Сергей Костин - Подразделение 000 Страница 44

– Не сейчас, Боб. Смотри, как работают настоящие профессионалы.

Из праздно шатающейся толпы обезьян отделилась фигура, не менее волосатая, чем Герасим, и подошла к нему.

– О! – сказала не менее волосатая обезьяна, – Блек мор кенал? Вери Гуд!

И вытащила из пачки сразу две папиросы.

– Вери гуд! Вери гуд! – закричали за нашими спинами дипломатические работники.

Волосатая обезьяна крепко обняла Герасима за волосатые плечи, обернулась к прогуливающимся между голодных тигров обезьянам и, издав совершенно непереводимый вопль, прокричала:

– Вери гуд, джунгли!

И все обезьяны, от мала до велика, и даже волосатый Герасим, ответили хором:

– Вери гуд, Тарзан!

Дипломаты тут же, не откладывая в долгий ящик, короновали нового короля, и укатили вместе с ним в теплые страны. А мы остались в зоопарке. Искать ушедшего в природу Герасима.

Эпизод 11.

– Я достаю из широких шорт! – Роберт Клинроуз демонстративно залез в карман шорт и вытащил пластиковое удостоверение сотрудника подразделения 000, – …Дубликатом бесценного груза. Смотрите, завидуйте, я спасатель! А не какой-нибудь зануда!

Команда спецмашины подразделения 000 за номером тринадцать дает гуманитарный бесплатный концерт в столичном доме престарелых. Только что закончил выступать Герасим, стренькавший на сдвоенном пианино отрывок из рок оперы «Собачий вальс» Музыка и слова народные. Имел оглушительный успех.

До Герасима выступала Милашка. Исполнила на сцене пару-тройку своих коронных разворотов на месте. В заключение выступления бабахнула из всех стволов салютом. Еле потушили. Но паники среди пенсионеров не наблюдалось.

После второго номера выступаю я. С элементами строевой подготовки и демонстрацией командного голоса. Очень волнуюсь. Для меня это первый выход в этом гуманитарном сезоне. Как примут зрители? Как среагирует критика в лице Директора Службы?

Проделав небольшую дырочку в шторах, я выглянул в зал. Потягивая водку со льдом из бокалов с высокими ножками, развалившись в креслах, гуманитарный концерт смотрели три человека. Собственно сам Директор, выразительно обмахивающийся приказами об очередном отпуске на всю нашу команду. И, конечно, престарелые. Манерная бабка в топике и худощавый старик в связь-слуховом аппарате.

Еще до начала выступления Директор сообщил, что несчастные престарелые добровольно покинули шикарную четырехэтажную квартиру в центре и переехали сюда. Под присмотр четырех сотен врачей и медсестер. Директор также сообщил, что через месяц пребывания в престарелом доме бедным пенсионерам стало скучно, и они написали жалобу Самому. Понятно кому. И теперь сюда, в загородный комплекс, каждый день приезжали артисты, спортивные команды, иностранные знаменитости. Старость в нашей стране уважали.

Пока Боб танцевал национальный американский танец ламбаду, корни которого уходят глубоко в национальное прошлое американского континента, я прикинул, во сколько миллионов брюликов обходиться стране содержание двух бедных несчастных пенсионеров, которых наверняка выгнали из родного дома неблагодарные дети.

Три больничных корпуса, бассейн, баня на триста шаек-мест, табун из трехсот чистокровных рязанских тяжеловозов, артезианская скважина с минералкой номер тринадцать, стокилометровый кусочек пляжа, жилой высотный комплекс с раздельными санузлами, поле для сбора ягод и лесной массив для сбора грибов, пятиразовое питание, не считая сладкого, подземный гараж, площадка с прогулочными вертокарами и даже скамейка перед главным входом с подогревом.

От такой жизни кто угодно со скуки сума сойдет.

Пенсионеры, трогательно поджимая губы, похлопали американцу. Директор облегченно вздохнул и отложил в сторону отпускное свидетельство Боба. Теперь моя очередь.

– Мыша! Командир это. Играй марш.

Милашка, руководствуясь лишь собственным вкусом, включила отрывок из бессмертного произведения неизвестного русского композитора «Прощание с Марусей». Под слова «Кап, кап, кап», я вышел на сцену, задирая ноги, словно списанная балерина.

Старушка, грустно сплюнув на пол, сказала: – «Фи», – и недоуменно посмотрела на покрасневшего Директора. Тот в свою очередь скрипнул зубами и стал медленно рвать на клочки мое отпускное удостоверение.

Это означало, что весь мой экипаж отправится в очередной оплачиваемый отпуск без командира. А командир останется в душном городе перебирать бумажки.

Директор прекратил издеваться над бумагой, схватился за связь-бабочку и стал быстро кивать головой, принимая депешу из диспетчерской. Потом встал. Неуклюже поклонился несчастным престарелым. Прекрасная акустика зала донесла до сцены его слова:

– Срочный вызов. Приношу свои соболезнования. То есть извинения. Мы вынуждены покинуть вас в самом срочном порядке.

Никогда не видел Директора Службы таким взволнованным и озабоченным. Прервать гуманитарный концерт в самый кульминационный его момент, на это должны быть веские причины.

– Команде спецмашины за номером тринадцать срочно на выезд! – загремел его голос, заглушая вечную музыку.

Очень веские причины!

– Майор Сергеев! Вас это касается в первую очередь!

Супер веские причины!

– Сергеев! Прекратите топтать сцену и срочно грузитесь в спецмашину. Финита ля гуманитарный концерт!

Архиважные причины!

– Ладно, майор Сергеев! – Директор торопливо, при помощи языка, склеил мое отпускное удостоверение и даже поставил гербовую печать, – Довольны?

А майор Сергеев уже бежал к спецмашине подразделения 000, по инерции задирая ноги, словно списанная балерина.

– Командир в кабине! К работе готов!

– Второй номер в кабине! К работе готов!

– Мм! Мм!

– Прекратите болтать, третий номер!

В кабину Милашки влетел вспотевший Директор Службы и плюхнулся в гостевое кресло.

– Работа. Срочная. Опасная. Смертельная.

– Что может быть опасней гуманитарного концерта в доме престарелых? – улыбнулся я широкой улыбкой смелого спасателя, – Можете на нас положиться, товарищ Директор. Что случилось?

Директор Службы торопливо, давясь примесями, выхлебал стакан воды из-под крана, обтерся рукавом и, словно боясь опоздать куда-то, затараторил:

– Шифровка из центра. Только что. Над среднерусской возвышенностью терпит бедствие инопланетный корабль типа «летающая тарелка». Командой тарелки подан сигнал, расшифрованный как «спасите инопланетные души». Расчетное время падения два часа восемь минут. Расчетная точка падения …цать долготы, …цать широты. Расчетный радиус разброса обломков примерно вот такой ширины, вот такой высоты. Приказано всеми возможными способами не допустить падения. Спасатели подразделения 000, вперед!

Директор Службы вскочил с гостевого кресла и бросился к приборной панели. Видать самому захотелось порулить самой совершенной в мире спецмашиной. Но я не допустил грубого нарушение устава. Перехватил Директора на полпути и насильно усадил обратно.

– Ну, падает. Ну, тарелка. Чего все так переполошились? Они каждый день пачками с неба валятся. Что, каждую спасать? Увольте. Научились по пространству летать, научитесь, и садиться правильно. Разве я не прав?

Боб и, задремавший было Герасим, согласно кивнули.

Согласно общеизвестной статистике инопланетные корабли типа «летающая тарелка» садятся на среднерусскую возвышенность с кучностью восемь единиц на сто квадратных километров в день. Правда, не один еще нормально не приземлился. Честные налогоплательщики замучались металлолом собирать. Глупые зеленые человечки. Нет, чтобы приварить к днищу пару колес. Да технологию изготовления парашютов у землян позаимствовать.

– Здесь особый случай! – захрипел Директор, – Впервые за все время инопланетных визитов, зеленые человечки решили завязать с нами торговые отношение и прислали в тарелке весьма важную делегацию. Нас уже предупредили, если что-то с ними случиться, Земля будет раздавлена. И, прежде всего, наша любимая страна.

– Тьфу, на них, – дополнения Директора не из приятных, но к катастрофическим не относятся, – Много таких желающих было. И все обещали. Уничтожим, с карты вселенной сотрем! Где они? По лесам, да по болотам. А все почему? Колеса к днищам не научились приваривать. Гуманоиды! Прав я, Боб?

Бывшая родина Боба последней на планете перешла на стопроцентное приваривание к днищу любых аппаратов колес. Подобной технологической операции не избежали ни ядероходы, ни ядеролеты, ни ядерожабли. Даже на ядерорезиновых лодках на носу торчало колесо. Так, на всякий случай. А если добавить, что каждое пассажирское кресло современного ядеролайнера оборудовано катапультой, двумя парашютами, самораспаковывающимся домиком на четыре койко-места и запасным бортпроводником, то мечты зеленых человечков о частичном или полоном уничтожении Земли кажутся смешными. Земная наука этого не допустит.