Геннадий Прашкевич - Счастье по Колонду Страница 5

Тут же был напечатан небольшой, но четкий портрет президента. Видимо, чтобы я узнал его при встрече.

— Почему он решил, что эта встреча состоится?

Маргет взглянула на меня с испугом:

— Кей!

— Насилие… — пробормотал я.

Маргет возразила:

— Ты счастливчик… Увидишь Кристофера Колонда… Мы часами глядим на окно его кабинета, а ты увидишь самого Кристофера Колонда…

— Ну уж нет! — не знаю, почему я был так разъярен. — Весь этот день я проведу на мельнице старого Фернандо Кассаде. И не вздумай меня искать. На этот раз я сам вывихну тебе ногу.

Маргет плакала.

Я не стал ее утешать. Мне нравилась живая Маргет, а не эта самоорганизующаяся система. Как система она не вызывала во мне отклика. Я вдруг понял, что все эти годы я жил рядом с ней ожиданием чуда. Ну, знаете, нищий старик приходит на берег и находит горшок с золотом… А мне пытаются подсунуть горшок с дерьмом. Все во мне восставало. Я не хотел сидеть на ипподроме, зная, что первой придет «Гроза». Наверное, это превосходная лошадь, но я не хотел на нее ставить. Мир не хочет меняться? Пожалуйста. Пусть остается неизменным, при чем здесь я?

Короче, я не желал встречаться с Колондом.

С утра я ушел на старую мельницу. Мне что-то мешало. Я не сразу понял, что. А-а-а! Меня не сопровождали патрульные. Они исчезли. Испарились. Впервые за долгое время я был один. Это меня обрадовало. Я решил весь день лежать в траве и смотреть на плывущие облака. «Газетт» обещала облачную погоду.

К старой мельнице я шел кружным путем, не хотел, чтобы меня перехватили где-нибудь по дороге. Я шел мимо башен Келлета по улицам, знакомым с детства, и не узнавал их. Не было автомобилей, зато по обочинам бродили козы. Они щипали листья с живых изгородей, и никто их не гнал. Кое-где на скамеечках покуривали мужчины. Их лица были спокойны. Это были лица людей, твердо уверенных в завтрашнем дне. Они просто покуривали, а воздух на улицах Альтамиры был чист. Кто хотел, тот кивал мне, кто не хотел, тот этого не делал. Я мог подойти к любому и с любым заговорить. Скажем, о вчерашней погоде.

Я не торопился.

Шел по городу, рассматривая витрины. Кристофер Колонд ждет меня во дворце, а я буду бродить по улицам, потом двинусь к мельнице. После трех. Я шел, заглядывая во дворики брошенных домов — таких много на окраине Альтамиры. Иногда заглядывал в лавки. Я спрашивал: у вас есть обандо? Мне вежливо отвечали: нет, но готовы были дать чашку. Разумеется, не пустую. Я спрашивал: можно ли найти обандо в соседней лавочке? Мне вежливо отвечали: нет. И добавляли: почему бы вам не попробовать обандо у нас? Похоже, национального напитка в Альтамире просто не существовало. Правда, он был везде.

«Обандо — это нечто вроде электрона, — усмехнулся я про себя. — Он есть и его нет». По уравнению Шре-дингера, электрон всегда как бы размазан, размыт по пространству. Нельзя сказать определенно, где он находится в настоящий момент и где окажется в следующий.

Кристофер Колонд тоже учился физике. Он не мог не знать уравнений Шредингера. Меня подмывало позвонить по телефону и спросить: «Кристофер, что ты думаешь об отсутствии обандо в стране?»

Боясь, что Маргет не сможет скрыть моего местопребывания, и меня все же разыщут, я забрел в один из заброшенных двориков, каких много на старой восточной окраине Альтамиры. «Здесь я и отлежусь до трех часов, — решил я и спросил себя: — Шхрзыл змум?». И взглянул на часы. Было без четверти три. Я радовался. Я не попал под власть Колонда и оставался самим собой.

Я нашел в глухой каменной стене калитку и потянул за медное, давно позеленевшее кольцо.

Калитка открылась. Я увидел полуразрушенный бассейн — в нем, впрочем, оставалась вода, — невысокий навес, криво наклонившуюся к забору пальму.

Под навесом, в тени, что-то звякнуло.

Я сделал шаг и рассмеялся.

Под навесом, удобно опустив босые ноги в бассейн, сидел человек. Он был в тени, я плохо видел его лицо, но он, несомненно, уже принял первую чашку обандо.

Увидев меня, он и мне протянул чашку.

Мне это понравилось. Ведь я ушел из-под власти Кристофера Колонда.

Я взглянул на часы и опять рассмеялся. Хрдин зръх! Три часа. Кристофер Колонд вынужден отменить встречу.

Я так торопился, что, даже не скинув сандалии, сунул ноги в отстоявшуюся за годы, прозрачную как стекло воду. Я выпил полную чашку обандо. Изнутри меня обжег жар. Блаженно улыбнувшись, я поднял глаза на приветливого незнакомца.

И застыл.

На меня смотрели знакомые насмешливые глаза. Передо мной сидел президент Альтамиры…»

— Джек, — спросил я. — Кто-нибудь, кроме нас, прослушивал эту пленку?

— Конечно, нет, Эл.

— Что вы там такое испытали в этой Альтамире, а, Джек?

Берримен приложил палец к губам:

— Прослушай до конца, Эл.

12

«…Я был страшно разочарован.

— Кристофер… — сказал я.

Он отобрал у меня чашку и издал странный смешок. Этот его смешок показался мне омерзительным. Я опять взглянул на часы.

— Ты точен, Кей, очень точен, — Кристофер Колонд был крайне доволен. — Наша встреча состоялась, и состоялась вовремя.

— Я готов разбить часы, — сказал я мрачно.

— Время этим не остановишь.

— Наверное… — Я был угнетен, но не собирался сдаваться. — Как тебе удалось превратить в идиотов все население Альтамиры?

— Не всех, — поправил он меня.

— Ну да… Кто-то упал в колодец, разбился на рифе Морж, кого-то убили под башнями Келлета…

— И так далее, — подвел итог Кристофер.

— Микроскопическая половая клетка, — сказал я, — содержит в себе такое количество наследственной информации, какое не уместится и в сотне объемистых томов… А твои сограждане, Кристофер? Достаточно ли человеку знания вчерашней погоды?

— Вполне. И ты не сможешь этого отрицать. Человека мучает не отсутствие информации, Кей, чаще всего его мучает неопределенность. Наши сограждане счастливы. Я первый человек, сделавший своих сограждан счастливыми. В самом деле, — сказал он без всякой усмешки, — зачем, скажем, дворнику знать, бессмертны ли бактерии или как работает ядерный реактор?

— Слова… Всего лишь слова…

— Возможно. Но моя система принесла людям уверенность. Не строй иллюзий, Кей. Я знаю, что ты хочешь сказать… Конечно, навыки пчел, охраняющих и опекающих матку, теряют смысл, если матка удалена из улья. Но разве пчелы перестают искать пищу и охранять улей?

— Человек не пчела, Кристофер. Ты отнял у людей все живое.

— Человек — та же пчела. Я дал людям счастье. Я покачал головой.

— Кей, ты только что пересек город. Ты видел там хмурые лица, драки или смятение в глазах?

Я был вынужден признать — не видел.

— Все, что случается в мире, все, что в нем происходит — от взрыва сверхновых до случки каких-нибудь там лемуров, — все связано жестокой цепью достаточно определенных причин. Я поставил все это на службу людям.

— Возможно, Кристофер. Но мне скучно говорить об этом.

— Скучно?

— Да.

— Но почему?

— Я люблю смотреть на облака, ты еще не научился управлять их бегом. Мне нравится жить в ожидании чуда, способен ли ты его не допустить? Я никогда не убивал, Кристофер, это тоже меня радует. А еще Маргет…

— Маргет… Не убивал… — Колонд усмехнулся. — Ты невнимательно просматривал последнюю «Газетт», Кей.

— Что я там пропустил?

Он процитировал без усмешки:

— «В два часа десять минут, разыскивая Кея Санчеса, с берегового обрыва сорвется Маргет Санчес…»

Он спросил:

— Кто, по-твоему, убил Маргет?

Меня затопило ледяное равнодушие.

Он спросил:

— Ты рассказал Альписаро Посседе, что такое Бастилия… Кто, по-твоему, убил его?

— Святая Мария!

— И разве этим список исчерпан, Кей?.. В день переворота тебя активно искали. Кто-то из моих ребят сильно тебя не любил… Нет, нет! — махнул он рукой. — Этот человек не будет тебя преследовать, его застрелили в тот же день… Но были арестованы два твоих приятеля по университету. Они почему-то отказались говорить о тебе, и оба повешены в башнях Келлета… Еще один человек, ты его не знаешь, случайно наткнулся на закопанную тобой на берегу бутыль обандо. Он был застрелен патрульным… Некто Авила Салас шел к тебе ночью — предупредить, чтобы ты ушел. Его тоже убили… Ну и так далее…

Я поднял глаза

Кристофер Колонд улыбался. Он смотрел на меня, как на свое собственное изобретение. У него были мокрые усы, но внимательные глаза. Никто не назвал бы его красивым, но он привлекал внимание. Как кривое дерево на закате, когда на него смотрит не лесоруб, а художник».

— Сумасшедшие, — сказал я.

— Гении, — выдохнул Берримен.

13

«…Я убил Кристофера Колонда пустой бутылью из-под обандо. Убил в заброшенном дворике на дальней окраине Альтамиры. Он был президентом почти семь месяцев, и все эти семь месяцев Альтамира считалась краем спокойствия. Я не остался рядом с трупом, а пришел во дворец. Начальник личной охраны старший лейтенант Эль Систо отдал мне честь. Я спросил старшего лейтенанта: нужен ли Альтамире порядок? Он ответил: „Да, Кристофер“. Я собрал служащих в приемной и спросил их: в чем больше всего нуждается народ Альтамиры? Мне ответили: „В стабильности, президент“. Я спросил: верят ли они в меня? От имени всех ответил старший лейтенант Эль Систо: „Да, Кристофер!“