Терри Пратчетт - Опочтарение Страница 40

«И ты забыла о дурацких картинках, ура…»

— Да вы человек находчивый, как я вижу. Скажите мне, мистер Губвиг, а что вы знаете об истории этого места?

— Не так уж много. А мне бы очень хотелось знать, куда пропали люстры!

— Вы еще не говорили с профессором Пелчем82?

— А кто это?

— Я потрясена. Он работает в Университете. Посвятил Почтамту целую главу в своей книге о… ох, ну там что-то насчет того, как обращаться с большими массами письменных документов, которые обретают собственный разум. Но хотя бы о погибших здесь людях вы знаете?

— О, да.

— Он говорит, это место каким-то образом свело их с ума. Ну, на самом деле это мы так говорим. То, что говорит он, звучит гораздо сложнее. Так что я отдаю вам должное, мистер Губвиг, не так это просто, принять на себя работу, которая уже убила четверых. Нужно быть особым человеком, чтобы решиться на такое.

«Ага, — подумал Мокрист, — человеком, который не в курсе».

— А вы сами ничего странного здесь не заметили? — продолжила она.

«О, я думаю, мое тело путешествовало во времени, а вот подошвы моих ботинок — нет, но я не уверен, что из этого было галлюцинацией; меня чуть не убил письмолзень и письма разговаривают со мной», — это были слова, которые Мокрист не произнес вслух, потому что такие вещи не следует говорить в присутствии открытого блокнота.

Вместо этого он сказал:

— О, нет. Это прекрасное старое здание, и я твердо намерен вернуть ему былую славу.

— Хорошо. Сколько вам лет, мистер Губвиг?

— Двадцать шесть. Это важно?

— Мы любим давать читателям самую полную информацию, — мисс Резник одарила его сладкой улыбкой, — ну и кроме того, это пригодится, если нам понадобится написать ваш некролог.

Мокрист промаршировал через главный зал, а за ним бочком крался Грош.

Он вынул новые письма из кармана и сунул их Грошу в руки.

— Доставь их. Все, предназначенное богам, отправляется в церковь, которой он или она или оно владеет. Все остальные странные послания кладите мне на стол.

— Мы только что получили еще пятнадцать писем, сэр! Люди считают, что это забавно!

— Деньги взяли?

— О да, сэр.

— Тогда мы смеемся последними, — твердо сказал Мокрист, — я отлучусь ненадолго. Надо побеседовать с волшебником.

Согласно закону и древней традиции, Библиотека Невидимого Университета был открыта для всех желающих, хотя к полкам с магическими книгами их, разумеется, не допускали. Впрочем, они этого даже не осознавали, поскольку законы пространства и времени так сильно изменялись в Библиотеке, что сотни миль полок легко могли быть спрятаны в пространстве не толще бумажного листа.

Люди все равно частенько забредали сюда, в поиске ответов на вопросы, на которые предположительно могли ответить только библиотекари, например: «Это прачечная?», «Как пишется слово „конфиденциальный“?» и, чаще всего: «А нет ли у вас книжки, которую я как-то прочитал? Ну, такой, в красной обложке, и там еще оказалось, что они близнецы».

Строго говоря, эта книжка была в Библиотеке… где-то. Где-то существовала каждая написанная книга, каждая книга, которая будет написана в будущем, и, особенно, каждая книга, которую в принципе возможно написать. Эти последние не хранились на общедоступных полках, чтобы неаккуратное обращение с ними не вызвало исчезновения всего, что только можно представить83.

Мокрист, как и все прочие посетители, уставился на купол. Все на него смотрели. Посетителей всегда поражало, зачем практически бесконечное пространство накрыли куполом в несколько сот футов в поперечнике, и им дозволялось так и оставаться пораженными.

Прямо под куполом, глядя вниз из своих ниш, располагались статуи Добродетелей: Терпения, Целомудрия, Тишины, Доброты, Надежды, Тубсо, Биссономии84 и Стойкости.

Мокрист не мог не снять шляпу и не отсалютовать Надежде, которой был столь многим обязан. А потом, пока он удивлялся, отчего статуя Биссономии держит в руках чайник и пучок чего-то, похожего на пастернак, его вдруг схватили за руку и поволокли вдаль.

— Не говорите ни слова, не говорите ни слова, дайте угадаю, вы ищете книгу, да?

— Ну, на самом деле… — кажется, он оказался в руках волшебника.

— …вы не уверены, какую именно книгу! — продолжил волшебник, — именно. Это работа библиотекаря, найти нужную книгу нужному человеку. Просто присядьте здесь, и мы продолжим. Спасибо. Извините за ремни на кресле. Это быстро. И практически безболезненно.

— Практически?

Мокриста твердой рукой втолкнули в большое крутящееся кресло сложной конструкции. Его захватчик, или помощник, или кто он там был, наградил его ободряющей улыбкой. Мрачные фигуры помогли волшебнику пристегнуть Мокриста к старому обитому кожей креслу в форме подковы, вполне обычному, но кресло это было окружено… приборами. Некоторые из них были явно магическими, ну, такие, все в черепах и звездах, но что здесь делали банка с пикулями, щипцы, и живая мышка в клетке из…

Паника охватила Мокриста, а пара мягких наушников охватили его уши. Прежде чем исчезли все звуки, он успел расслышать:

— Вам может почудиться во рту вкус яиц, а также может возникнуть ощущение, что вас бьют по лицу какой-то рыбиной. Это абсолютно…

А потом случился флаббер. Это обычный магический термин, вот только Мокрист его не знал. Просто наступает момент, когда, кажется, абсолютно все растягивается, даже то, что никак не может быть растянуто. А потом наступает другой момент, когда все вокруг внезапно перестает быть растянутым, и этот момент называется флаббер.

Когда Мокрист снова открыл глаза, кресло было повернуто в другую сторону. Куда-то бесследно исчезли пикули, щипцы и мышь, зато их место заняли ведро часовых механизмов, печенья в форме омаров и коробка с набором новеньких стеклянных глаз.

Мокрист шумно сглотнул и пробормотал:

— Пикша.

— Правда? Большинство говорят, что треска, — ответил кто-то, — впрочем, о вкусах не спорят.

Чьи-то руки расстегнули ремни и помогли Мокристу подняться на ноги. Это оказались руки орангутанга, но Мокрист решил, что лучше промолчать. В конце концов, это же был университет волшебников.

Человек, засунувший его в это кресло, теперь стоял у стола и внимательно смотрел на какой-то магический прибор.

— Минуточку, — сказал он, — минуточку. Минуточку. Секундочку…

Нечто похожее на пучок шлангов тянулось от стола к стене и исчезало в ней. Мокристу показалось, что они на секунду вспучились, как змея, которая что-то поспешно заглатывает, затем машина несколько раз икнула и выплюнула из прорези листок бумаги.

— А, ну вот, — сказал волшебник, быстро хватая его, — да, вы пришли за книгой Ф.Г. Микропальцера85 «История Шляп», я угадал?

— Нет. Я вообще-то не за книжкой… — начал Мокрист.

— Вы уверены? Здесь их много всяких.

У этого волшебника было две примечательных особенности. Во-первых… ну, дедуля Губвиг всегда говорил, что чем больше у человека уши, тем он честнее, а значит перед Мокристом стоял сейчас очень честный волшебник. А во-вторых, его борода явно была фальшивой.

— Я ищу волшебника по фамилии Пелч, — объяснил, наконец, Мокрист.

Борода слегка разошлась, открывая широкую улыбку.

— Я знал, что машина сработает! — воскликнул волшебник, — выходит, что вы ищете меня.

Табличка на двери его кабинета гласила: «Ладислав Пелч, канд. фил. и мед. наук., Пресмертный Профессор Патологической Библиомансии86».

За дверью был вбит крюк, на который волшебник повесил свою бороду.

Поскольку это был кабинет волшебника, в нем конечно же присутствовали череп со свечой на нем и чучело крокодила, свисающее с потолка. Никто, и меньше всего сами волшебники, не знал, зачем нужны эти предметы, но иметь их было практически обязательно.

Кроме того, это была комната, полная книг и отчасти созданная из книг. Настоящей мебели здесь не было., стол и кресло были сложены из книг. Похоже, многими книжками часто пользовались, потому что они лежали открытыми, с другими книгами засунутыми в них вместо закладок.

— Хотите разузнать побольше о своем Почтамте, полагаю? — спросил Пелч, когда Мокрист усаживался в кресло, аккуратно собранное из сочинения «Синонимы слова „Кеды“», тома с 1 по 41.

— Да, пожалуйста, — попросил Мокрист.

— Голоса? Странные события?

— Да!

— Как бы это объяснить… — задумался Пелч, — слова имеют силу, понимаете? Это в природе нашей вселенной. Вот, например, наша Библиотека очень сильно искривляет пространство и время. Ну вот, когда в Почтамте стала скапливаться почта, он превратился в склад слов. Фактически, было создано то, что мы называем гевайза — гробница живых слов. Вы как, склонны к гуманитарным наукам, мистер Губвиг?