Марина Милованова - Временная ведьма Страница 49

— Значит, говоришь, между нами была любовь? — Я подняла на собеседника задумчивый взгляд, мимоходом отмечая бледность щек и горящий надеждой взгляд. — А как же теперь Люся? Разбил бедной женщине сердце и помчался вприпрыжку к другой?

До него не сразу дошло, что я попросту издеваюсь. Но когда дошло, взгляд потух, а голос зазвучал тускло, без каких-либо эмоций:

— Чем больше узнаю этот мир, тем больше начинаю его ненавидеть. Здесь все фальшиво и бездушно. Люди настолько погрязли в своих делах и в своем эгоизме, что их совершенно не волнует ничего, что их лично не касается. Вы сидите в своих каменных коробках, уткнувшись в говорящие ящики, и вам даже в голову не придет, что кому-то рядом нужна помощь. Вы не способны протянуть руку чужому человеку, поинтересоваться его бедой. Если бы несколько лет назад рядом с Людмилой оказался человек, способный выслушать, она не скатилась бы в алкогольную пропасть. Женщины слабы по своей природе, а женщины, перенесшие удар судьбы, слабы вдвойне. Потеряв в аварии мужа и сына, она нашла утешение в водке.

— А ты появился, словно рыцарь на белом коне, и спас ее! — возмущенно перебила я, не будучи в состоянии выслушивать столь дешевую проповедь. — Если хочешь знать, очень многие из нас переносят удары судьбы. И природа женщин намного сильнее природы большинства мужчин. Просто сильные люди остаются сильными и дальше, а как раз слабые заливаются по самое горло спиртом, оправдывая и жалея себя на все лады!

— Ты права, конечно, — неожиданно согласился Григорий, — Но и слабым людям все равно нужна помощь. Если бы люди больше общались друг с другом, а не замыкались в своих квартирах и в своих душах, многих проблем можно было бы избежать. А Людмилу не я спас. Это Тихон почистил ее память, убрав все случаи алкогольного опьянения, и заодно сняв тягу к спиртному вообще.

— Домовой?

— Ну да, домовой.

— А почему же он мне память вернуть не может, если такой умелый?

— Потому что не такой уж и умелый, — Григорий пожал плечами, — Мы пытались несколько раз, когда ты спала, но ничего не получилось.

Спала?.. Злость вернулась в мгновение ока. Так вот, значит, кому я обязана своими кошмарными снами!

— Слушай, ты, Григорий, Грей или как там тебя еще! Проваливай-ка по-хорошему! Надоел мне весь этот бред! К твоему сведению, завтра на работу пожалует комиссия, и мне нужно явиться на работу выспавшейся, отдохнувшей и со свежими мозгами. Так что у меня нет ни времени, ни желания выслушивать и дальше твои сказки!

— Сказки?!

— Хорошо, пусть будет бред сумасшедшего, — язвительно улыбнулась я.

Он встал и молча вышел. Хлопнула входная дверь. Я осталась в одиночестве. На полу ярким ароматным пятном укоризненно алели розы. Я из вредности показала им язык и вышла из кухни.

ГЛАВА 14

–

Считаешь себя самым умным? — язвительно поинтересовался пушистый шарик, ехидно прищуривая желтые глаза-пуговицы.

— Отстань, а? И без тебя тошно! — Грей растянулся на кровати, задумчиво глядя в потолок. Там, наверху, осталась Дарья, которая неизвестночто сейчас о нем думает. Как минимум считает сумасшедшим. А как максимум… как максимум даже думать не хочется.

— Ну вот скажи, — не отставал домовой, задумчиво топчась на постели, — Рассказал ты ей все, и что? Лучше стало? Ты же снова наступил на те же самые грабли — тебе ее завоевывать нужно: цветы там, кино, прогулки под луной. А ты что сделал? Опять рубанул сплеча и вывалил всю информацию бедной девочке на голову. Удивляюсь, как она еще после этого смогла с тобой нормально разговаривать, а не огрела сразу по голове обещанной сковородкой.

— Да, не огрела, — согласился Грей. — Зато выгнала вон, что, в общем, еще хуже.

— А ты чего ждал?

— Чего ждал?! — Грей резко сел на кровати, — Чуда я ждал! Понимаешь? Обычного такого чуда! Вдруг она вспомнила бы меня? Какие-нибудь события из прошлого… Вот так вот раз — и щелчок в голове. Но нет! Все напрасно!

— И что ты дальше намерен делать? Извинишься и свалишь все на временное помрачение рассудка от ее красоты или будешь по-прежнему гнуть свою линию, пока она окончательно не убедится в том, что ты псих?

— Нет, зачем. Просто украду ее отсюда. С твоей помощью.

— Нет, ты точно псих! — Домовой обреченно закрыл глаза и повалился на кровать, болтая в воздухе мохнатыми ножками, — Я же объяснял тебе, что так нельзя! Переход может не сработать!

— В отличие от тебя, я предпочитаю быть оптимистом. К тому же не забывай, в этой истории появился еще один персонаж, который может доставить мне крупные неприятности. Начнем с того, что отношения с Дарьей она мне уже испортила, причем не прилагая никаких усилий. И даже думать не хочу, что будет, если она эти самые усилия приложит.

— Людмила! — Домовой хихикнул. — Да, бедняжка моментально попала под твои чары, стоило мне только прочистить ей мозги. А если учесть, что ты первый нормальный человек, попавшийся ей на глаза после длительного алкогольного дурмана, то ее интерес к тебе вполне оправдан. К тому же чего греха таить, ты всегда действовал на женщин как валерьянка на кошек.

— Дарья — тоже женщина, — тоскливо возразил Грей. — Только на нее я почему-то не действую никак. Точнее, действую, но исключительно с отрицательным эффектом.

— Ну, Дарья тоже в свое время смотрела на тебя, как кошка на сметану. И… мне напомнить, кто виноват во всем случившемся?

— Не надо! Лучше напряги все свои силы и память для перемещения в наш мир. Да, и кошку не забудь, а то Дарья нам головы оторвет, если мы ее здесь оставим.

— Не буду! Не буду! Неправильно это! — Домовой пушистой юлой закружил по кровати, недовольно бормоча себе под нос. — В конце концов, женщины твои — ты с ними и разбирайся! И нечего перекладывать проблему на мои плечи. Не ухаживал, чувств не вызвал, а туда же — горазд свою работу на меня сваливать! Я, к твоему сведению, слабый домовой — мелкий домашний дух, а не маг со стажем навроде твоей матушки!

Не переставая бубнить, пушистый шарик пропал из виду, оставив Грея коротать вечер в гордом одиночестве.

Несмотря на здравые рассуждения домового, Грей своего решения не изменил. Оставаться здесь надолго нельзя — Людмила обещала вернуться к выходным. А если вспомнить все томные взгляды, которыми она то и дело его награждала, то нетрудно догадаться, зачем пожалует эта милая барышня. Если вытерпеть атаку подруги Дарьи ему еще вполне по силам, то связываться с повидавшей жизнь женщиной заведомо опасно. Весовая категория не та, а грубить очень не хочется. Не бежать же к Дарье в поисках защиты? После всего, что он ей наговорил, она мало того что не послушает, но еще, чего доброго, в милицию сдаст. Значит, остается единственное средство — уговорить домового.

Легок на помине — Тихон появился вновь. На сей раз, разнообразия ради, на полу, прямо перед носом Грея. Требовательно ухватил за штанину.

— А ну обещай, что выкинешь из головы мысли о перемещении до тех пор, пока не завоюешь Дарью! Иначе… иначе я тебе готовить не буду! Вот!

— Этого я тебе обещать не могу. — Грей подхватил домового и усадил на колено. — Но я постараюсь сегодня снова поговорить с Дарьей. Если результат будет опять отрицательным, тогда ты применишь заклинание.

— Ты упрям, как осел! — Домовой вывернулся из рук. — И нечего меня тискать. Я тебе не кот!

— Понимаешь, если Дарья вызовет милицию — стражу этого города, то, сидя в тюрьме, я вряд ли смогу за ней ухаживать. А вдруг ты не сможешь меня вытащить из застенков этого мира? Здесь и так слишком много непонятных вещей, и вряд ли тюрьмы так просты, как в нашем мире. И ты думаешь, что такой поворот событий будет лучшим вариантом?

— Уговорил. — Домовой вздохнул и махнулмохнатойрукой. — Только смотри, поговори с нею как следует! Учти, я буду рядом!

День не заладился с самого утра. Элка была хмурой и после короткого обмена приветствиями молчала вплоть до самого офиса, а шеф, едва мы предстали перед его светлыми очами, изрядно потемневшими от гнева, загрузил нас работой по самые уши. Приказал Лидочке подать в кабинет кофе на три персоны и исчез за дверью. У меня же в голове творилась невообразимая каша, и причиной этой самой каши был вчерашний разговор с Григорием.

С одной стороны, я была готова с легким сердцем записать его в сумасшедшие. С другой стороны, посуда по кухне летала вполне самостоятельно уже несколько недель кряду. Вот только как я ни уговаривала таинственного барабашку предстать перед моим любопытным взором в своем натуральном виде, результата так и не дождалась, хотя честно таращилась широко раскрытыми глазами на все, что двигалось по кухне. В конце концов, после завтрака посадила перед собой на стол Марусю и попросила сказать хоть какое-нибудь слово. Задавала разные вопросы, упрашивала, делала самое умоляющее лицо, на которое только была способна, сулила всякие вкусности.