Дмитрий Мансуров - Орден мраморной Горгоны Страница 5

…Раздался звон колокола, и Баррагин оторвался от воспоминаний.

Глашатай несколько раз ударил в небольшой колокол, привлекая к себе внимание, и когда толпа на городской площади в большинстве своем повернулась к нему, объявил:

– Слушайте, и не говорите потом, что вы не слышали! – его громкий голос хорошо слышали даже в отдаленных уголках площади – грамотно спроектированные и построенные здания, одновременно служили отличными усилителями. – Смотрите, и не говорите потом, что вы не видели! Недовольные – идите лесом, и не говорите потом, что вы не успели!

Студенты Фармавир и Баррагин застыли с набитыми ртами. Перерыв между лекциями был коротким, а опоздания не приветствовались. Теперь же вовремя попасть на лекцию становилось невозможно: уйти во время оглашения указа короля – хуже предательства. Фраза глашатая насчет ухода лесом являлась обычной шуткой. Каждый житель знал, что недовольные, появись такие на главной площади, особенно во время оглашения указа короля, могли дойти максимум до перекрывших все выходы стражников. После этого им оставалось либо сделать вид, что их оттеснили в задние ряды против их воли, или честно признаться в своей нелюбви к происходящему и загадать последнее в своей жизни желание перед казнью. Король, несмотря на более-менее добрый характер, решал проблему недовольства самым простым способом: ликвидацией особо недовольных, избиением частично недовольных и дерганием за уши начинающих пессимистов.

– Опять поесть не дадут! – прочавкал Фармавир. Люди на главной городской площади бросали все дела и подходили к глашатаю, дабы выслушать новый указ короля Корбула. – Что за невезение на наши головы?

Фармавир кое-как дожевал и проглотил кусок лепешки.

– Пора привыкнуть, – заметил Баррагин. – Подумаешь, годами учимся в университете от рассвета до заката без выходных и праздников, час за часом выслушиваем бесконечные лекции профессоров, в кои веки выкраиваем треть часа на обед и внезапно попадаем еще на одну лекцию! Мелочи жизни.

– Мелочь плюс мелочь – неподъемная тяжесть, – отпарировал Фармавир. – У меня скоро голова лопнет от обилия информации, а живот к спине приклеится! Мысли, даже самые вкусные, желудок не наполнят. И на кого я буду похож в итоге?

– На выпускника университета…

– Издеваешься?

– Поверь мне: голове лучше лопнуть от знаний, чем быть отрубленной по глупости, – возразил Баррагин. – Пошли, пока нам не надавали тумаков за медлительность. Стража не любит, когда опаздывают на оглашение указов.

– Стража вообще ничего не любит, даже отдых.

– Тем более.

– А как же наш обед? – Фармавир указал на шесть плоских лепешек, лежавших на одноразовой глиняной тарелке.

Глины в здешних краях хватало в избытке, а поскольку горшечником являлся чуть ли не каждый второй, мытьем посуды никто не занимался: берегли силы на более важные дела. Грязные тарелки складывали в корзины и каждый вечер во избежание появления крыс и прочих прыгающих, ползающих и летающих дармоедов вывозили за город к глубокой пропасти, где устраивали всенародную забаву: соревнования по стрельбе. Десять лет назад одна светлая голова, часами рассматривая огромные пушки на стенах города, придумала небольшие ручные, стреляющие крошечными ядрами. Ручные пушки назвали рушками, провели испытания и пришли в полный восторг. Лук и стрелы моментально пополнили список устаревшего оружия, а восхищенные возможностями рушек горожане активно взялись за их освоение, и с тех пор каждый день тренировались в меткости, стреляя по тарелочкам. На дне пропасти вырос многометровый слой черепков, но как просчитали королевские математики, до ее заполнения придется стрелять по тарелочкам как минимум триста лет. Упомянутые ранее разнообразные дармоеды давно поселились в этой самой пропасти и каждую ночь устраивали пирушки на глиняных обломках.

– Доедим во время выслушивания указа, – предложил Баррагин.

– Стража не одобрит.

– С чего бы? – удивился Баррагин. – Ведь у нас будут набиты рты, а не уши. Главное, не чавкай, и оглашение указа пройдет без эксцессов.

– Для глашатая без эксцессов, – возразил Фармавир. – Зато нас куратор группы за опоздание заставит дежурить в университете целую ночь! И никакие глашатаи ему не указ!

Человек лет тридцати с небольшой бородой повернул голову к студентам и назидательно сказал:

– Если вашему куратору речи глашатая не указ, то он – государственный преступник, ибо речи глашатая – это слова короля. Обратитесь в Орден Защитников Короля – они мигом опустят вашего куратора с небес на землю… или даже под землю, метра на два. В зависимости от обстоятельств.

Баррагин и Фармавир переглянулись. Неожиданный собеседник сказал дело, но в данной ситуации его предложение выглядело как удар из пушки по воробьям: куратор отличался преданностью как королю, так и королевству, и если кого и был готов убить, то исключительно хитрых студентов, ищущих любой повод, лишь бы оправдать прогулы и опоздания. Было бы подло использовать против искренне увлеченного своим делом человека подобные приемы.

– Ему не указ речи глашатая в чужом пересказе, – уточнил Баррагин, вовсе не желая отправить в упомянутые бородачом подземелья кого бы то ни было. Древние мудрецы правильно говорили: «все там будем», но это не то место, в которое следует торопиться. – Мало ли кто чего наговорит, прикрываясь высокими именами?

– Защищаешь? – бородач хитро прищурился. – Думаешь, он за это облегчит твои студенческие страдания?

– Нет, но другой куратор может быть гораздо хуже, – возразил Баррагин. – От добра добра не ищут.

– Философ, – добродушно фыркнул бородач, повернулся к глашатаю и как будто потерял интерес с разговору студентов. Но Баррагин и Фармавир на всякий случай заговорили гораздо тише.

– Ну, подумаешь, оставит! – сказал Баррагин. – Как будто раньше он нас никогда в наказание не оставлял в стенах университета? Я первым же делом отыщу укромное место и просплю в нем до утра, а куратору еще и благодарен останусь за ночь, проведенную в одиночестве, тишине и спокойствии.

– Главное, не храпи, а при хорошей акустике в университете твои сонные фуги разнесутся по всему городу. Доказывай потом, что ты не спал, а только притворялся.

Вокруг глашатая образовалась огромная толпа, и подошедшие студенты оказались в последних рядах. Отсюда глашатай выглядел крошечным, но его мощный голос даже в отдалении звучал ясно и четко.

– Король собрал вас для того, чтобы рассказать о происшествии, случившемся с экипажем корабля «Звезда Востока», недавно отправившемся на Пинайский остров! – объявил он.

Баррагин навострил уши: его старший брат отправился на этом корабле в составе группы, которой предстояло изучить остров и присоединить его к королевству.

Остров давно привлекал к себе внимание правителей всех мастей. Кабы не легенды о чудовищах Горгонах, обитавших на острове и жаждущих человеческих жертвоприношений, его незамедлительно присоединили бы к королевству, увеличив территорию последнего на треть. Лакомый кусок не давал покоя многим поколениям правителей, но страшные истории сбивали их с боевого настроя. Ситуация изменилась, когда на трон взошел король Корбул Третий. Скептически относившийся к любым мифам и приметам, он незамедлительно создал лабораторию во дворце и приказал профессору Гризлинсу, всю жизнь занимавшемуся химическими опытами, уделить самое пристальное внимание развенчанию заблуждений, царивших в королевстве с незапамятных времен.

Король Корбул не хуже других знал мифы о Горгонах, живущих на острове и превращающих людей в скульптуры, но в отличие от предков полагал их беспочвенными выдумками. Вечерами он часто спорил по этому поводу с первым советником Баратулорном и обсуждал с ним планы о необходимости поставить точку в затянувшемся заблуждении. Поначалу споры были небольшими и безрезультативными, но однажды король вцепился в проблему мертвой хваткой.

– Да, остров считается проклятым, – сказал он, – да, никто из моряков не желал бы туда попасть даже под страхом смертной казни. Но…

– Более того, – прервал его Баратулорн. – Отъявленные головорезы со слезами на глазах умоляли их казнить на площади, а не оправлять на остров! И после этого Вы все еще сомневаетесь в правдивости легенд? Тысячи человек не могут ошибаться!

– Ошибаться не могут, – согласился король. – Но они могут заблуждаться. Понимаете разницу? Горгон не видел ни один человек из тех, кто счастливому стечению обстоятельств проплыл мимо острова и вернулся домой. Разве это не доказывает, что Горгон на самом деле нет?

– Есть нюанс, – возразил Баратулорн. – Нам известны речи тех, кто вернулся. А тех, кто не сумел это сделать, мы не услышим никогда. И кто знает, что с ними случилось? Может быть, Горгоны атаковали их?