Рон Хаббард - Внутренний враг Страница 40

ангара, может разжечь аппетит пилотов-убийц — они еще раньше хотели расправиться с техниками.

Нет, у меня появился план намного лучше. Я извинился и ушел в спальню. Закрыл дверь. Оказавшись вне пределов его зрения и слуха, я достал из погреба рекордер. Я уже прочел руководство по записи гипноленты и сделал ее, начитав следующий текст: «Закончив работу с гипношлемами, ты забудешь, что они находились у меня в комнате. Ты забудешь, что вносил в них изменения. Ты будешь думать, что тебя вызвали починить сигнализацию и что, пока ты был здесь, ты ничем другим, кроме этого, не занимался. Когда я сниму с твоей головы шлем, ты ничего не увидишь и ничего не ощутишь до тех пор, пока я не скажу: „Спасибо“. Тогда ты спросишь меня, в порядке ли сигнализация. После этого ты придешь в себя и станешь нормальным. Ты забудешь, что слушал эту запись».

Я вернулся в комнату с гипнолентой в кармане. Флип закончил возиться с последним шлемом, сказал: «Все сделано», отнес шлемы в упаковке в погреб и все прибрал, но последний шлем и одну свинцовую шкатулку с элементом В я оставил у себя.

— Все сделано, кроме испытания, — сказал я.

— Счетчик покажет вам, работает он или нет.

— Я в счетчиках не разбираюсь. Испытания должны быть настоящими, в естественных условиях. Ну как, не возражаешь?

— Конечно, давайте, — сказал Флип. — Но если уж это не работает, тогда считайте, что по всей Вселенной корабли будут разбиваться друг о друга. Эти штуки надежные.

Я вынул из шкатулки крошечный кусочек и вставил ему в волосы, затем надел ему на голову шлем и включил его.

Техник отключился, как лампочка! В волосы я вложил ему пылинку! Настоящий элемент В лежал в свинцовой коробочке вместе с другим таким же в другой комнате. Я просунул ленту с записью в прорезь шлема, она считалась, как положено, и я снял шлем с его головы. Флип сидел с закрытыми глазами и не двигался. Я вынул крупицу пыли из его волос, убрал из комнаты шлем и свинцовую коробочку, закрыл сводчатое помещение и вернулся назад. Разложил его инструменты вокруг плитки пола с секретом в моем тайном кабинете, где он работал, и, когда все было готово, сказал: «Спасибо».

Он посмотрел на меня чуть замутненными глазами и сказал:

— Сигнализация в порядке?

— Я очень тебе благодарен, что ты пришел и исправил ее.

— Не стоит, — сказал Флип как ни в чем не бывало, — там, в общем, и чинить-то почти было нечего. Нужно посильней нажимать ногой на эту плитку и вращать ступней, тогда и сработает сигнализация в ангаре. Вот и все, что нужно помнить.

Он собрал свои инструменты и, мурлыча под нос какую-то мелодию, ушел. Я стянул один из его счетчиков и проверил шлем с настоящим элементом В. Счетчик не издал ни звука!

Ура! Разве я не был теперь прав?!

Вскоре я смогу соблазнить любую девушку и заставить весь персонал кланяться, как только они увидят меня, а может, даже и подбить кого-нибудь на ограбление банка. Я смогу растренировать Сильву. Но самое главное — я смогу приказать Ютанк полюбить меня, лечь ко мне в постель!

Но оставалось сделать еще одну вещь.

Я поспешно написал записку и поставил на ней печать, чтобы она выглядела официальным документом. Потом достал кольт пятьдесят четвертого калибра и убедился, что он заряжен на тот случай, если придется столкнуться с Сильвой, — этого я ни в коем случае не желал.

Легко, как на крыльях, я пролетел по коридору в конторское помещение Фахт-бея. К моему счастью, его там не оказалось. Я воспользовался его телефоном и вызвал своего таксиста. Пришлось немного повозиться, разыскивая его, но после трех звонков в разные точки города мне это удалось. Он находился в баре — занимался игрой на автомате. По его словам, он немного проигрывал и хотел сперва добиться ничьей. Я был очень терпелив и согласился немного подождать, когда он сказал, что скоро приедет.

Вошла жена Фахт-бея, но, увидев меня, поспешно удалилась. Наконец прибыл и он сам. Я не хотел его видеть. Да и он тоже не испытывал особого желания видеть меня, судя по его лицу. Однако субординация есть субординация. Комендант сел и посмотрел на меня.

— Кражи героина все продолжаются, — сказал он.

— Зачем говорить об этом мне?

— Вы уверены, что не знаете об этом?

— Тебе бы лучше быть более уважительным, — сказал я со стальными нотками в голосе. Ну ты у меня дождешься — будешь первым кандидатом на обработку гипношлемами!

— Мы на пороге полного разорения, — сказал он. — Этот госпиталь стоит целой планеты! Ливанский банкир очень расстроен.

— Зачем ты говоришь это мне? — сказал я.

— Вы же главный инспектор.

— Вот именно. И не забывай этого.

— Мы задолжали корпорации ИГ Барбен за последнюю партию «скорости», — сказал он. — Ту, что доставлялась на «Бликсо».

— Да провались он ко всем чертям, твой «Бликсо», — сказал я, и это было на полном серьезе.

— Ливанцу придется брать банковский заем, чтобы купить урожай мака текущего года. Под тридцать процентов.

О боги, ну как таким мозгам не отведать гипношлема?

— До вас мы были кредитоспособны, — упрекнул он.

Два гипношлема в день! Я ему задам! Наконец явился таксист — было уже десять часов. Прежде чем выйти во двор, я внимательно оглядел его, нет ли там Сильвы.

— Я потерял бумажник, — заявил таксист. — Не одолжите мне несколько баксов?

Я сердито велел везти меня в госпиталь. Этому болвану гипношлем тоже обеспечен! Мы подъехали к клинике. Я велел ему подождать и глядеть в оба: не появится ли смуглорожий сицилиец — и зашел в здание. Там было безлюдно, если не считать пожилой женщины, несущей ночное дежурство в регистратуре. Я, не задерживаясь, прошел мимо нее и шумным рывком открыл дверь в спальню Правда. Две головы испуганно приподнялись с подушки.

— Мой отец! — вскрикнула медсестра Биддирджина.

— А зарплату мне уже начали платить? — спросил Правд.

Очевидно, я прервал их посреди кое-какого занятия — вид у них был всполошенный.

— А ну-ка, выбирайтесь из постели! — приказал я.

Вот еще два кандидата на гипношлем, это уж точно. Никакого уважения. Ее отец, этот жирный неряха! Они почувствовали в моем голосе угрозу — дважды повторять не пришлось. Сестра Билдирджина вылезла из постели. Было ей, наверное, лет пятнадцать, поэтому не много там было в смысле грудей. Напяливая на себя форму медсестры, она, похоже, еле слышно проклинала меня.

Встал и Правд. На этот раз он был умницей. Прежде всего влез в свои полуботинки.

Я потащил его к нему в кабинет. Там я показал ему подделку, имеющую вид официального документа, и пояснил:

— Вот только что полученный мною приказ. Исполнить его нужно немедленно.

В липовом приказе говорилось следующее:

Вам надлежит немедленно вживить себе «жучок». Если вас когда-либо поместят в одну из подземных камер или в могилу, мы не сможем вас обнаружить, если у вас в черепе не будет реагирующего на поиск «жучка». Это секретно, официально, и тот, кто разгласит тайну, своей зарплаты никогда не получит.

Вышестоящие Власти

Я забрал у Прахда приказ и передал ему свинцовый ящичек с элементом В. Он открыл его и прищурился, чтобы разглядеть содержимое.

— Это «жучок»?

— Мини-микроответчик, — уточнил я. — Он отвечает звуковым сигналом, когда на него воздействует луч поиска.

— А, понятно. Один из тех.

— Верно. Нужно вживить его в макушку моего черепа так, чтобы никто не знал, что он там. Таков приказ.

— И тогда мне начнут платить?

— Посмотрим.

Он как-то странно поглядел на меня и крикнул медсестре Билдирджине. Та прибежала, что-то бурча под нос. Правд велел ей подготовить операционную, и она умчалась, все еще бормоча, а мы не спеша последовали за ней.

Операционная была готова, лампы горели, посреди комнаты стоял стол с ремнями.

— Это для него? — поинтересовалась медсестра.

— Для него, — подтвердил Правд.

Она ловко схватила меня за руку и повалила на операционный стол. Я поразился ее силе. Она заставила меня растянуться и принялась закреплять ремни: стянула ноги, живот, перекинула тяжелые ремни через грудь и плечи, наконец последним ремнем закрепила шею. Слишком туго — трудновато было дышать. Она все еще что-то ворчала про себя — с каким-то озлоблением.

— Подождите! — сказал я. Уж очень нехорошо они на меня глядели, не хотелось под этими взглядами погружаться в бессознательное состояние. Чего доброго очнешься, а у тебя из неположенного места будет торчать ланцет. — Не надо общей анестезии! Только местная. Ничего особенного тут нет.

— У нас нет новокаина, — сказала Билдирджина.

Я повернул голову и указал ей на пузырек с надписью «новокаин». Она взяла его и положила к себе в карман.