Жнец (СИ) - Останин Виталий Сергеевич Страница 48

Но из строя он меня вывел. Я бессильно наблюдал, как он подходит ко мне, нависает и что-то говорит. Слов я не разобрал, только видел, как губы едва шевелятся — они у него были тонкие и бледные. Основным же звуком, который я сейчас слышал, был стук собственного сердца.

Рука пришлого стала медленно опускаться на мое лицо. Я попытался отбросить ее, точнее, подумал, что это нужно сделать, но сил на это не нашел. Так и продолжил смотреть, как свет меркнет, пока наконец не погрузился во тьму полностью.

"Тьма смотрит на меня. Я смотрю во Тьму. Тьма пожрет меня, потому что я остался один…"

Похоже, даже последние перед смертью мысли, и те принадлежали не мне!

Но выяснилось позже, хоронил я себя преждевременно. Спустя черт знает сколько времени, я пришел в сознание. И нашел свое самочувствие полностью подходящим под анекдот про незадачливого иностранца, решившего пару дней попьянствовать вместе с русскими. То есть — лучше бы я все-таки сдох!

Болела каждая клеточка тела, которую я чувствовал, а это, кстати, касалось не всего организма. Например, руки и ноги я не ощущал — то ли их не было, то ли кровоток к ним был перекрыт достаточно давно, чтобы они онемели. Но в их отсутствие с передачей сигналов тревоги — все плохо, хозяин! — прекрасно справлялись голова, грудь и живот. Особенно голова — ей будто прямо сейчас в футбол играла школьная команда.

В связи с этим я не сразу сообразил, что вишу вниз головой. За ноги подвешенный. А руки, надо полагать, за спиной связаны. Ну, теперь, по крайней мере ясно, чего я их не чувствую.

Глаза никто не взял на себя труд завязать, но потребовалось немало воли, чтобы их все-таки открыть. И времени, чтобы научиться пользоваться зрением в таком непривычном положении.

— Сука. — сказал я. На самом деле больше подумал, чем сказал, но что-то там все же языком изобразил. Бульканье или шипение, наверное. Зато подтвердил еще одну догадку — рот не закрыт кляпом.

Вскорости, этих небольших отдельных выводов, стало достаточно много, чтобы я смог полностью охарактеризовать свое положение. Я висел вниз головой в каком-то темном помещении, примерно пять на семь метров. Вдоль стен располагались то ли станки, то ли стеллажи с инструментами — непросто судить об этом с уверенностью в моем положении. И я тут был один.

Заключение из этого сделать было уже не сложно. Чертов не убиваемый эльф какого-то хрена притащил меня сюда и подвесил за ноги. Наверное, чтобы затем допросить — он же страстно желал узнать, кто нас послал. И скорее всего, поступил так он только со мной — я не видел рядом ни Зверя, ни Маарет.

Похоже, не так уж я долго в отключке и находился. Просто из личного опыта сужу. Человек плохо приспособлен к висению вверх ногами. Кровь приливает к голове, сознание мутнеет — для допроса такой пленник уже не очень хорошо подходит. А вот если его таким вот образом минут на двадцать подвесить, а потом в естественное положение вернуть, то он станет гораздо сговорчевее. В смысле, не он — я. Я стану.

Но что этот бледный тип хочет узнать? В чем, вообще, такая принципиальность? Кто нам приказал напасть на наемников-поляков? А это важно, вообще? Я к тому, что мы же все равно их убили. Почти всех, если я правильно помню. Шестерых в доме, одного Зверь на внешнем периметре подстрелил, а всего Маарет видела восьмерых. Выходит, один остался.

Почему это ему так важно? Почему важно узнать, кто нас послал? И зачем это спрашивать у исполнителей, если за таковых нас эльф и принял? Но главное — кто убил китайского борца? Хотя, стоп! Причем тут Ли Джинг?

Мысли от чрезмерного кровяного давления, начали сползать в какой-то несвязный бред. Вспомнив убитого китайца, я почему-то подумал о Хигине — сирене, которая меня к нему послала. А потом о шестидесяти тысячах, что занял у нее и сделался ее должником. Зачем они мне понадобились? Что я собирался на них купить? Память об этом почему-то не собиралась докладывать, а мне, чем дальше, тем больше, казалось, что это очень и очень важно.

Так я висел, с каждой минутой скатываясь во всю большую невнятицу. И когда дверь в помещение отворилось, даже среагировал с запозданием. С минуту, наверное, смотрел на узкую черную тень в белом прямоугольнике света, и никак не реагировал. Лишь когда кто-то подхватил меня за плечи и придал моему телу горизонтальное положение, встрепенулся.

И сразу забился в путах, насколько это вообще позволяли онемевшие руки и ноги. Опять же, не прям сразу, а несколько секунд потупив, я сообразил, что за плечи меня держит жнец.

Холодный хитин вместо кожи. Слишком много рук. Запах — чуждый и в то же время знакомый. Но, главное — мысли-эмоции. Яркие, пугающие.

"Брат, я заберу тебя в общность. Ты не будешь один. Тьма не пожрет тебя".

Придерживая меня за плечи одной парой конечностей, второй жнец освободил мне ноги и опустил их на землю. Я этого не почувствовал, все-таки слишком долго провисел и кровь от них отлила. Но отметил изменение положения в пространстве. Теперь я находился в вертикальном положении, удерживаемый чужаком. Правда, недолго. Вскоре он уложил меня на пол.

"Чего тебе от меня надо, тварь?" — послал я жуку-переростку мысль-эмоцию. В прошлый раз, на складах, это сработало. Получилось и теперь. Вот только ответ был такой же, как и раньше. Про Тьму, которая меня пожрет, и про то, что надо меня скушать до этого. Ничего нового, в общем.

"А эльф где?" — поинтересовался я. В смысле, представил образ худющего беловолосого ублюдка с оттенком интереса.

"Служба. Долг. Нельзя спасти брата сейчас. Ждать". — отозвался арахнид. Оттенки его мыслей были извиняющимися. Типа, братан, прости, что не могу сожрать тебя прямо сейчас. Потерпи, не плач — ты же мальчик!

Ну, круто. Этот тоже работает на эльфа. И что мне с ними двумя делать?

Глава 24

Как выяснилось позже, ждали мы эльфа. После нашего короткого "разговора" жнец больше ничего не нового не сообщал. Только гудел у меня в голове, когда я к нему обращался, что "Тьма пожрет, но он пожрет меня раньше". Типа, успокаивал. Ну-ну, малыш. Потерпи.

Сука.

А я лежал на боку и думал, что слишком много в моей жизни этих тараканов-переростков. И ладно бы я боялся насекомых, фобию там какую-то имел. Так ведь нет! Совершенно спокойно к ним относился. Чего тогда все эти пришлые на мне зациклились? Одного убил, душ из его крови принял — все, конец карьере военного. Потом еще двоих встретил, каким-то образом изжил подселенца, и тут же обзавелся новым. И они все не кончаются и не кончаются! Новый вот нарисовался, пожиратель, мать его! Что, когда его грохну, он тоже займет место предыдущего жильца?

Конечно, можно было бы потратить время более толково. Например, придумать план, как я чудом всех убью и смогу спастись. Но, во-первых — глупости это все, а во-вторых — какой смысл, если чертов жук считывает все мои мысли, окрашенные эмоциями? Действовать нужно исключительно на интуиции.

А вообще, конечно, странно все это. Не граница у нас в стране, а дуршлаг какой-то! Заходи, кто хочет, бери, что захочешь! Мафиози протаскивает в город двух жнецов, банда террористов из Польши шарится тут, как у себя дома. Эльф наконец! И еще один арахнид довеском! Нет, прав был Зверев — эту страну погубит коррупция.

Так-то понятно, у них, пришлых в смысле, магия, а у нас детекторы на металл и взрывчатку. Но что мешало государству массово закупиться у тех же гномов артефактами, распознающих чужаков? Или блокирующих невидимость? Да хотя бы тот же "купол отрицания", про который Маарет говорила. Нет магии — нет невидимости и маскировочных устройств. В разы сложнее протащиться через границу страны, в которой тебя не хотят видеть.

А еще удивляло, что жнец на побегушках у эльфа. Они вроде особнячком держатся, эти два вида. С другой стороны, эльфы мутят с властными структурами, а арахниды живут войной и нанимаются к тому, кто больше заплатит. А кто может посулить куш крупнее, чем правительство одной из западных стран?