Терри Пратчетт - Пирамиды Страница 5

Он отвернулся и заботливо обратился к другому, съежившемуся от холода и непривычки ученику.

— Он мужик ничего, — произнес кто-то за спиной у Теппика. — В библиотеке полно его книг. Я тебе покажу, если хочешь. Меня зовут Чиддер.

Теппик обернулся. Перед ним предстал мальчик примерно одних с ним лет и роста, в черном костюме — просто черном, для первогодков, — выглядевшем так, словно ткань по кусочкам нанизывали на тощего, как гвоздь, Чиддера. Мальчик протянул руку. Теппик ответил ему учтивым взглядом.

— Да?

— Тебя-то как зовут, парень?

Теппик привстал. Подобное обращение начинало выводить его из себя.

— Парень? Видно, придется показать тебе, что в моих жилах течет кровь фараонов!

Собеседник смотрел на него, ничуть не смущаясь, склонив голову набок. На лице его играла слабая улыбка.

— Всем показывать — крови не хватит, — сказал он.

Пекарня фасадом выходила на аллею, и несколько работников вышли подышать относительно прохладным предрассветным воздухом, перекурить и хоть ненадолго отдохнуть от своих огнедышащих печей. Обрывки их разговора, завитками дыма поднимаясь вверх, долетали до скрытого тенью Теппика, цепляющегося за чудесным образом подвернувшийся подоконник, в то время как ноги отчаянно выискивали в кирпичной кладке хоть какую-нибудь выемку или выступ.

Что ж, неплохо, сказал он себе. Случалось влипать и похуже. Вспомнить хотя бы один из фасадов дворца патриция прошлой зимой, когда все водосточные желоба извергали потоки воды, а стены были сплошь покрыты наледью. А сейчас — три балла сложности, в лучшем случае три целых две десятых. Вам со стариной Чидди привычнее карабкаться по стенам, чем прогуливаться по городским улицам, ведь в конечном счете все зависит от угла зрения, от перспективы.

Хорошенькая перспектива. Он бросил быстрый взгляд вниз, в семидесятифутовую бездну. Держись, парень, возьми себя в руки. Глядеть только на стену. Правой ногой он нащупал выемку, образовавшуюся на месте раскрошившейся известки, и, повинуясь внутреннему голосу (сам голос наблюдал за происходящим с безопасного расстояния), зацепился кончиком башмака.

Теппик перевел дыхание, напрягся, пошарил рукой у пояса, вытащил кинжал и, прежде чем сила тяготения успела заявить о себе, воткнул его между кирпичей. Помедлил, задыхаясь и выжидая, пока сила тяготения вновь утратит к нему интерес, после чего постарался проделать то же самое со вторым кинжалом.

Один из стоявших внизу пекарей, похоже, отпустил шутку и выковырял из уха кусочек известки. Пока его коллеги смеялись, Теппик стоял в лунном свете на двух тонких, как лучина, клатчских клинках, осторожно пробираясь ладонями к защелке окна, чей подоконник так выручил его.

Окно было заперто. Разумеется, его можно было бы распахнуть сильным ударом, но тот же удар отбросит Теппика назад, в пустоту. Он вздохнул и, двигаясь с точностью часовщика, вытащил из чехла алмазный циркуль. Теппик медленно вычертил на пыльном стекле круг…

— Ты должен нести его сам, — сказал Чиддер. — Такие здесь правила.

Теппик взглянул на свой сундук. Интригующее начало.

— Дома у нас есть специальные люди, — ответил он. — Евнухи, ну и так далее.

— Надо было прихватить хотя бы одного из них с собой.

— Они плохо переносят путешествия, — объяснил Теппик.

На самом деле он непреклонно отвергал все предложения взять с собой маленькую свиту — Диос несколько дней даже дулся на него. Не подобает человеку, в чьих жилах течет царская кровь, отправляться в мир словно простолюдину. Но Теппик стоял на своем. Он был абсолютно уверен, что, когда убийца выходит на дело, его не сопровождает толпа служанок и дворецких. Однако теперь Теппик несколько поколебался в своих воззрениях. В виде эксперимента он рывком попытался приподнять сундук, и в конце концов ему удалось пристроить багаж на плече.

— Похоже, люди у вас живут богато, — заметил Чиддер, неторопливо шагая рядом.

— Не так чтобы очень, — после некоторого раздумья ответил Теппик. — Большинство выращивают дыни, чеснок и всякое такое прочее. А еще стоят на улицах и кричат ура.

— И твои родители тоже? — озадаченно переспросил Чиддер.

— Они? Нет. Мой отец — фараон. А мать, кажется, была наложницей.

— Я-то считал, что наложница — это такой овощ.

— Вряд ли. Хотя мы никогда серьезно не говорили на эту тему. В общем, она умерла, когда я был еще маленький.

— Ужас какой, — весело заметил Чиддер.

— Однажды лунной ночью она решила поплавать верхом на бревне, а потом оказалось, что это крокодил.

Из вежливости Теппик сделал вид, что не обратил внимания на реакцию собеседника.

— А мой отец — по торговой части, — поделился Чиддер, когда они проходили под аркой.

— Это, должно быть, интересно, — уважительно произнес Теппик. Он почувствовал, что совершенно изнемогает под грузом новых впечатлений, и добавил: — Сам я никогда этим не занимался, но мне кажется, что торговцы — очень славные люди.

На протяжении следующих двух часов или около того Чиддер, который своей легкой, изящной походкой шел по жизни так, словно все в ней было ему давным-давно известно, посвящал Теппика в тайны жилых бараков, классных комнат и водопровода. Водопровод он приберег напоследок — тому были все причины.

— Как, вообще нет?

— Ну, есть всякие ведра, бадьи, — уклончиво ответил Теппик, — и много-много слуг.

— Какое-то оно устаревшее, ваше царство. Теппик кивнул.

— Все из-за пирамид, — сказал он. — На них ушли последние деньги.

— Дорогая, должно быть, штука.

— Не особенно, — вздохнул Теппик. — Они ведь из простого камня. А камней у нас предостаточно. Камней и песка. Песка и камней. Тут нам нет равных. Если тебе когда-нибудь понадобятся камни или песок — обращайся к нам. А вот внутренние покои действительно дорого обходятся. Мы до сих пор не можем расплатиться за дедушкину пирамиду, а она еще не самая большая. Всего три зала.

Теппик повернулся и выглянул в окно; они уже вновь успели вернуться в барак.

— Все царство в долгах, — спокойно продолжал он. — Даже наши долги по уши в долгах. Вот почему я здесь. Надо хоть кому-то в семье немного подзаработать. Наследный принц не должен слоняться без дела и глазеть в потолок. Нужно отправляться в люди и приносить хоть какую-то пользу обществу.

Чиддер облокотился на подоконник.

— Неужели нельзя позаимствовать кое-что из ваших пирамид, если там столько всякой всячины? — спросил он.

— Не говори глупостей.

— Извини.

Теппик мрачно разглядывал толпу внизу.

— Много же здесь людей, — сказал он, чтобы сменить тему. — Никогда не думал, что мир такой большой. И холодный, — добавил он, зябко передернув плечами.

— Ученики исчезают один за другим, — пожал плечами Чиддер. — Не выдерживают. Главное, знать, кто есть кто и что есть что. Видишь вон того парня?

Чиддер указал на одного из старших студентов, которые по-прежнему лениво толпились возле колонн перед входом.

— Того длинного? С физиономией, как нос твоего башмака?

— Это Пролет. Будь с ним осторожен. Если он пригласит тебя перекусить в своем кабинете, не ходи.

— А вон тот, маленький, с кудряшками, кто? — спросил Теппик, указывая на невысокого подростка, над которым склонилась болезненного вида дама.

Слюнявя носовой платок, она вытирала грязные разводы на щеках паренька. Закончив с этой процедурой, она заботливо поправила ему узел галстука.

Чиддер высунулся, чтобы получше его разглядеть.

— Это новенький, — ответил он. — Зовут Артур. Все еще хватается за мамочкину юбку, как я погляжу. Он долго не продержится.

— Не знаю, не знаю, — покачал головой Теппик. — Про нас то же самое говорят, а мы вон уже сколько тысяч лет держимся.

Стеклянный круг провалился вовнутрь и со звоном разбился на полу, после чего на несколько секунд все замерло. Потом стало слышно, как тихо капает с масленки масло. Лежащая на подоконнике, рядом с трупиками васильков, тень оказалась рукой, которая с растительной медлительностью двигалась к оконной защелке.

Раздался металлический скрежет защелки — и рама распахнулась совершенно бесшумно, как в потустороннем мире, где отсутствует трение.

Теппик спрыгнул на пол и растворился во тьме.

Минуту-другую в запыленном помещении стояла напряженная тишина, какая обычно возникает, когда кто-то осторожно крадется в потемках. Снова прожурчало масло, и задвижка люка ведущего на крышу, с тихим металлическим звуком отъехала в сторону.

Теппик замер, переводя дыхание, и в этот самый миг до него донесся легкий шум. Шум звучал на частоте, едва уловимой человеческим слухом, однако сомнений быть не могло. Кто то ожидал его по ту сторону люка, и этот кто-то прижал рукой листок трепещущей на ветру бумаги.