Сергей Кочетов - Ленон и Гаузен: Два клевых чужака (СИ) Страница 47

Глава V

Зная зачем, но, не зная куда, Гаузен шел по улицам незнакомого мира. За время нахождения под арестом пришелец из Велитии много чего узнал в компании Ивана Волжанина. Тот, похоже, всерьез поверил, что Гаузен деревенский, и обстоятельно рассказал ему об особенностях городской жизни, местного уклада, а также про колбасный завод и НИИ имени Савушкина. Так что хоть юноша все еще чувствовал себя здесь чужаком, но чужаком основательно подготовленным.

— Надеюсь, Лин устроилась получше в этом Гряземелье, — вспомнил о девушке Гаузен, хотя куда она подевалась, он по-прежнему не представлял. При мысли о ней у него снова заныло сердце, но к этому чувству вскоре прибавилось другое, ниже на пару органов. Чтобы отвлечься, Гаузен решил немного оглядеться. Похоже, что он снова оказался в парке, где его схватили недавно. Заметив это, к ощущению голода прибавились неприятные воспоминания. Гаузену пришло в голову, что Лин могла оставить какой-нибудь знак с намеком, где ее можно отыскать, но ничего подобного ему на глаза не попадалось. Тут юноша заметил, что вдоль дороги понаставлены каменные вазы, а в одной из них торчит наружу какой-то потрепанный свиток. Гаузен подошел поближе и пригляделся. Среди мусора лежал смятый лист бумаги.

— Туда им всем и дорога, — подумал юноша, но тут он вспомнил, что такие свитки называются газетами и появляются на свет с завидной частотой. — Лин могла оставить мне сообщение, — мелькнуло в голове у Гаузена. Он сунул руку в урну и достал газету. Различать здешние буквы, как и слова, он уже умел благодаря Книге Знаний. Встав под фонарь, юноша начал читать все, что только попадалось ему на глаза.

К сожалению, в газете не содержалось даже намека о местонахождении девушки. Тут он увидел другое знакомое слово, которое заставило его сердце биться чаще. Он натолкнулся на статью о близившейся выставке научных достижений в НИИ имени Савушкина.

— Савушкин! Это же тот самый колдун, у которого есть зелье, исцеляющее Салочку. Наверное, Лин уже там и вовсю пытается раздобыть искомое лекарство!

Тут Гаузен с грустью подумал, что девушку в первую очередь волновала судьба Салочки, нежели его. Но, поразмыслив, решил, что беззащитная больная сиротка куда сильнее, чем он, нуждается в заботе. Да и, может быть, Лин считает, что он сам в состоянии позаботиться о себе, и поэтому отыщет его, только когда раздобудет лекарство и настанет пора возвращаться обратно. Или она просто не хочет, чтобы Гаузен мешался под ногами, вот и бросила его на произвол судьбы? Подобные мысли угнетали юношу, и, чтобы отогнать их, он окунулся в раздел объявлений:

«Продается диван, в хорошем состоянии, недорого». Ага, если написано «в хорошем», значит рухлядь полная, подумалось юноше. А почем тут выпивка? Это какая крепость? За бутылку? Ну-ну. Глаза его метались из раздела в раздел, но наиболее полное понимание вызвал у него продуктовый, благо почти все наименования были ему знакомы. Прикинув вес и стоимость продуктов, у Гаузена постепенно стала вырисовываться экономическая картина мира, в котором его угораздило очутиться. Гаузен начал приблизительно представлять, сколько в здешней стране стоят деньги. Но размышления о возможностях подзаработать и разжиться деньгами снова начало вытеснять чувство голода.

Гаузен поднял голову. От назойливых мыслей о еде его глаза стали видеть в темноте немного по-другому. Над его головой звезды выпали на небо, как крупинки соли на краюху черного хлеба. Луна наседала сверху, будто большая головка сыра. Одинокое дерево с развесистой кроной походило на здоровый, костью застрявший в земле, окорок. Озеро же с плавающими на нем кувшинками напоминало большую плошку супа с кругляшками жира сверху. «Уху — уху» — кричал невесть как залетевший сюда филин.

— От ухи я бы сейчас не отказался, — подумал Гаузен.

Тут пара его голодных глаз бессознательно нацелилась на уток, мирно дремавших у пруда. Гаузен вспомнил, что неподалеку отсюда, переходя через дорогу, он видел табличку. На ней был изображен олень в красном треугольнике, а подобную форму, как известно, имеет наконечник стрелы.

— Наверное, это стрела, целящаяся в оленя, — попытался расшифровать значение данного знака Гаузен. — А это, должно быть, значит, что здесь можно стрелять оленей. А если оленей можно, то уток и подавно.

Лука со стрелами у Гаузена с собой не было, и он достал нож. Крадущейся походкой он стал подбираться к ближайшей перепончатолапой твари.

Тогда-то Ленон и увидел Гаузена впервые. Только он не знал, что это Гаузен. Ленон решил, что зловещая фигура с ножом — это обычный злоумышленник, о которых пишут в криминальной колонке. Ленон с ужасом подумал, что будет дальше. Он представил, как расстроиться Руфи, увидев на земле растерзанную птицу. Ленон просто не мог допустить, чтобы девушка страдала. Он уже вообразил, как она подбирает валяющиеся на траве перья, ее взгляд идет дальше и натыкается на окровавленные останки. Руфи подходит ближе, склоняется на колени, ее глаза краснеют и по лицу начинают стекать слезы. А вдруг Руфи свяжет его исчезновение с этим ужасным преступлением?

— Я запущу в него булдыганом! — с мрачной решимостью прошептал Ленон, но в темноте не смог нашарить ни одного мало-мальски приличного камня. Попадались либо слишком мелкие, либо такие, какие бы он не смог поднять даже обеими руками. Наконец он нащупал подходящий снаряд, но волнение и неопытность в этом деле не могли не подвести юношу в его недобром начинании. Неумело подброшенный камень упал всего лишь в паре метров от метателя и настолько тихо шмякнулся об землю, что злоумышленник даже не подумал оборачиваться.

Тогда во все еще неостывшую голову Ленона пришел другой, более дерзкий план. Ленон решил действовать немедля. Он нащупал в кармане нож и решил идти до конца. Не глядя, он раскрыл его и с оружием в руках пошел на браконьера. В этот момент вся ненависть, накопившаяся за день в Леноне, казалось бы, сконцентрировалась на этом незнакомце.

— Стой! — закричал Ленон, и Гаузен обернулся. Юный велит посмотрел на бывшего журналиста, и его лицо расплылось в улыбке:

— Стой, а не то что? Ты ИСЧЕРПАЕШЬ мое терпение, и я взорвусь?

Только сейчас Ленон заметил, что по ошибке вместо лезвия перочинного ножика он выкинул ложку. Стоя на расстоянии швабры от Гаузена, смущенный юноша подумал, что хулиган не видит в нем серьезного противника, и решил испробовать другой подход:

— Тогда я убегу и позову на помощь!

— Надо переубедить этого местного дурачка, а то он подозревает меня неизвестно в чем, и, самое главное, неизвестно чего может предпринять, — подумал Гаузен, которому не хотелось в тюрьму обратно.

— Послушай, ты, наверное, думал, что я тут на уток охочусь? Ты ошибаешься! Я… орнитолог! — вспомнил мудреное слово Гаузен и обезоруживающе улыбнулся. — И просто хотел отрезать одно перышко себе в коллекцию.

Ленон, немного успокоившись, убрал нож, но все еще взирал на пришельца с недоверием. Безработный юноша подумал, что в таком юном возрасте в науку идут только вундеркинды. Тогда, вспомнив какие только можно ученые слова, Гаузен пожелал объясниться поподробней:

— Я тут на конференцию поехал и со мной небольшой Конфуций случился, — снова спутал слова Гаузен, хотя теперь такое случалось с ним все реже и реже.

— Конфуз, что ли? — поправил Ленон.

— Ну да, несчастье, — подтвердил Гаузен.

— А вы, наверное, иностранец? — сделал вывод Ленон.

— Иностранец? Конечно иностранец! — согласился Гаузен.

— Хотел бы я попасть на эту конференцию, взять интервью, послушать лекции… Я ведь журналист.

Услышав эти слова, Гаузен напрягся, испугавшись скорого разоблачения.

— Но я не могу. Меня с работы выгнали, — сокрушенно пожаловался Ленон.

— Это еще что! — посочувствовал Гаузен. — Откуда меня только не выгоняли! Выгоняли много раз, но ни разу, к счастью, не догоняли. А теперь вот я совсем отстал от обоза, то есть… — Гаузен поморщился, вспоминая сложное и малопонятное для него слово, — то есть от поезда. И идти некуда. Слушай, а ты не видел мою… коллегу. Она тоже потерялась.

— А как ее имя? — спросил Ленон, которому опять подумалось о Руфи.

— Ее зовут Лин. Может, еще Фелиндия. Мы прибыли сюда вместе, но не заметили, как потеряли друг друга из вида, — начал объяснять Гаузен.

Ленон поразмыслил немного, но не мог вспомнить ни одну девушку с похожим именем, особенно за последнее время:

— Может быть, Селин Дион? О ее концерте у нас можно только мечтать.

— Она такая светловолосая. В белой рубашке, бежевых штанах, может быть, зеленом плаще… Если она его не сняла… — продолжил рассказывать Гаузен, в надежде, что незнакомец как-то сможет ему помочь. Юноша так увлекся, что начал рассказывать детали, которые вряд ли пригодились бы для опознания: