Андрей Белянин - Заговор черной мессы Страница 5

– Не смешно, – сухо откликнулась Яга. – Пошли отсюда, слышь, уже поют.

Из терема действительно доносились чистые звуки слаженного многоголосья. Пели, по-моему, «Аршин малалан», но не буду утверждать наверняка. Поманив к себе какого-то горбоносого паренька, мы объявили об уходе, попросили извиниться перед хозяином и не забыть запереть склад. Мальчик кивал не переставая…

Митьку со стрельцами мы встретили на улице. Наши первоначальные планы несколько изменились – царь разрешения на обыск посольства не дал, а потребовал, чтобы я сей же час предстал пред его светлые очи. На самом-то деле Горох вполне доверяет мне, как профессионалу, но иногда, со скуки, пытается изобразить из себя опытного оперативника на пенсии и «координирует мои действия». Это смешно и трогательно, хотя в его присутствии я стараюсь не хихикать – царь все-таки…

На входе в государевы палаты нас встретил думный дьяк Филимон Груздев. Его простили, восстановив в должности, и теперь он относился к милиции с необыкновенным почтением. По крайней мере при царе…

– Ба, Никита Иваныч пожаловали! Ну, здравствуй, здравствуй, свет ты наш участковый! И вам поклон, бабушка! И тебе привет, Митенька, что ж ты, стервец, второй день уроки прогуливаешь?!

– Заняты мы, Филя, – ответила за всех Баба Яга. – Проводи-ка нас к царю, да не болтай без дела.

– Конечно, конечно… Как можно? Да рази ж мы без понятия? Соображаем, что вам секретность тайную соблюдать надо… А что за дело-то?

– Секретное, – еще раз повторил дьяковы слова старательный Митька, зажимая священнослужителя пузом в угол. – Никита Иванович, вы идите, а мы уж тут… алфавит хором поразучиваем.

– Куды? Без меня? – метался дьяк, безуспешно пытаясь выпрыгнуть. – А я? Да как же… Нельзя ж… без докладу!

У тронного зала нас с Ягой встретили царские стрельцы. Вся стража сразу заулыбалась – помнила наш совместный бой за государевым троном.

– Проходи, сыскной воевода, ждут тебя.

– Давай, касатик, уж ты там разберись. Да помягче, поспокойней с Горохом-то, не ровен час, осерчает – уволит тебя под горячую руку. Я уж тут, у окошечка подожду…

– Здравия желаю!

– Здрав и ты будь, участковый. Ну-кось, садись да обскажи мне обстоятельно, чего вы там с благородным купечеством удумали?

Горох старше меня на несколько лет, горяч, но отходчив, храбр, по-своему справедлив и для своего шестнадцатого века человек очень прогрессивных взглядов.

– Дело пока не особенно интересное… – задумчиво начал я. – Двое известных торговцев, граждане Аксенов и Кирокосьянц, подрядились доставить определенное количество черного материала по предоплате некоему Шмулинсону. Купцы они известные, оба не один год в бизнесе, партнерством проверены и друг друга ни в чем упрекнуть не могут. Однако если вечером были переведены деньги, то утром оплаченного товара на складе не оказалось. Он таинственным образом исчез…

– Дак… это тот Шмель… Шмуль… он, в общем, сам его и покрал! – воодушевленно хлопнул себя по колену государь.

– Хорошая версия, но, боюсь, притянутая за уши. Зачем Шмулинсону красть собственный товар, если он за него уже заплатил?

– Так в чем и весь хитрый план… Он, вишь, и материю себе забрал, и деньги назад с купцов честных слупить хочет. Да точно тебе говорю – Шмулинсон и спер! Все они, Шмулинсоны, такие…

– О господи боже, что-то вас сегодня переклинило на антисемитизме. Разрабатываете новую концепцию «русской идеи»?

– А ты в мою политику не лезь!

– А вы в мою милицию лезете?

– А на то я и царь! Мне на роду написано всеми делами в государстве интересоваться, тем паче – уголовными. Ну, ладно… че там дальше-то было?

– Было покушение на меня и моего сотрудника, но мы с Митькой отбились. Обоим злоумышленникам удалось бежать. По следам крови и найденному зубу Бабе Яге удалось идентифицировать личности преступников.

– Кто посмел?! – грозно взревел Горох.

– По нашим сведениям, это некие Ганс Гогенцоллерн и Георгий Жуков, оба работают в штате охранников немецкого посла.

– Ешкин кот, – недобро процедил царь, сурово сдвинув брови. Мгновением позже он резво вскочил на ноги и громко топнул: – Стража!

– Здесь, ваше царское величество! – разом влетели стрельцы.

– Немецкий посол еще тут?

– Так точно, во дворе, в карету садится… – пояснил один. – Видать, домой к обеду поспешают.

– Вертать взад! – рявкнул Горох. – Сейчас он у меня здесь… откушает!

Посла со всем надлежащим уважением внесли уже через пару минут, хотя он грязно ругался и отбрыкивался.

– Доннер веттер! Дас ист дойчер дипломат! Руссиш швайн! Думкопф!

– А-а… кто к нам пожаловал! – игриво улыбнулся Горох, сходя с трона и гостеприимно распахивая руки. – Кнут Гамсунович Шпицрутенберг, собственной персоной! Входи, входи, дорогой посол немецкий… со стрелецких-то ручонок спрыгни, чай не дитя малое, чтоб с тобой цацкались!

– Ваше царское величество… – Посол мгновенно изобразил изящный европейский поклон.

Господин Шпицрутенберг оказался долговязым и сухопарым немцем, скупой точностью движений напоминающим циркуль, в лиловых штанах, в камзоле с несчетным количеством пуговиц, чулках, башмаках, как у Гулливера, и длинном парике, болтающемся, словно уши спаниеля. По-русски говорил необычайно чисто, без малейшего акцента:

– Чем я могу служить русскому государю?

– Да так, мелочь сущая…. Скажи-ка, мил человек, охрана твоя, что при слободе немецкой, не слишком велика ли?

– Я имею столько стражей, сколько достойно иметь представителю великой державы, – высокомерно вытянулся посол. – Лично мне, для обеспечения собственной безопасности, не нужен ни один. Я вполне обхожусь собственной шпагой.

– Да неужели? Так сколько, ты говоришь, при тебе солдат?

– Всего сто человек, считая конюхов, егерей, лакеев, поваров, портных, кюре, кузнеца и брадобрея. Я сам очень скромен в притязаниях, но положение обязывает…

– Кнут Гамсунович, видать, никак ты меня понять не хочешь… – сокрушенно проворчал Горох. – Уж который раз спрашиваю, охранников у тебя сколько?

– Десять, – сухо выдавил посол. – Если ваше величество сочтет их число чрезмерным, я охотно повешу шпагу на стену и полностью доверю собственную охрану вашим стрельцам.

– Ну, спасибочки за совет… Может, и вправду усадить тебя, от греха подальше, в палаты каменные, стрельцов приставить да охранять посменно, чтоб носу никуда не высунул!

– Что это значит?! – взвизгнул немец.

– А ты мне тут голос не завышай! – грозно поднимаясь на цыпочки, прорычал Горох. – Я ведь не посмотрю на твою европейскую дипломатию – самолично по шеям надаю и с лестницы спущу!

– Мой государь Фридрих…

– А вот твоему Фридриху дулю с маком! Не нравится?! Другого посла пришлет. Не хочет?! Чихал я на его эмбарго, обойдусь и без немецких сосисок!

– Но… такой разрыв дипломатических отношений… это же оскорбление на международном уровне! Европа не допустит…

– Что-о-о?! – Государь в праведном и совершенно неуправляемом гневе подпрыгнул, поймал полномочного представителя за пряди парика и притянул нос к носу. – Так ты, немчура австрийская, мне войной грозишь? Мало мы вам прошлый раз под Ревелем навтыкали?! Еще захотел? Так я тут сейчас и начну…

– Ваше царское величество! – не выдержав, вмешался я. – Ну нельзя же так, в самом деле… отпустите посла, мне с ним живым поговорить надо.

– Не лезь, участковый!… – сопел царь. – Зашибу…

– Посажу на пятнадцать суток за хулиганство и сопротивление работникам милиции! – твердо пообещал я, встревая между драчунами и распихивая их в стороны.

Оба активно упирались. Посол молча тянул к себе парик, а Горох ни в какую не хотел его отпускать. Победило русское самодурство. Государь удовлетворенно откатился, завладев отвоеванным париком, а немец оскорбленно дернул коротко стриженной макушкой.

– Так… все довольны? Как петухи, ей-богу… Наигрались, и хватит! Гражданин Шпицрутенберг, у меня к вам пара вопросов…

– Я не буду отвечать, пока…

– Фигу! Фигу тебе с маслом! – Ваше величество… – Я требовательно протянул руку.

– Не отдам! – надулся Горох.

– Нехорошо…

– Все равно. Не отдам!

– Стыдно… И принесите извинения Кнуту Гамсуновичу за необоснованные обвинения.

Некоторое время царь и посол еще прожигали друг друга обиженными взглядами, потом парик перекочевал к немцу и противники молча пожали друг другу руки.

– Итак, если инцидент исчерпан…

– С кем имею честь? – перебил дипломат.

– Ивашов, Никита Иванович, начальник лукошкинского отделения милиции, – представился я. – С вашего позволения, хотел бы выяснить, не входят ли в штат охранников некие Ганс Гогенцоллерн и Жора Жуков?

– Да, эти храбрые парни служат у меня.

– Вам известно, где они провели прошлую ночь?