Валентин Леженда - Легенды доблестных времен Страница 51

Заранее предвижу те проблемы, с которыми тебе придется столкнуться. Это письмо держи всегда при себе, оно даёт тебе право занять трон после моей смерти. Оно твоё единственное доказательство моей последней воли. Если по какой-то причине ты его утеряешь… что ж, увы, тогда наши славные земли ждут страшные времена, полные беззакония и попирания справедливости.

У меня столько врагов, что даже не знаю, откуда будет нанесён первый удар. Так уж получилось, прости старика, но я старался править по справедливости, а справедливость не всем по вкусу… но ты это знаешь и без моих нудных напоминаний.

Других законных наследников, кроме тебя, нет. Всегда помни это и знай, что любой, кто будет оспаривать твоё право престолонаследия, – обманщик и узурпатор.

С чистым сердцем передаю в твои руки нашу страну, более достойного претендента трудно и представить. Ты благороден, добр сердцем и справедлив, ты тот самый редкий вид рыцарей, у которых невозможно найти даже самого малейшего изъяна.

Прощай, мой милый племянник, и знай, что если ты читаешь сейчас эти грустные строки, то меня уже наверняка нет в живых.

Свечной любовью в сердце король Лапландии Размус Третий.

P.S. Если совсем будет туго, навести старика Клауса, он поможет. Поначалу он покажется тебе немного сумасшедшим, но это не так страшно, главное, что он по-прежнему остаётся самым великим чародеем Лапландии. Если откажется тебе верить, покажешь безумцу моё письмо. Ну, кажется, всё.

P.S. P.S. И не забудь обязательно жениться, но много сыновей не плоди, хватит и одного наследника, не то жди великой смуты.

P.S. P.S. P.S. И жену бери местную, а не какую-нибудь кривую англичанку. Я хорошо знаю этих злодеев с их династическими браками. Будь стойким до конца, отказывай любым предложениям, даже если тебе начнут сватать своих дочерей самые знаменитые короли. Женись только на доброй опрятной лапландской девушке и обязательно блондинке.

P.S. P.S. P.S. P.S. Да не пугайся ты так… шучу я, шучу. Просто хочу на всякий случай уточнить, что писал всё вышеизложенное, находясь в здравом уме и при кристально чистом рассудке. Просто я никогда не умел заканчивать написанное. Всё, на этот раз уж точно конец. Прощай!

Туоми Вяминен вытер кружевным платочком навернувшиеся на глаза благородные слёзы и, бережно сложив письмо, спрятал его под левый наплечник доспехов.

Холодный лапландский ветер с диким воем гулял в коридорах родового замка Вяминенов, и казалось, что то воет не ветер, а жуткое чудовище Ваплевасла, обитающее под толщей льда озера Бодом.

Странный вой нарастал, приближаясь.

Туоми не на шутку забеспокоился, потому что так могло выть что угодно, но только не ветер.

Собрав в железный кулак остатки мужества, благородный рыцарь вытащил из ножен верный меч «Псякло» и храбро подошёл к обитым железными ржавыми планками дверям.

Жуткое чудовище, судя по звукам, бесновалось уже непосредственно в главном коридоре замка.

Вяминен посчитал про себя до пяти и резко рванул дверь на себя. Дверь с душераздирающим скрипом открылась.

– Отведай же стали моего верного «Псякло», о мерзкий Ваплевасла!!! – так грозно выкрикнул рыцарь, поднимая своё сокрушительное оружие для решающего рокового удара.

«Мерзкий Ваплевасла» медленно брёл по коридору.

В правой руке воющее «чудовище» сжимало горящий подсвечник, в левой – ополовиненную бутылку бражной настойки.

Туоми быстро пришёл в себя, узнав в приближающемся человеке одного из своих слуг.

То, что он поначалу принял за грозный вой Ваплеваслы, оказалось весёлой народной лапландской песней.

– Лаитти орят лиетсомахан! – надрывался ночной певец, с детства страдающий отсутствием музыкального слуха.

«Десятая руна „Калевалы“!» – с удивлением подумал Вяминен, припоминая знаменитый народный эпос.

– Орят лиетсол лойхюттели… – неожиданно для себя самого продолжил известный куплет Туоми и с размаху опустил крепкий кулак на голову пьяного певца. – Будет тебе наука! В следующий раз крепко подумаешь, прежде чем беспокоить хозяина после захода солнца… а тут ещё это проклятое письмо.

С ненавистью посмотрев на улыбающегося в бессознательном состоянии слугу, Вяминен нервно запахнул плащ, воровато огляделся по сторонам и, быстро подобрав бутылку браги, скрылся в своих покоях.

Да, было от чего испортиться не только настроению, но и крепкому сну. Отныне жизнь для несчастного Туоми превращалась в бесконечную гонку со смертью. А подобные зловещие догонялки заканчивались, как правило, плачевно, ибо демон смерти Калма никогда не уставал догонять.

Отпив жгучей жидкости прямо из горлышка (чего бы он никогда не сделал в нормальном состоянии), благородный рыцарь принялся с содроганием изучать доставленный ночным гонцом пакет. Да, всё так и есть, печать искусно подрезана и снова приклеена. Уничтожить письмо неизвестные пока враги не отважились, но прочесть… о, они наверняка его прочли, и отныне мельница неприятностей только будет набирать свои мрачные, гибельные обороты.

О горе, горе – в пору воскликнуть, подражая какому-нибудь обезумевшему от постигших его несчастий древнему греку.

«Нужно немедля бежать!» – и это была, пожалуй, самая трезвая мысль из всех трезвых мыслей, когда-либо посещавших ветреную голову Туоми.

– О, дядя, дядя!!! – пафосно произнёс бедняга. – Угораздило же тебя вспомнить на смертном одре о своём скромном, не ищущем славы племяннике.

Но поздно было пенять на судьбу, нужно было действовать.

Благородный рыцарь опасливо подкрался к окну. Вид из главной башни открывался просто отличный. Испокон веков Вяминены знали толк в постройке неприступных крепостей, но сейчас Туоми не мог доверять даже родным стенам. Везде ему чудились заранее подготовленные ловушки, капканы, смертельные лабиринты.

Даже жующий траву у кормушки старый ездовой олень по кличке Вуйнонен и тот казался благородному рыцарю замаскированным убийцей.

Побледнев, Туоми снял со стены верный дальнобойный лук, но так и не решился спустить тетиву.

Мирно трапезничающий внизу Вуйнонен был на волосок от смерти.

– О боги, что со мной? – спросил сам себя благородный рыцарь, тут же списав своё во всех отношениях недостойное поведение на бражную настойку. – Экая, однако, гадость!

И пустая бутылка была с отвращением выброшена в окно.

Невозмутимый Вуйнонен лишь слегка застриг ушами, когда стекло со звоном разлетелось, упав на мощенный камнями двор.

Верёвочная лестница имелась в башне всегда. Туоми вытащил огромный колючий моток из-под занавешенной поблёкшим пологом кровати и поспешно закрепил лестницу на специально вбитых в стену крючьях. Крючья сильно проржавели, но должны были выдержать.

– Пошла, родимая! – Размахнувшись, благородный рыцарь отправил моток лестницы следом за недавно выброшенной бутылкой.

Бросок вышел неудачным, о чём свидетельствовало жалобно-недовольное блеяние, донесшееся со двора.

– Вуйнонен… о не-е-е-ет… – Во второй раз побледневший Туоми бросился к окну.

Так и есть, проклятая размотавшаяся лестница упала прямо на несчастного оленя, запутавшись в его ветвистых рогах. Тайный побег начинался с неудачи, худшее начало трудно было себе и представить.

– Проклятие! – Благородный рыцарь очень не по-благородному потряс над головою кулаками. – Держись, Вуйни, я уже иду!

Как он и ожидал, веревочная лестница на пару с ржавыми крючьями благополучно выдержала вес облаченного в доспехи тайно бегущего из собственного замка господина. Хотя подниматься (или спускаться) по ней вторично Туоми бы не рискнул.

Освободив гневно бьющего копытом оленя, Вяминен короткими перебежками поспешил к тайному подземному ходу, ведущему прямехонько к озеру Бодом, тому самому, где по усиленно распускаемым родом Вяминенов легендам обитал ужасный Ваплевасла. Туоми всегда тайно подозревал, что кровожадный речной монстр – ловкая выдумка одного из хитроумных предков, отвадивших местных крестьян от незаконной ловли господской рыбы. Однако никто не мог дать стопроцентной гарантии, что Ваплевасла не существовал на самом деле. Кто его знает, как там оно обернется, когда благородный рыцарь выберется на поверхность рядом с логовищем ужасного зверя? Вся надежда на верный «Псякло», который уже не раз и не два спасал своему благородному владельцу честь и жизнь.

Да, «Псякло» в отличие от нервов не подведёт.

В тайном подземном туннеле было темно и невероятно сыро. Благородный рыцарь то и дело поскальзывался на крысиных фекалиях, кляня строителей тесных зловонных катакомб. По всему выходило, что туннель рыли пьяные гномы. Пьяные – потому что подземный ход то и дело вилял в разные стороны, причём совершенно неоправданно.