Рон Хаббард - Испытание смертью Страница 5

Около одиннадцати, когда все другие планы потерпели фиаско, мне пришла в голову хитроумная мысль: может, мне проявить интерес к интерьеру? Новая мебель оказалась в форме ракушек и высоких толстых столбов с закругленными концами. Стены изображали зеленое море под желтым небом. Занавески и бордюры были похожи на морскую пену. Я часто смотрю рекламу по ТВ, поэтому подумал, что это реклама крема для бритья.

И вот, когда они в очередной раз проносились мимо, я спросил:

— Что это вы тут соорудили? Будем рекламировать крем для бритья?

Ответ, надо признаться, последовал немедленно.

— Афродита, богиня любви, — холодно фыркнула мисс Щипли, — а ты тупица. Море, неутомимые волны, образующие чувственные изгибы на поверхности, фаллические символы, пена. Ты что, никогда неслышал о греческой мифологии? Где, черт возьми, тебя учили?

Сгоряча я хотел ответить, что получил образование в Королевской академии Волтара и неважно, на скольких экзаменах я провалился, но Кэнди меня выручила.

— Нет-нет, Щипли, — сказала она. — Ты так волнуешься, когда речь заходит об Уране. Я ему расскажу.

— Ладно, давай, — произнесла мисс Щипли, успокаиваясь, — я всегда с таким удовольствием тебя слушаю.

— Афродита, — начала свой рассказ Кэнди, — это древнегреческая богиня любви и красоты. Греческое слово «афрос» значит «пена». Видишь ли, там был еще один бог по имени Уран, что значит «небо», а у него был сын по имени Кронос. Ну вот, как-то раз этот Кронос обозлился на своего старика. Он схватил нож, отрезал у своего отца (…) и швырнул в море.

— Красиво, правда? — с мечтательным взглядом произнесла мисс Щипли.

— Подождите, — прервал я, потому что ее взгляд мне совсем не понравился, — какое отношение это имеет к любви?

Мисс Щипли хотела ответить, но Кэнди быстро продолжала, сделав подруге знак молчать:

— Кронос бросил (…) старика в море, и от них пошла пена, конечно. Вот откуда получается морская пена. А Афродита родилась из морской пены, и все ее почитают.

— И обрати внимание, — вставила мисс Щипли, — что все знают и помнят Афродиту, но никому и дела нет до этого чертова Урана.

Они опять занялись своим делом, а я забился в угол, чтобы хорошенько обдумать сказанное. Я знал, что греки, кроме того, что разводят блох, еще приносят жертвы. Я только не мог припомнить, приносят они в жертву животных или людей. Тут мне в голову пришла ужасная мысль, что на Земле это не имеет никакого значения. Они считали людей животными, поэтому, вероятно, приносили в жертву и тех и других, без разбора.

Что еще, к (…), за «прием» они будут проводить? Что-то вроде мистического жертвоприношения, на котором отрежут мне яйца? Это меня расстроило, тем более что под рукой не было волтарианского целлолога, который вырастил бы мне новые.

Поэтому я вовсе не рвался в большую комнату и к ним в постель. Когда они наконец в два часа ночи рухнули без сил, я даже не пытался пробраться к ним. Мне было гораздо спокойнее на новой софе в задней комнате.

И тут я увидел доброе предзнаменование. Я был ужасно подавлен, но это происшествие здорово меня подбодрило. Греки специализировались на предзнаменованиях, поэтому это событие пришлось весьма кстати.

Видеоприборы, с помощью которых я наблюдал за Крэк, Хеллером и Кроубом, были снабжены звуковыми устройствами, которые включались по собственному усмотрению, отдельно от обзорного экрана. Наверное, я случайно включил одно из них, когда чистил прибор. Я уже почти заснул, когда услышал писк в туалете. Это означало, что кто-то из троицы открыл глаза и проснулся.

Я пошел в туалет, чтобы выключить прибор. Но не выключил.

Это была графиня Крэк. В ночной рубашке она сидела на кровати в «комнате для размышлений» в Эмпайр Стейт Билдинг и плакала.

Хеллер тоже проснулся. Он сел, привлек ее к себе, положил ее голову себе на грудь и погладил по волосам.

— Ну-ну, — услышал я его голос, — что случилось?

— Мне приснился ужасный сон. И все выглядело, как на самом деле.

— Мне так жаль тебя. Хочешь рассказать его мне?

— Я находилась в какой-то комнате и лежала на спине. Меня как будто парализовало. Я не могла пошевелиться. И тогда появилось жуткое чудовище и наклонилось надо мной. — Графиня Крэк зарыдала и вцепилась в Хеллера. Наконец она выплакалась и снова смогла говорить. — Потом я услышала, как какой-то голос сказал, что ты умер. — И тут она снова разразилась рыданиями.

— Ну, оглянись вокруг, — ласково сказал Хеллер. — Здесь нет никаких чудовищ. И я не умер. Я здесь.

Она судорожно обхватила руками его шею и сбивчиво заговорила:

— О, Джеттеро, я боюсь этой планеты. Если с тобой что-то случится, я тоже умру. Я не переживу этого. Если я не смогу жить вместе с тобой, то вообще не хочу жить, и дело с концом.

— Ну-ну, — снова успокаивающе произнес Хеллер. — Ты же знаешь, что я люблю тебя. У нас все будет хорошо.

— Джеттеро, — умоляюще заговорила графиня Крэк и заплакала, — пожалуйста, давай поскорее все закончим и поедем домой. Я чувствую, что-то ужасное произойдет со мной, а потом с тобой.

Хеллер попытался успокоить ее и уложить спать, но я уже достаточно увидел и услышал.

Сны предвещают грядущие события. Я это точно знал.

Это было предзнаменование.

У графини появилось предчувствие, что они оба умрут.

Я вернулся на свою софу и рассмеялся в темноте. Это был замечательный знак. Все мои прежние колебания исчезли.

У меня не осталось ни малейшего сомнения.

Графиня Крэк уже идет по дороге смерти!

Единственное, чего мне не хватало для осуществления плана, так это денег. И я не подозревал, что вскоре они бурной рекой потекут в мои карманы.

Следующим вечером после предзнаменования состоялся наконец званый прием. Весь день меня осаждали всевозможные поставщики пррдуктов и им подобные люди: был рабочий день, и Кэнди и мисс Щипли, сопровождая свои слова недвусмысленными угрозами, свалили на меня всех посетителей. Я машинально что-то делал, но мои мысли витали далеко, поскольку я упорно размышлял над тем, где бы раздобыть две тысячи долларов, заплатить по счету Фаустино и нанять убийцу.

Поэтому я был весьма озадачен, когда мисс Щипли, придя с работы и обнаружив, что я еще не закончил уборку и не оделся, набросилась на меня.

— Гости вот-вот придут! — бушевала она, срывая с себя рабочую одежду и натягивая вечернее платье. — Быстро надевай фрак, или что у тебя есть в этом роде, и помоги мне убрать с пола весь этот упаковочный мусор.

Старый еврей из магазина одежды, похоже, не любил весну и лето и поэтому снабдил меня белым фраком и черными брюками. Но я не знал, как завязывать бабочку, и мисс Щипли чуть не придушила меня, пытаясь пристроить ее на место. А потом Кэнди заметила, что на мне солдатские ботинки. Они стащили с меня грубые башмаки и натянули кожаные туфли как раз вовремя, потому что в дверь позвонили и появились первые гости.

Я осмотрелся, и меня удивило, сколько все-таки свободного места в наших комнатах. Инструменты для пыток убрали, и холл почти сливался с комнатами, поэтому гостиная стала выглядеть большим салоном. Задняя комната, которую мне обещали отдать для работы, была почти таких же размеров.

Теперь в ней появились огромные окна, выходящие прямо в сад. Все вокруг, включая только что разбитый сад, было залито светом. С потолков свешивались гирлянды. Расставленные столы ломились от похожих на пену тортов и сверкавших бутылок. Звучала музыка, какое-то классическое произведение под названием «Весенние пляски». Очень впечатляюще. Наверное, тут не обошлось без изрядного количества пустых чеков, которые я столь неосмотрительно подписал.

Я думал, что увижу сослуживцев из «Спрута», например шефа безопасности. Но дверной звонок звонил и звонил, входили все новые и новые пары. Поначалу мужские плащи и шляпы ввели меня в заблуждение. Но увы, это были пары лесбиянок. Некоторые из «мужчин» даже были во фраках. Они сердечно приветствовали меня и старались говорить басом. Они трепали меня по плечу и называли «старина». Но меня трудно обмануть. Грубые голоса неожиданно переходили в тенора, а похлопывания по плечу преследовали цель отодвинуть меня подальше от их «жен».

Никогда раньше не видел, чтобы вечеринка развивалась в таком темпе. Хлопали пробки, и лилось вино. Торты смели мгновенно. А ведь музыка начала играть по новой всего третий раз.

Неожиданно мисс Щипли отделилась от толпы и, понизив голос, сказала мне:

— Инксвитч, у меня ужасно болит голова. Вечеринка через пару минут закончится, Тебе не обязательно прощаться с ними: Вот пять баксов. Сбегай вниз, в аптеку, которая работает круглые сутки, и купи мне пузырек аспирина. Когда вернешься, все уже разойдутся, поэтому входи в комнату тихо. Я так плохо себя чувствую, что хочу сразу же лечь в постель. И не зажигай свет, потому что он режет глаза.