Галина Романова - Как начать карьеру Страница 5

В большой гостиной не изменилось ничего — также стояли на подлокотниках кресел два бокала, разбросанные вещи так же напоминали о ночном побоище. Только из распахнутых дверей со стороны коридора доносился какой-то шум.

Длинный узкий коридор казался еще уже за счет того, что вдоль стен валялись какие-то баулы, мешки и сундуки, поверх которых лежали зимние тулупы, узлы, связки лекарственных трав и различное походное снаряжение. Как я узнал впоследствии, для всего этого имелось место в кладовке, но у мэтра Куббика вечно не доходили руки перетащить туда добро. Особое внимание следовало уделить шести подставкам под доспехи, попарно размещенным вдоль стен через равные промежутки. И ежу понятно, что в них оказались встроены те самые сторожевые заклинания. Еще один охранный контур должен был находиться над дверным косяком, там, где болталась подкова, а парный ему — под порогом.

Дверь в кладовую была крепко заперта, а вот противоположная ей, на кухню, наоборот, распахнута настежь. Я подкрался и заглянул внутрь.

Нет, наверное, это здание действительно изначально строили как сторожевую башню для гарнизона из полутора десятков воинов — иначе зачем в кухне целых две печи и длиннющий разделочный стол, на котором можно спокойно разложить парочку свиных туш целиком? Я уж молчу про многочисленные полки вдоль стен и лари с мукой и овощами, которых тут оказалось видимо-невидимо. Полки, правда, большею частью стояли пустыми — посуду можно было пересчитать по пальцам.

У печи хлопотала невысокая пухленькая женщина. Как раз в тот момент, когда я вошел, она ссыпала в кашу мелко порезанное копченое сало. На разделочном столе своей очереди ждали корзинка с яйцами и целый тазик порубленных в салат овощей.

Покончив с кашей, женщина повернулась к столу и увидела меня.

— Ой. — Она почему-то хихикнула, закрыв рот ладошкой. — А ви хто?

— Я… э-э… Груви. Згаш Груви, новый помощник мэтра Куббика. А…

— Ой! — повторила женщина, на сей раз совершенно серьезно. — Помощник? Какий такий помощник? Мэтр мене про вас ничего не гутарил… Откуда ви взялись?

— Приехал из…

— Это неважно. Сейчас откуда ви взялись? Я не слышала, шоби хлопала дверь!

— Я… э-э… спал наверху.

— А!.. — Женщина кивнула. — Ну раз так, сидайте пока к столу. Завтрак будэ подан через четверть часу. Мэтр любит, шоби завтрак був плотным. Он наедается на весь день, потому шо никогда не знает, когда и где будэ вечерять. Ви яишенку любите?

Подхватив с ларя огромных размеров сковороду, она ловко подвинула горшок с томящейся кашей и принялась за дело.

— Вам пяти яиц хватит? Или сделать семь? Мэтр усегда трэба, шоби було семь яиц, не больше и не меньше!

Я с некоторой тоской посмотрел на корзинку с яйцами. По разумению типичного городского жителя, крупнее могли быть только яйца гусей. Что за куры у них в Звездунах? Особой породы, что ли?

— Я… знаете, мне не стоит рассиживаться. Мэтр просил отчистить его сапоги от…

— Ой, як же хорошо! — Женщина опять повеселела. — А то они вже недилю тут воняють! Весь дом ими пропах! А у мэтра руки не доходют. У него така нервна работа, така работа… Спасибо, шо сделаете это, Згаш… Мене ведь можно называть вас просто Згашем?

По возрасту она была раза в два старше меня, и я храбро кивнул.

— Отлично! — Поощрение здорово подхлестнуло мои инстинкты. — У вас чистидин есть?

— Чи… Простите, шо? — Кругленькое загорелое личико собеседницы забавно сморщилось. Она честно пыталась вспомнить явно незнакомое слово.

— Ну чистидин. Это средство для…

— Ни, у нас такого нема. А коли хочите отчистить сапоги от упыриной вони, возьмите чеснок, выдавите сок, смешайте с настойкой одолень-травы и болиголова, а потом этой мазью натрите сапоги. Дайте им чуток постоять, опосля чого промойте в проточной воде. Река рядом! Настойку я вам, так и быть, сроблю, ежели ви принесете мене из кладовой одолень-траву. Болиголов есть!

У меня челюсть отвисла. Нет, про такой рецепт приходилось слышать — чеснок вообще универсальный дезинфектор для практически любого вида нежити. Не действует только на истинных оборотней и некоторые подвиды вампиров. В библиотеке имелась ветхая брошюра, еще рукописная, «Тысяча и один способ избавления от всевсяческих зловредных тварей, нежитью прозываемых, при помощи чеснока». Да, чеснок действительно почти всесилен, но сейчас наука шагнула вперед, уже изобретены и внедряются повсюду новейшие средства. Чистидин — одно из них. Его нет? Может, кончился?.. Ладно, обойдемся тем, что есть.

В кладовой царил такой беспорядок, что не иначе как личным вмешательством одного из богов можно было объяснить потрясающий факт — на двадцатой минуте поисков мешочек с сушеной одолень-травой попался мне на глаза. Связки чеснока тут висели по всем углам, так что с приобретением второго компонента проблем не возникло. Пока я давил чеснок, женщина, как я понял, совмещавшая обязанности кухарки и уборщицы, а вовсе не жена мэтра Куббика, заварила густой, едко пахнущий отвар. Добавив в него чесночную массу и прихватив сапоги, направился к выходу.

Уже с порога стало видно, что только неопытность и темнота помогли мне идентифицировать мэтра Куббика с только что вылупившимся упырем. Ибо сбоку вплотную к стене дома примыкал небольшой огородик. На склоне ровный участок под грядки отыскать довольно трудно, и там, где таковой обнаружился, культурными растениями была занята каждая пядь. Неудивительно, что мой наниматель шагал, держась за стену, — по-другому пройти, не истоптав насаждения, было просто невозможно.

День начинался веселый, светлый и солнечный. На берегу реки, где пахло цветущими травами, водой, рыбой и тиной, «упыриные» сапоги воняли особенно жутко, портя впечатление, производимое природой. Говорят, некроманты, в силу своей профессии часто имеющие дело с покойниками, люди довольно мрачные, лишенные чувства юмора и не способные оценить красоту жизни. Это не так. Постоянное хождение по краю, реальный шанс в любой миг заглянуть в глаза смерти как нельзя лучше помогают ценить жизнь во всех ее проявлениях. Да и черный юмор понимать способен не каждый!

Отыскав удобное местечко среди буйно разросшейся прибрежной растительности, присел на корточки и принялся тщательно и осторожно смазывать сапоги получившейся жижей. Действовать приходилось с оглядкой — ибо одно дело пройтись по упыриной лежке и совсем другое — вляпаться в отходы «жизнедеятельности» нечисти или, тем паче, случайно наступить на разлагающийся труп. В двух последних случаях на подошвах вполне мог остаться трупный яд, от которого даже современная наука еще не сподобилась придумать достойного противоядия. Существовали лишь профилактические меры (не наступать!) и радикально-решительные (отрубить пораженную трупным ядом конечность, пока яд с кровью не разнесся по организму!). Но если сапоги простояли в коридоре мэтра почти седьмицу, то яд успел утратить часть своих свойств. Однако рисковать не хотелось.

Смазав сапоги еще и изнутри (а вдруг они дырявые и кое-что просочилось?), я выпрямился, оглянулся по сторонам и вдохнул относительно чистый воздух. Солнце карабкалось на небо, утро вставало во всей своей красе. Лето мне ужасно нравится хотя бы тем, что именно на эту пору выпадают каникулы. Обязательная ежегодная практика, как правило, не перекрывала эти блаженные летние месяцы — она традиционно приурочивалась к осени или весне, так что три месяца почти полного блаженства были гарантированы. Правда, их частенько омрачала сессия, но это закономерная ложка дегтя в бочке меда.

Все вокруг дышало жизнью. Плескалась волнами река, ветер шевелил камыши, в которых тоже что-то шевелилось. Уверенный, что сейчас увижу какую-нибудь «нормальную» живность — то есть обычного зверя или птицу, — я сделал шаг вперед, заметив в зарослях какое-то темное пятно. Оно слабо трепыхалось, и в голове промелькнула шальная мысль о соме, который по каким-то причинам оказался на мелководье. Что за тварь могла обнаружиться в непосредственной близости от человеческого жилья, да еще и среди бела дня, подумать я не успел.

Ветер услужливо раздвинул камыши и…

Ой!

То, что там находилось, не являлось животным хотя бы потому, что передо мной был труп человека. Точнее, молодой женщины, совершенно обнаженной, с распущенными длинными черными волосами. Она лежала на боку, словно прилегла насладиться ярким солнышком, но лицо ее оказалось погружено в воду, а на коже были заметны розовые пятна, которые можно обнаружить только у трупов. Одна рука плавала в воде, а на другой, на запястье, были заметны странные ссадины, словно следы от веревок.

Несколько секунд я как зачарованный смотрел на тело, а потом сорвался с места и со всех ног кинулся к мэтру.

Мой наниматель, оказывается, уже встал. В полотняных штанах и рубашке из беленого льна, что было довольно странно в будний день,[3] он сидел на кухне и спокойно завтракал кашей и яичницей с салом и луком. Кухарка с улыбкой стояла рядом, глядела, как он ест.