Светлана Жданова - Алауэн. История одного клана Страница 45

– Думаю, ваши сведения устарели. Александрит принята в наш род.

– На каком основании? – округлила глаза графиня, впрочем, как и все слышавшие рыжего красавца. В том числе и моя семейка, толкущаяся рядом.

– Как наша сестра и… моя невеста.

– Какого волкодлака, Сери? – Разгневанной фурией носилась я по широкой террасе.

– Ты же хотела подразнить свою тетку, – флегматично отозвался стоявший у перил Змей. Золотисто-желтые глаза сияли в полутьме. Гранатово-красные волосы тоже слегка светились. А в общем выглядел он просто демонически.

Сволочь такая!

– Подразнить! А не довести до заикания добрую половину городской аристократии. И всю мою семью! – Желание побиться головой о стену становилось все нестерпимей. А еще лучше схватить наглого дракона за шевелюру и поколотить об стенку. Хотя… его точно кто-то в детстве так побил – слабоумный он больно.

– Что здесь такого? Твой же братец собрался жениться на этой курице щипаной.

– И что мне теперь говорить маме? Извини, но у драконов шуточки такие дурацкие.

– Почему – шуточки? – обиделся Сери. – Я вполне серьезно.

– Ты совсем дурак или прикидываешься? Я же теперь в родной город еще лет сто вернуться не смогу. Мне это до погребального костра будут припоминать. Хотя лица у гостей повытягивались, – усмехнулась я.

Да уж, это было нечто! Мелиса чуть на месте не поджарила взглядом. А ее маман вообще еле от обморока уберегли.

Она кряхтит: «Воды!» – а я ей персональный ливень. Она сипит: «Воздуха!» – а ей локальный ураганчик. А что? По-моему, эта знатная леди особо гармонично (внутреннее содержание наконец нашло отражение во внешности) смотрелась с отклеившимися ресницами, потекшим макияжем и исподним, которое успели рассмотреть все желающие. Кто же знал, что сюда докатилась мода на эльфийское бельишко, которое как-то терялось в нескромных размерах этой мадам. Брр, надеюсь, после такого мне кошмар не приснится.

Когда графиня наконец подняла шум по поводу своего непрезентабельного вида, я невинно похлопала ресницами, уютно устроившись в руках «жениха».

– Я просто была обязана вам помочь. Это долг каждого мага. Можете не благодарить.

К тому моменту я начала жалеть о трех вещах.

Во-первых, не стоило надевать платье с открытой спиной. Конечно, шокировать общественность своей вполне живой татуировкой и откровенностью наряда мне удалось в полной мере. А вот план подразнить дракона провалился. Я была как-то не намерена позволять ему себя лапать. Но когда имеешь дело с этой драконьей особью мужского пола, стоит десять раз подумать… а потом, надев броню, бежать без оглядки. Так что мне «посчастливилось» получить внеплановый массаж спины. Правда, когда назойливая рука проскользила ниже, пришлось принимать меры и выворачивать самостоятельную конечность (судя по невинной физиономии дракона, он был не в курсе).

Во-вторых, что в свое время совсем не откусила язык этому треплу, хотя стоило бы. Уж слишком активно нас начали поздравлять. На мои реплики типа: «Да не с чем!», «Куда такой толпой на эшафот провожать!» – никто не реагировал.

Ну а третье – то, что я не могла прибить Змея немедленно.

Так что пришлось терпеть еще целый час, придумывая изощренные наказания и подумывая о карьере пыточного мастера. Но вот когда мой «женишок» на правах собственника начал целовать меня за ушком… с применением длинного раздвоенного языка, терпению пришел конец. Намотав вышеуказанный на палец, я жестоко его сжала и потянула. Некоторые используют для таких целей поводок – мне хватило и языка, чтобы утянуть желтоглазого Змея из зала на пустынную террасу.

Зато теперь рыжий дракон пытался держаться подальше от взбешенной меня. Да и говорил с заметными затруднениями, видно язык все же опух. Приятная мелочь!

– Но это все равно не повод устраивать такой концерт. Ты вообще подумал, как мне из этого выпутываться? Ты вообще думать умеешь? Только этого мне не хватало. Сначала эта твоя печать, потом родственнички мои дорогие, болезнь мамы. А теперь еще и ты со своим дурацким заявлением.

– Почему дурацким? Вполне официальное заявление. Я от своих слов не отказываюсь.

– Да запихай эти свои слова знаешь куда?

– Когда ты злишься, то просто неотразима, – улыбнулся Сери.

– Извращенец! – Когда я злюсь, у меня появляется чешуя и прочие неприятности.

– Сама не лучше, – усмехнулся он. И пока я пребывала в растерянности (или делала вид), меня нагло обняли. – Я очень скучал без тебя, мое сокровище.

На этом у него слова закончились. Зато начались поцелуи.

Что бы я ни говорила, какие претензии ни имела, но целуется он великолепно. Мне стоило больших усилий сохранить свежую, незамутненную голову. Хотя, надо признаться, перед глазами все поплыло, а колени подгибались.

Кажется, кто-то решил проверить, не прибили ли еще здесь гранатововолосого сумасшедшего, назвавшегося женихом незаконнорожденной магички, но едва сунули на террасу свой любопытный нос, как его тут же опалила одна из охранок Сери. Надо же, какой предусмотрительный!

Меж тем поцелуи, которыми он покрывал мое лицо и шею, становились все более горячими, а руки, скользящие по телу, все настойчивей. Так что в какой-то момент я поняла: еще немного – и будет поздно.

Поэтому, прошептав заключительное слово заклинания, заготовленного еще по пути в резиденцию графини, я поймала холодными губами его горячие губы…

Сери замер. Точнее, замерз.

– Ледяное прикосновение, – подсказала я на недоумевающий взгляд желтых глаз.

Конечно, я не была до конца уверена, что оно сработает как нужно. Все Алауэн очень чувствительны к ледяным и холодным заклинаниям – особенность у них такая, вот мне и пришло в голову попробовать остудить пыл этого разгоряченного дракона. Сейчас он все чувствует, осознает, но двигаться не может. Ну и температура слегка понижена.

– Что же ты думал, я так легко сдамся? Не дождешься, – улыбнулась я, обнимая его за шею. – А знаешь, ты мне так даже нравишься. Молчишь, руки не распускаешь. Очень милая вешалка получается. – Мои пальцы скользнули по приоткрытым губам. – С тобой даже можно спокойно разговаривать. И, пользуясь моментом, заявляю: я не твоя собственность, чтобы мной распоряжаться. Прошу это запомнить и больше подобного не делать. Хм, ты такой милый, когда молчишь и не двигаешься, – ухмыльнулась я, пробегая пальцами по его лицу. – Прям и не знаю, что мне с тобой таким делать, – наигранно задумалась, почесывая его за ухом, как большого кота. Желтые глаза начали сладострастно разгораться.

Мне не жалко. Тонкая ткань рубашки оказалась слабой преградой моим рукам, которые свободно гуляли по спине, груди и животу обездвиженного мужчины. Едва касаясь губами, скользнула своим языком в его рот. Оставила пару отметин от ногтей на спине. Пожалуй, это было даже интересно, вот так безнаказанно касаться его, прикрываясь перед самой собой желанием подразнить желтоглазого.

Кто мог подумать, что Змей столь податлив ласкам. Когда я расстегнула верхние пуговицы рубашки и поцеловала ключицу, Сери уже откровенно дрожал от возбуждения. Золотые глаза подернулись пеленой, а дыхание стало тяжелым и очень жарким.

Тут главное – самой не увлечься. А это очень трудно, когда в руки на растерзание попадает существо, причинившее тебе столько неприятностей, но меж тем столь… родное, желанное? Я еще сама не разобралась в своих чувствах, чтобы заявлять однозначно.

Резко отступив назад, восстановила собственное дыхание и только тогда посмотрела на растерянного дракона. Привычные ментальные щиты, скрывавшие мои чувства от восприимчивых драконов, опали к ногам.

– Ну и как ощущения? – с издевкой поинтересовалась я. – Можешь не рассказывать, я себя так чувствую ежедневно. С той лишь разницей, что ты причиняешь только боль. Знаешь, даже не тешу себя надеждой, что ты можешь понять. Понять, каково это, сгорать изнутри от безысходности. Заклинания крови невозможно отменить. И я это знаю. Но смириться… никогда. Я не вещь, чтобы мною владеть. Я не раба, чтобы за меня решать. Вы втроем разрушили практически все, что было в моей жизни. И после этого ты на что-то надеешься? – Тыльной стороной ладони вытерла отчего-то мокрые щеки. В своих мечтах я произносила эти слова с гордостью, высоко задрав нос и получая удовольствие от боли в желтых глазах. Вот только действительность жестока – больно стало мне. А еще противно от самой себя. Совсем одраконилась! Нашла слабое место Сери и ударила. Ведь это настойчивое желание, каким бы похотливым и требовательным оно ни было, оставалось единственным чувством этого мужчины ко мне. Ни жалости, ни сочувствия. Только страсть и собственнические замашки.

Наверное, я еще многое бы ему наговорила из того, что клокотало и кипело в моем сердце. И возможно, сделала бы этим только хуже.