Артем Тихомиров - Брачные игры чародеев Страница 5

— Ладно. Уверен, что судьба еще сведет нас, — сказал Вольфрам Лафет Первый. — И тогда мы схлестнемся в эпической битве, которая покажет, кто чего стоит…

— Эй! Я не собираюсь ни с кем схлестываться! — запищал я. — Вы в своем уме, уважаемый?!

— От судьбы не уйдешь! — грохнул демон, — Как захочет она, так и будет! А теперь позвольте откланяться! — добавил Вольфрам, хихикая, — Я нарушил ваш покой, великомудрый Браул. Но я всего лишь хочу вернуть своего возлюбленного внука в предназначенную ему обитель! Прощайте! Точнее, до встречи!

Не сразу до меня дошло. Я был слишком занят формулированием протеста насчет эпической битвы и не заметил, что одно из щупалец подобрало с пола дрыхнущего Леопольда.

— Если ты дорожишь своей честью, мозгляк, то не станешь жаловаться своей мамочке, да? — спросил Вольфрам, — Мы решим наши разногласия полюбовно.

— Какие разногласия! Эй!..

Вздорный старик рассмеялся мне в лицо и пополз обратно в портал. Задом. Для этого ему пришлось расширить дыру и еще больше исказить пространственно-временной континуум в моей гостинице. Вот старый мерзавец! Ну, я ему отплачу! И это будет так полюбовно, что он своих не узнает!

Но это, конечно, дело будущего, а на сей момент мы имеем не слишком радостную картину. Вольфрам вторгся в мой дом наиболее возмутительным образом: при помощи чар, к тому же превратился в чудовище; он оскорбил меня несколько раз и осыпал угрозами, не имея на то веских причин; он очень скверно отозвался обо всем роде Невергоров, а это уже переходит всякие границы, и наконец он утащил Леопольда Лафета Третьего! Надеюсь, не для того, чтобы сварить его и сожрать — это было бы слишком даже для старого негодяя.

Так, так, так. Леопольд нарушил его запрет и, по мысли дедули, заслуживает наказания.

Но какого? Большой вопрос.

Ответить на него сейчас я не мог. Потрясенный, Браул Невергор покачивался и выпученными глазами наблюдал за тем, как со скрежетом и грохотом закрывается созданный старым чародеем портал. Дом задрожал, грозя развалиться на части, но все-таки выстоял. Хвала строителям!

В затягивающейся щели портала мелькнули ехидно-злобная морда злодея и короткий хвостик фокстерьера. А потом раздался хлопок, и наступила тишина.

4

Я сел со всего маху в кресло… которого позади не оказалось, так что пришлось рухнуть на пол. Мое чародейское седалище взвыло от боли.

— Так я и знала, — произнесла суровым тоном Гарния, стоя на пороге гостиной, — Это не могло кончиться добром. Но меня же никто не слушает. Для некоторых здесь я воплощение мирового зла! А между тем…

Я ответил стоном. Жизнь несправедлива к Браулу Невергору. Она мутузит его, похоже, просто так, забавы ради, ведь совершенно ясно, я ей ничего такого не сделал.

— На вашем месте я бы напрочь отсекла все прежние порочащие вас связи и зажила достойной жизнью. Без колдовства и прочих недостойных делишек. И стала бы приносить пользу обществу! — заявила домомучительница.

Я метнул в нее полный праведного гнева взор.

— Скажите, а какую пользу обществу приносите вы? — спросил я. Вот так мы умеем — прямо в лоб.

Но этого было недостаточно, чтобы смутить Гарнию. Большая угловатая женщина (не баржа в платье, но все-таки) только рассмеялась. Ее смех вызвал массовый исход мурашек на моей спине.

— И вы до сих пор ничего не поняли? — прогремела она. — Да, ваше сиятельство, мне вас жаль! Вы закончите свою жизнь очень скверно. Очень возможно, в смрадной яме на дне мироздания, где кишат бесформенные шагготы… Да если хотите знать, моя миссия самая тяжелая из всех: я присматриваю за вами! Не будь меня, от Мигонии, и даже всего Эртилана, давным-давно ничего бы не осталось! Если бы не моя каждодневная работа, мир бы окончательно погрузился в хаос и ужас. Волчий хлад и медвежий глад наступили бы от края до края. Камень не лежал бы на камне, а человек искал бы собрата за тысячи миль и не находил. И пришла бы на землю дева о трех головах и семи хвостах и пяти грудях, и завели бы песнь все мертвецы, которые умерли с начала времен…

— Что вы такое мелете? — простонал я.

Ну вот, еще одна сумасшедшая!

— Это отрывок из моего пророчества, — скромно пояснила Гарния. Кажется, она даже покраснела.

— Из вашего… чего?

Мне это слышится, слышится, слышится… ничего этого нет!..

Ведя содержательный разговор, я потихоньку отползал в сторону. Правда, в какую именно, сказать не могу, да и не суть важно. Было одно желание — оказаться подальше от Гарнии, блеск глаз которой мне все больше и больше не нравился. Я уже не говорю про содержание странных речей. Они казались мне выходящими за рамки… даже если сказать «за рамки здравого смысла», то это не отразит глубину того смятения и страха, что меня охватили.

«Надо срочно рвать когти, — подумал я. — На побережье! За сотни миль отсюда! Подальше! А там… там купить домишко, тихий такой, в медвежьем углу, и отгородиться от мира…»

Гарния сурово поглядела на меня.

— Вы что, ваше сиятельство, не верите?

— А? Чему я не верю? — Я замотал головой, ища пути к спасению.

Домомучительница стояла в дверях, значит, ближайший выход — окно. Стоит лишь сделать сильный рывок, пружинисто оттолкнуться от пола и сигануть прямо через стекло. А там — спасение… Нет, не получится. У меня нет сил для пружинистых рывков, к тому же я никогда не пробивал самим собой стекла и рамы, и, думаю, это довольно неприятно для изнеженного аристократического тела.

Да и потом, между мной и ближайшим окном, прямо в центре гостиной, расположилась самая настоящая аномалия. Я мог видеть ее и отчасти чувствовать органами чувств, которые обычно имеются у потомственных магов. Аномалию оставил после себя портал Вольфрама. Он перекорежил локальное время и пространство, и теперь, видимо, мне придется самолично наводить здесь порядок.

Ну, старый негодяй, погоди!

Вывод: вариант с бегством через окно отпадал.

— Не хотите ли вы сказать, ваше сиятельство, что я занимаюсь недостойным делом? — поинтересовалась Гарния, заметив, куда направлен мой взгляд. Две ее монструозные брови сошлись на переносице.

— О нет, я ни в коем случае не хочу этого сказать! Что вы! — осталось продребезжать мне.

«Боги и демоны! — подумал я. — Моя домоправительница — сивилла!»

— То-то же. Когда-нибудь мой скромный труд станет достоянием общественности, — сказала Гарния, мечтательно поглядев в потолок. — Может быть, найдутся те, кто оценит его по достоинству… Не корысти ради затеяно это дело, но для просветления нравов…

О да, после девы о трех головах, пяти грудях и семи хвостах нравы в Эртилане, безусловно, просветлятся.

Я икнул.

— Вы знаете мое отношение ко всему этому, — продолжила Гарния. — К вашим занятиям магией и прочему!.. Но я смиряюсь со своей участью, ибо это есть мое предназначение… если вы, конечно, понимаете, о чем я говорю…

— Но я же чародей, а не сапожник! Я не могу не заниматься магией! — взвыл я.

Гарния всегда пропускала этот аргумент мимо ушей, чем серьезно потрясала основы моего разума. Недалек тот час, когда они дадут серьезную трещину.

— Лучше бы вы были сапожником, — покачала головой домомучительница. — Тогда польза от вашей деятельности была бы несомненна. — Словно величественная карета, в которой ездит сама королева, Гарния развернулась, чтобы проследовать своим маршрутом. Но остановилась, чтобы довести до моего сведения: — Я не буду убирать этот беспорядок. В нем слишком много вашей дрянной магии.

Она оставила меня сидеть с открытым ртом и вылупленными глазами. С тем выражением лица, которое, по мнению Гермионы Скоппендэйл, мне очень подходит. «Сразу видно, — говорит эта милая девушка, — что с тебя взятки гладки».

Я немного посидел на полу, но затем нашел в себе силы встать. Мне определенно требовался отдых: часов восемь спокойного, глубокого сна. Лишь после этого я смогу хоть как-то мыслить и соответствовать высокому званию волшебника. Сейчас же моя голова напоминала пустую тыкву, которую срочно требовалось пристроить на подушке.

Леопольды Лафеты Третьи подождут. В конце концов, они в плену у своего дедули, а не у какого-нибудь незнакомого злодея.

Аномалия? Да пес с ней! Гарния сюда не сунется — чар она боится, а посторонние в гостиную не заходят…

Я начал восхождение на второй этаж, и мне удалось достичь вершины, на которой располагалась моя спальня. В бюро у меня хранилось зелье со снотворным эффектом — для особых случаев. И вот к бутылочке с этой коричневой терпкой бурдой я и присосался. Зелье подействовало быстро. Закупорив окно и задернув шторы, Браул Невергор грохнулся на кровать, ужиком юркнул под одеяло и уснул.

5

Я замычал, попробовал оказать сопротивление, но не тут-то было. Чьи-то решительные руки вцепились мне в плечи и трясли, трясли, трясли. Чего они добивались? Чтобы из меня вылетела душа?