будильника.

С трудом разлепив глаза, я нашарила рукой ни в чем не повинные часы и с размаху приложила об пол. Подскочив на пушистом ковре, будильник не разбился, но, к счастью, заткнулся. А вот я едва не разрыдалась в голос, проклиная так не вовремя начавшееся утро.