Нил Гейман - Лучшее юмористическое фэнтези. Антология Страница 52

— Что-то не так? — переспросила она. — Он еще спрашивает, что не так. Я скажу тебе, что не так. Месяц назад я вышла замуж, понимаешь, кретин!

— Ты замужем?

— Еще раз повторить?

— Но ты не можешь быть замужем. Мы должны были найти наше счастье в определенной точке пространства, которая всегда существовала и всегда будет существовать. А теперь все пошло прахом.

— Столько лет… столько лет! Одни школьные годы чего стоят — сущий ад. У меня у единственной из нашего класса не было парня, чтобы пойти с ним на выпускной. Где ты был тогда, а? Когда я сидела дома одна, с опухшими от слез глазами? Этими долгими субботними вечерами, когда я по три раза кряду мыла голову, чтобы убить время? Или еще того хуже, когда я работала в баре «У Гастингса» и подавала выпивку заезжим торговым агентам, изображавшим из себя холостяков? Почему тебя не было рядом, когда я так нуждалась в тебе?

— Понимаешь, у меня только пять первых страниц руководства по эксплуатации. — Алан шагнул к Сесили и положил руки ей на плечи. Она не отшатнулась. Он нежно притянул ее к себе. Она не сопротивлялась. — Послушай, мне очень жаль. Я настоящий чайник. Такую кашу заварил. Ты счастлива со своим мужем, ты не писала никакого рассказа… Давай-ка я просто вернусь туда, откуда пришел, и ничего этого никогда не случится.

— Кто сказал, что я счастлива?

— Ты же только что вышла замуж. Сесили оттолкнула его.

— Я вышла замуж, потому что мне исполнилось тридцать и я поняла — другого шанса уже не будет. Видишь ли, такое случается. В определенном возрасте вдруг понимаешь — сейчас или никогда. Будь ты проклят! Ну почему ты не пришел вовремя?

— Тебе тридцать? Пресвятая матрица! За полчаса ты превратилась из трехлетней малышки в женщину старше меня.

Алан увидел выражение ее лица и пробормотал что-то вроде извинения.

— Послушай, — сказала Сесили, — тебе пора, муж вернется с минуты на минуту.

— Я знаю, что пора. Но дело вот в чем: в этом паршивом рассказе все правда. Я увидел твою фотографию и понял, что люблю тебя, и всегда любил. Всегда. Такова природа времени. И даже если наша история — результат какого-то парадокса и все вдруг вмиг исчезнет, клянусь, что я никогда не забуду тебя. Где-то в пространстве есть точка, которая принадлежит только нам. Я в это верю. — Алан направился к выходу. — До свидания, Сесили!

— Алан, подожди! Эта точка в пространстве… я хочу туда. Неужели ничего нельзя сделать? В конце концов, у тебя есть машина времени.

Вот ведь идиот, подумал он. Решение проблемы перед самым носом, а он тычется, как слепой. Машина! Он сбежал с крыльца и повернулся к Сесили, стоявшей у двери.

— Увидимся позже, — крикнул он. И в то же мгновение понял всю нелепость своих слов. Он хотел сказать: «Увидимся раньше».

В шатре из звериных шкур сидели пятеро мужчин. Земля их предков оказалась под угрозой, и они собрались на совет, чтобы решить, как им поступить. Один из них, по имени Бурный Поток, ратовал за войну, но другой, Воронья Лапа, был осторожнее.

— Бледнолицых слишком много, а их оружие, вопреки законам справедливости, дает им преимущество.

Летящая Птица предложил покурить и помолчать, прежде чем продолжать совет.

Черный Лось взял трубку в рот. Он прикрыл на мгновение глаза и объявил, что Великий Дух подал бы какой-нибудь знак, если бы им суждено было вступить на тропу войны. Едва он произнес слово «война», в палатке из ниоткуда материализовался бледнолицый. Они все его увидели. Белое тело мужчины покрывала странная яркая одежда, какой они дотоле не встречали, а ехал он на лошади без плоти, зато с серебряными костями. Видение исчезло так же внезапно, как и появилось, а членам совета осталось лишь размышлять, как истолковать послание духов, которое звучало как «У-упс!».

Дома никого не оказалось, поэтому он дожидался на крыльце. День был чудесный, нежный ветерок доносил аромат роз — не то что в задымленном вигваме!

На улице показалась какая-то женщина. Не она ли, подумал он. Но потом понял, что этого не может быть: странная походка, бесформенная фигура. Он понял, что женщина беременна. Довольно распространенное явление в эпоху перенаселения. Он не помнил, когда последний раз видел беременных у себя дома, сколько лет назад. Взбираясь по ступенькам, женщина вопросительно взглянула на него. Она показалась Алану знакомой. Что-то было в ее лице… Женщина тащила два бумажных пакета, и он поспешил на помощь.

— Простите, я разыскиваю Сесили Уокер.

— Я Уокер, но никакой Сесили я не знаю. «Пресвятая матрица, ну что за болван, — подумал Алан, — так бы и дал себе по башке». Конечно, он знал, кто эта женщина: мать Сесили, и если она беременна, то, значит, он попал в 1948 год.

— Извините, ошибочка вышла. У меня сегодня трудный день.

Розами уже не пахло, деревья стояли голые, на земле лежал снег, дул сильный северо-восточный ветер. Алан настроил на нужную температуру термостат на своем комбинезоне и спрыгнул с велосипеда.

— А-а, явился, — с издевкой заметила Сесили. — И снова попал в яблочко.

Она прибавила с десяток килограммов. Вокруг глаз и возле рта появились морщины. Толстая вязаная кофта поверх безразмерной футболки, джинсы, мохнатые шлепанцы. Она оглядела его с ног до головы.

— А ты вообще не стареешь, везунчик?

— Можно войти? Ужасно холодно.

— Входи, входи. Чашку кофе не желаешь?

— Ты имеешь в виду жидкий кофеин? То, что надо.

Алан пошел следом за ней в гостиную, и у него челюсть отвисла от удивления. Красный диван исчез. На его месте стояло что-то вроде гигантского банана. Новый телевизор в четыре раза больше старого, и никакой рогатки сверху. Нет и в помине цветастых обоев — ровные белые стены, практически как в его собственной квартире.

— Садись, — сказала Сесили.

Она на минутку вышла из комнаты и вернулась с двумя кружками. Одну из них она грохнула перед Аланом, так что кофейное мини-цунами выплеснуло коричневую волну прямо ему на ноги.

— Сесили, ты чем-то расстроена?

— Нормально! Он возвращается через пятнадцать лет и спрашивает, не расстроена ли я.

— Пятнадцать лет! — обомлел Алан.

— Именно! Сейчас тысяча девятьсот девяносто четвертый, вот так, недотепа.

— Не могу поверить, любовь моя, и ты все это время ждала…

— Черта с два! — перебила его Сесили. — Когда я встретила тебя тогда, в семьдесят девятом, то поняла, что и минуты больше не проживу в этом так называемом браке. Наверное, я установила рекорд по самому короткому замужеству и самому быстрому разводу. Уж по меркам Данвилла, точно. В итоге я превратилась в тридцатилетнюю разведенку, не прожившую с мужем и двух месяцев, и мне пришлось снова проводить субботние вечера в одиночестве, намывая голову. А люди судачили. Бог мой, как судачили! Но мне было все равно, потому что я наконец встретила свою половинку и ждала от будущего только хорошего. Он же сказал, что все устроит. Сказал, что вернется. И я ждала. Ждала год. Потом два. Потом три. Через десять лет я устала ждать. И если ты думаешь, что я разведусь еще раз, то ты спятил.

— Хочешь сказать, ты снова вышла замуж?

— А что мне оставалось? Если в сорок ты еще кому-то нужна, такой шанс не упускают. И потом, у меня были все основания думать, что ты исчез навсегда.

— Я никогда не исчезал, Сесили. Я все время был здесь, но вечно попадал не вовремя. Дурацкая машина! Никак не могу в ней разобраться.

— Может, Арни посмотрит ее, когда придет, он у меня в технике понимает толк. Ой, что я такое говорю?

— Скажи, ты написала рассказ?

— О чем писать-то? Да и что бы изменилось? «Женские секреты» разорились много лет назад.

— Пресвятая матрица! Если ты так и не написала этот рассказ, то я не мог бы знать о твоем существовании. Тогда как я здесь оказался? Черт возьми, парадокс получается. Мне не положено провоцировать такие ситуации. Не говоря о том, что я, чего доброго, вдохновил индейцев взяться за оружие. Ты не заметила чего нового в истории Америки?

— Ты о чем?

— Неважно. Послушай, у меня идея. Когда точно ты развелась?

— Не помню. В конце семьдесят девятого. В октябре или ноябре вроде бы.

— Ладно. Туда-то я и направлюсь. В ноябрь тысяча девятьсот семьдесят девятого. Жди меня.

— Это как?

— Хороший вопрос. Ну, просто поверь мне на слово: мы будем сидеть с тобой в этой комнате, прямо здесь и прямо сейчас, но только кое-что в нашей жизни сильно изменится, ведь мы будем пятнадцать лет как женаты, уговор?

— А как же Арни?

— Арни ничего не заметит. Потому что ты никогда не выйдешь за него. — Алан поцеловал ее в щеку. — Я на минутку. То есть… Короче, до встречи в семьдесят девятом. В общем, ты поняла. — И он направился к двери.

— Погоди, — окликнула его Сесили. — Ты вроде того парня, который выскочил из дому купить пачку сигарет, а вернулся через тридцать лет.