Саша Вайсс - Кристиан Фэй (СИ) Страница 52

— Там быстрее!

Они кинулись под лестницу, нырнули в небольшую дверь, за которой тянулась увитая плющом галерея. Она оканчивалась запертой дверью, которую Кристиан, не думая, снес ударом ноги.

Но было слишком поздно. Ветер принес отзвук выстрела, заслышав который, Лис издал разочарованный стон. Они прибавили шагу и спустя пару минут вырвались из стен замка прямо в наполненный утренним туманом сад. Там, у подножия древних сосен, темнели охотничьи куртки двойняшек, склонившихся над чем-то или кем-то, лежавшим на земле.

— Эй! — рявкнул Кристиан, задыхаясь на бегу.— Прочь от него!

— Спокойно, братец,— отозвался Валентин, продолжая с интересом рассматривать распластанное у его ног тело.— Взгляни сюда.

В усыпанной каплями крови траве раскинул ноги Роб Оллис-младший. Можно было подумать, что он спит, — настолько безмятежно выглядело его лицо,— если бы не зияющая дыра в правой половине его высокого лба. За осколками кости, белевшими, словно обломки выбитых зубов, пульсировал мозг. И его влажная поверхность постепенно затягивалась свежей тканью.

— Что за черт? — протянул Лис.

Теперь они стояли над телом Роба вчетвером, зачарованно наблюдая волшебное исцеление. Когда же жертва издала первый стон и схватилась за окровавленную голову, Фердинанд тихо хохотнул.

— Добро пожаловать в стаю, парень.

В замке их встретили не только граф и графиня. У самых дверей стояла хрупкая фигура — Лидия, смахивавшая на беспокойное привидение в своей белой ночнушке. С разъяренным криком она бросилась к Робу, безвольно висевшему на руках своих мучителей. Платок на ее голове размотался, обнажив ровную и абсолютно безволосую кожу. Пожар на ее шкуре унес лишь густые волосы, брови и ресницы, сделав голову похожей на яйцо с глазами и испуганно раззявленным ртом.

— Что же вы наделали?! — обвиняюще бросила она, водя ладонями по измазанному кровью лицу Роба. — Как вы могли?!

— Расслабься, это был просто несчастный случай... — начал Фердинанд, но, получив от сестры звонкую оплеуху, перестал ухмыляться и умолк.

— Опустите его! — взвизгнула Лидия. — Да не на землю!

 И они вереницей двинулись в гостиную. Когда Роба наконец усадили, Лидия деловито осмотрела его, вздыхая в ужасе каждый раз, когда ее взгляд падал на рану в голове.

— Ты в порядке? — Она склонилась к его лицу и заботливо откинула пропитанную кровью прядь темных волос.

При звуке ее голоса веки Роба дрогнули и чуть поднялись, обнажив испещренные прожилками белки глаз. Парень явно чувствовал себя хуже некуда: не мог проронить ни слова и ответил любимой лишь сдавленным мычанием. Но он был жив, и Фэй готов был скорее откусить себе язык, чем проболтаться о том, что некоторое время тому назад Роб валялся на земле с мозгами наружу.

— Конечно в порядке,— он поспешил ответить за подопечного.— Теперь с ним вряд ли что-то может случиться...

Гневный взгляд Лидии ошпарил его, заставив захлопнуть рот. Холодная ярость сковала ее лицо, девушка медленно выпрямилась и расправила подол ночной рубашки, из-под которой выглядывали босые ступни. Она обвела взглядом всех присутствовавших и скрестила руки на груди.

— Отец, Валентин и Фердинанд, — официально начала Лидия. Голос ее был тихим и ровным, словно черная туча перед грядущим ливнем. — Что вы творите? Если вам не терпится устроить травлю, спуститесь вниз, в деревню. Чешите свои зубы там.

Лидия повернулась и впилась взглядом в спокойное лицо матери.

— А ты, мама! Я думала, что уж ты-то меня поймешь! И Кристиан, — она развела руками.— Что ты за крестная фея такая? Твой подопечный сегодня два раза чуть не погиб!

Она ухватила окровавленного Роба под мышки и, несмотря на собственное хрупкое телосложение, с легкостью подняла его на ноги. Шаг за шагом отсчитывая ступени, они поднялись на второй этаж, где скрылись в сумраке коридоров.

— Может, чаю? — после продолжительного молчания предложила графиня.

Побагровевший граф де Ла-Морт вздрогнул, когда супруга коснулась его плеча. Лидия всегда была его любимицей и единственным членом семьи, кому дрянное поведение сходило с рук. Но на этот раз даже она превзошла себя.

— Отличная идея, мама,— с воодушевлением поддержал ее Фэй.— Подростки, что с них возьмешь...

На следующий день крестные феи уехали. Все равно, по мнению большинства окружающих, от них было больше вреда, чем пользы. Оставив злосчастный револьвер Робу, они погрузились в местный экипаж, больше напоминавший повозку и запряженный одной печальной кобылой, и отправились к вокзалу Жвало. Первую половину пути Лис поглощал две порции завтрака, заботливо завернутые кухаркой в дорогу, а Кристиан тоскливо таращился в окно.

— Я сойду за тем холмом,— наконец произнес он, не отрывая взгляда от вида за тонкими стенками кареты.

— Хорошо,— согласился Лис.

Еще несколько минут они ехали в молчании, сопровождаемом скрипом колес и топотом копыт. Закончив завтрак, Лис с продолжительным шорохом свернул все пакеты и бумагу в один промасленный шар.

— Твоя сестра милая. Думаю, они здорово подходят друг другу.

— О, только без утешений, прошу,— отмахнулся Кристиан.

За окном ползли бескрайние непаханые поля, заросшие высокой и толстой травой.

— Никто и не собирался тебя утешать,— Лис откупорил флягу, и по салону автомобиля разнесся крепкий запах спиртовой настойки.— Будешь?

Кивнув, Фэй ухватил протянутую фляжку и отпил из горла. Только после этого он вспомнил, что забыл протереть горлышко платком. Рот наполнился горьким привкусом лекарства от кашля, которым его поили когда-то в детстве.

Нужный дом нашелся не сразу. Тропинка сперва петляла меж лесных деревьев, затем вынырнула на поле, рассекла море травы, слегка пожелтевшей в предчувствии грядущей осени, и вбежала в небольшую деревню у реки. Там, на самом отшибе, окруженный водой и лесом, ютился нужный участок. За покосившимся, но свежепокрашенным забором шумели яблони и сливы, неистово сгибаясь под порывами ветра.

Кристиан осторожно отворил калитку, боясь, что та отвалится от одного его прикосновения. Впереди, среди сорняков и высокой травы, вилась тропка, которая обрывалась у покосившегося двухэтажного дома.

Дверь отворилась лишь после третьего стука. За ней стояла сухая старушка, закутанная в выцветший халат. Поверх него темнел фартук, покрытый, как и пальцы хозяйки, пятнами муки. Старушка сощурила подслеповатые глаза за линзами очков и пытливо осмотрела Кристиана с головы до ног.

— О, да ты вырос! —всплеснула она руками. — И так изменился!

— А вы совсем нет,— соврал Кристиан. — Все-таки решили переехать в этот дом?

Госпожа Лилия Визен огляделась, словно впервые заметила, где находится.

— Да,— наконец ответила она. — Решила дожить последние дни на свежем воздухе.

Заметив, что Фэй собрался возразить, она покачала головой.

— Не стоит. Мы, феи, чувствуем, когда наше время истекает. И ничего страшного в этом нет. Заходи, у меня как раз пироги поспели.

Старушка посторонилась, пропуская Кристиана внутрь. В лицо дохнул запах сырости, смешанный с ароматом свежей выпечки.

Снаружи продолжал шуметь ветер, и яблони раскачивались под его порывами.

Женщина кричала, заходясь и изредка сбавляя громкость, чтобы снова набрать воздуха. Эхо ее воя отражалось от серых каменных стен замка и поднималось вверх, к расписным сводам. У её ног высилась груда пеленок, из недр которых выглядывало крошечное розовое тельце. Тельце шевелилось, извивалось, но не издавало ни единого звука.

— Обожемойбожемойбожеееееееее! — Крик обрел узнаваемые очертания и оборвался на самой высокой ноте.

— Ну вот,— буркнул некто из сумрака за роялем.— Хотели тишины и потом сами же орать начали. Вас не поймешь.

Раздался шорох, и из тьмы показался худенький темноволосый мальчик в бархатном костюме, на котором светлели серые пятна пыли. Он скрестил руки на груди и недовольно уставился на служанку.

— У вас же голова болела,— процедил он.

Пару секунд женщина беззвучно глотала воздух, сжав передник до белизны в костяшках пальцев. Затем медленно опустилась на колени и вновь развернула пеленки.

На неё уставились большие голубые глаза. А под ними кроме пуговки носа не было ничего. Ни рта, ни даже малейшего намека на него.

— О боже… — сдавленно выдохнула она.

— Не за что,— фыркнул юный Кристиан и двинулся дальше по коридору. Угадывать истинные желания людей оказалось сложнее, чем он предполагал.

 Когда Кристиан Фэй отправил Роба наводить порядок в комнате, его объяснение звучало примерно так: «Налево, прямо по коридору, через танцевальный зал, после него повернешь направо и поднимешься на второй этаж, где через две комнаты будет галерея. В ее конце поднимешься до конца и направо. Последняя комната — твоя». На этих словах он вручил растерянному Робу увесистый ключ на цепочке и ободряюще похлопал по спине, словно отправляя в дальнее путешествие.