Коростышевская Татьяна - Мать четырех ветров Страница 53

Алькальд растерянно молчал.

— К примеру, миленький горб, — продолжала матрона, пухленькая ручка которой выписывала в воздухе замысловатые фигуры. — Или шрам через все лицо…

Наконец ди Сааведра понял, что его разыгрывают, и со смехом перехватил запястье шалуньи.

— Достаточно, ваша цель и без того достигнута!

Преображенная Лутеция ответила раскатистым хохотом.

— Донья Брошкешевич жаловалась, что совсем не видится с вами в последнее время, — светским тоном изрек алькальд, размеренно сопровождая свою даму по дорожке розария. — Мне было бы любопытно узнать, какие сюрпризы вы успели для нас за это время подготовить.

— Ах, сударь, вы беззастенчивый льстец, — ворковала матрона. Девушка, спрятанная под грузной личиной, получала от представления нешуточное удовольствие, чего, впрочем, скрывать и не собиралась. — Какие уж каверзы! При нашем уме…

— А чем занят ваш супруг?

Спутница алькальда резко остановилась.

— Мне очень давно не было так весело, как с вами сейчас. — Янтарные глаза, нелепо смотрящиеся на чужом, слегка обрюзгшем лице, наполнились печалью. — Спасибо, Альфонсо.

Ди Сааведра слегка поклонился; его ноздрей коснулся свежий полынный аромат. Ах, тысяча демонов, какая досада…

— О чем вы хотели говорить со мной, Лутеция?

Она молчала, будто взвешивая все «за» и «против».

— Мне нужно, чтобы вы представили меня тайной курии, алькальд.

— Не понимаю, о чем вы.

— Отрицать очевидное — не лучшая политика в отношении настойчивой женщины. Во-первых, я из абсолютно надежных источников осведомлена о существовании некого совета четырех домов, куда допущены только гранды, самые главные люди Кордобы, сливки сливок, так сказать. Да и, честно говоря, наличие такого собрания не требует особых подтверждений. Оно логично, следовательно, существует.

— Аплодирую вашему уму, донья, но, к сожалению, не являясь не только грандом дома воды, но даже и магом…

— Давайте говорить начистоту, — резко возразила собеседница. — Вы не хуже меня знаете, что времени на недомолвки не осталось. Через несколько дней все решится, к вящей славе одного из стихийных домов или к бесславию всей стихийной магии.

— Но я…

— Вы — алькальд, вы — судия столицы магического королевства. И, как я с удивлением выяснила, ваша должность — единственная из высоких званий, вступление в которую не требует одобрения нашего солнцеподобного величества.

— Значит…

— Значит, остается только курия, любезный кабальеро. Вы ставленник грандов всех четырех домов и, я уверена, знакомы с каждым из них.

— Хорошо, — устало проговорил ди Сааведра. — В существовании тайной курии вы меня убедили. Осталось поведать мне причину, ради которой достойные мужи соберутся вместе и призовут вас, Лутеция.

Матрона с янтарными глазами расхохоталась.

— Им будет достаточно, что я, Лутеция Ягг, связанная со всеми четырьмя домами, делаю первый шаг к знакомству. Вы считаете меня высокомерной, Альфонсо? Это не гак. Ну, разве что совсем чуть-чуть. Меня явно готовили к некому действу, причем разделив мою скромную персону на манер запеченного поросенка. И каждый из участников рассчитывает на свой кусок яства. Смотрите, я — избранница ветра, изначально подававшая немалые надежды, но по праву крови принадлежащая клану Терра. Затем Акватико… Ну, здесь и так все понятно.

— Будьте любезны уточнить, — пробормотал алькальд.

Из широченных складок платья матрона извлекла большой шелковый веер и кокетливо раскрыла его перед грудью.

— Брак, Альфонсито. Я уверена, что моя скромная персона привлекла внимание вашего батюшки задолго до нашей с вами встречи в портовой таверне. Когда мы с вами познакомились, вы уже знали мое имя, как и то, что ваша женитьба — вопрос времени.

Ди Сааведра слегка покраснел, но кивнул.

— Таким образом, — продолжала Лутеция, — скромная студентка из Рутении оказалась связана с тремя стихийными домами. Фуэго, видимо, чувствовали себя слегка обделенными. Но это продолжалось недолго — мэтр Пеньяте уравнял счет, заковав меня в железо.

Ди Сааведра внимал монологу с неослабевающим интересом.

— Вы уверены, что все это не череда нелепых случайностей, а воплощение некоего коварного плана?

— Случайностей не бывает, — грустно ответила собеседница. — Даже пройдоха Стрэмэтурару был в моей истории вовсе не случайным.

Алькальд тихонько сжал дрожащую девичью ладошку.

— Можно мне задать вам один нескромный вопрос, Лутеция? Если не захотите, можете не отвечать. Князь осведомлен о ваших планах?

— Нет, — просто ответила девушка. — И надеюсь, его неведение продлится как можно дольше.

— Но почему? Почему вы не хотите позволить ему защитить себя?

— Сейчас не я, а вы преувеличиваете мою важность, Альфонсо. К тому же безопасность Лутеции Ягг гарантирована ее незаменимостью, по крайней мере, до активации нового Источника. Влад — другое дело, для кордобских магов его присутствие всего лишь досадная помеха.

— Ваш супруг попросил у меня военной поддержки.

— Так помогите ему, — пожала плечами собеседница. — В случае победы вы войдете в легенды, как спаситель Кордобы от темных тварей. А в случае поражения… Что ж, думаю, в этом случае просто некому будет вас упрекнуть.

Собеседники замолчали, размеренно, плечом к плечу шагая по мозаичной дорожке. У позеленевшей от времени чаши фонтана Лутеция тронула спутника за локоть.

— У меня есть к вам еще одна просьба, Альфонсито. Только она слегка… то есть совсем…

— Говорите, — подбодрил алькальд девушку, чей смущенный румянец пробивался даже через наброшенную личину. — Обещаю не истолковывать ваши слова превратно.

— Ёжкин кот! — пробормотала ветреница и громко продолжала: — Помогите мне увидеть голым Зигфрида фон Кляйнерманна.

Прежде чем ответить, алькальду пришлось досчитать про себя до пятидесяти.

Утро, вступившее в свои права, предвещало прекрасный безветренный день, когда Агнешка Брошкешевич покинула пределы пляссо дель Акватико. Дорога была знакома до мелочей, княжна размеренно шагала по тропке, огибающей валуны песчаника, и наслаждалась прогулкой.

— Погоды-то нынче какие стоят!

Бас у рутенского кабальеро Ивана был грудной, раскатистый, поэтому княжна поначалу вознамерилась лишиться чувств, но затем, когда молодой человек приблизился, передумала. Голубые глаза юноши светились такой детской неподдельной наивностью, что смотреться в их безмятежную глубину было гораздо приятнее, чем в черноту обморока.

— Да, — пролепетала Агнешка. — Погоды стоят. Нынче…

— Вы направляетесь к премудрому Цаю? Позволите проводить вас, донья.

Донья благосклонно оперлась на предложенную руку.

— Вы ждали меня, Иван?

— Пожалуй, ждал, — ответил богатырь после долгого раздумчивого молчания. — Я, знаете, шел себе, шел, птичек слушал, а потом подумалось мне: а хорошо бы встретить донью Брошкешевич. Тем более что побеседовать нам с вами давно пора.

Чайки визгливо кричали в небе, как бы демонстрируя, что слушать кабальеро было чего. Агнешка улыбнулась и слегка покраснела. Рослая княжна редко получала в свое распоряжение кавалера, который не уступал бы ей в росте. И сейчас, рядом с огромным Иваном, девушке приятно было себя чувствовать маленькой и беззащитной. Она наслаждалась неспешной прогулкой, гадая, о чем таком важном хотел побеседовать с ней рутенский богатырь.

— Медленнее, видимо, уже некуда! — раздался с вышины сварливый возглас. — Хотя нет, ежели вы ползком перемещаться надумаете, так совсем здорово получится!

Лутеция дель Терра кричала с вершины валуна, на котором восседала с видом самым что ни на есть недовольным.

— Желаете, чтоб у меня нос от жары облупился? Битый час вас караулю, солнцем палимая и всеми ветрами обдуваемая.

Агнешка ощутила укол раздражения.

— Спускайся оттуда, — холодно велела она ветренице. — И хватит представление устраивать. У тебя испарина на лбу и грудь ходуном ходит. Ты бежала сюда со всех ног, чтобы с нами у этого места пересечься. И, судя по сбившемуся дыханию, от самого паляссо дель Акватико бежала.

Лутеция раскинула руки и одним длинным плавным прыжком оказалась на тропинке.

— Умная ты, Агнешка, аж противно: — В карих глазах девушки плескалось веселье. — Или завидно, это с какой стороны посмотреть. Бежала я, бежала. Кавалер твой мне понадобился. Прощайся, Иван, с доньей Брошкешевич и идем со мной.

— Куда? — деловито осведомился богатырь.

Лутеция лукаво улыбнулась:

— Пригнись, на ушко скажу.

За считаные мгновения богатырские уши сменили цвет с розовато-телесного на малиновый.

— Как же можно? — лепетал Иван, разгибаясь. — Не пойду я с тобой туда. Без тебя пойду, с тобой ни за что! Ди Сааведра совсем умишка лишился, что ли?