Рон Хаббард - Испытание смертью Страница 55

— Я ее убью, — упрямо повторил я.

Адора отвела меня на софу и прикурила еще сигарету. Кэнди налила мне шампанского. Я выпил его между двумя затяжками и начал успокаиваться.

Милдред стонала и извивалась на кровати.

— Никаких фотографий! — заявил я.

— Больше не буду, — пообещала Крошка.

Адора мягко подтолкнула меня к кровати.

Кэнди придерживала верх кровати, когда я снова принялся за дело.

Лесбиянка по имени Майк, все еще задумчиво глядя в пространство, покачивала головой в такт ритмичному колыханию постели.

Я стиснул зубы.

Кэнди вцепилась в спинку кровати, которую трясло, как во время землетрясения.

Наконец я выпрямился и снова с насмешкой взглянул на Крошку. Я добился своего!

Когда Милдред пришла в себя, Адора протянула ей сумочку. И та немедленно достала деньги.

— Мужчины, мужчины, мужчины, — шептала Милдред, шелестя купюрами. — Дайте мне еще мужчину!

Это было очень приятно слушать. Она лежала прикрыв глаза и мурлыкала, словно кошка.

Кэнди принесла мне еще шампанского, и я поднял тост за самого себя. Я проглотил пену и уже выпил полстакана, когда услышал голос:

— А теперь Крошке надо сделать еще несколько фотографий.

Я закашлялся — мне в легкие попало шампанское — и прохрипел:

— Где у нас пистолеты? Я собираюсь пристрелить эту «детку»!

— Взгляни на бедного ребенка! — заговорила Адора. — Ты ее до полусмерти напугал. — Потом она наклонилась к моему уху и ледяным тоном прошептала: — Ты сделаешь то, что велят, двоеженец.

— Но ведь уже нечего снимать! — робко возразил я. — Эти двое уже удовлетворены. Они свое получили.

— Мне нужны демонстрационные фотографии, — встряла Крошка. — Как же я буду выполнять домашнее задание, если у меня нет хорошего примера? Если нечего учить, то я вообще не буду этим заниматься!

— Слышал? — грозно вопросила Адора. — Скажи, чего ты хочешь, Крошка.

— Ну, у фигуристов принято фотографироваться на льду, чтобы усовершенствовать технику катания. Ты сама так говорила, Щипли. А у меня нет таких фотографий.

— Конечно, — мягко ответила Адора.

— Ты справишься с фотоаппаратом? — спросила Крошка, приклеивая жвачку на голову статуэтки Афродиты.

— Конечно, — ответила Адора и взяла фотоаппарат. — Что еще ты хочешь?

Платье Крошки мгновенно оказалось на полу.

Я все еще сидел на софе.

Крошка подошла ко мне и встала прямо передо мной. Потом критически посмотрела на меня и покачала головой.

— Так не пойдет, — сказала она и повернулась к Адоре: — Нам нужна музыка. Я только что купила последний альбом нео-панк-рока, играют «Непослушные мальчишки». Он у меня в сумочке. Небудете возражать, если я поставлю?

Она собралась включить стерео, но я перехватил ее руку. Иметь дело с Крошкой чертовски опасно. Нужно соблюдать осторожность. На диске было написано: «Нео-панк-рок. Морально выдержано. Одобрено Психологической ассоциацией для выпускников школ. "Непослушные мальчишки": Страхолюд, Пеннис, Трах и Уау-Цыпа».

Ну ладно, прах их всех побери, это какая-то детская ерунда, и если Психологическая ассоциация это одобрила, то все в порядке.

— Ладно, давай! — согласился я.

Крошка уверенно включила стерео, поставила пластинку и включила громкость на всю мощность. Игла опустилась.

Загудели шесть «там-тамов» и три огромных барабана. Пум-пум-пум-пум-пум-пум/Бом-бом-боМ! И снова еще раз, и так без конца! Примитивная, дикая, грубая музыка!

Все присутствующие в комнате женщины начали подпрыгивать в такт барабанному бою. Крошка с расширившимися зрачками отбивала ритм ногами.

Потом вступили электронные инструменты.

Раздался хор, напоминающий пение людоедов:

Фредди любил прыгать!

Прыг, прыг, прыг!

Фредди любил прыгать!

Прыг, прыг, прыг!

Фредди прыгнул на учительницу!

Прыг, прыг, прыг!

Фредди прыгнул на сестру!

Прыг, прыг, прыг!

Фредди прыгнул на брата!

Прыг, прыг, прыг!

Фредди прыгнул на папу!

Прыг, прыг, прыг!

Фредди прыгнул на маму!

Прыг, прыг, прыг!

Фредди прыгнул на робота!

О Боже мой!

Бедный, бедный Фредди.

Он-то не железный!

А в конце совершенно нормальный голос произносил: «А вот и мораль: маленькие детки, никогда не (…) с роботами!»

Женщины в комнате уже находились в состоянии полного (…) от подобной музыки. Я подумал, что неправильно прочел надпись, дотянулся и сорвал пластинку прежде, чем она начала играть снова. Да; она была одобрена Международной психологической ассоциацией, и на ней было написано «морально но выдержано».

Крошка вырвала ее у меня из рук и поставила

обратно. Снова зазвучало: Пум-пум-пум-пум-пум-пум-пум! Бом-бом-бом! Крошка начала двигаться в ритме песни.

— Здорово? — спросила она с улыбкой, от которой ее рот стал казаться прямо-таки необъятной пещерой, и взглянула на Адору. Потом повернулась ко мне: — Давай, ковбой, займем первую позицию!

Крошка потянулась ко мне и рывком поставила меня на ноги, так что халат мой взвился, как на ветру.

Потом отступила назад и взглянула на меня. Выражение ее лица повергло меня в неописуемый ужас. Она приготовила ногти.

Вспышка!

Адора сделала снимок.

Крошка вцепилась в меня.

Я постарался отбросить ее руки, но промахнулся.

Вспышка!

Странно. На моей сетчатке точно отпечаталось чье-то полное благоговейного ужаса лицо. Снова лицо Крошки. Но теперь в нем не осталось и следа былого ужаса.

Крошка дергалась в такт музыке. Я приободрился, потому что решил, что музыка ее отвлекает.

Но нет!

Внезапно она распахнула мой халат, так что полы его взметнулись в разные стороны.

Я попытался схватить ее за запястья, чтобы оторвать от себя. Но она уперлась ладонями мне в грудь и оттолкнула от себя. Меня?!

Вспышка!

Снова в моих зрачках отпечатался взгляд, полный ужаса. И снова исчез, растворился без следа.

Музыка не смолкала. Ее тело обвивалось вокруг моего. В голове у меня шумело от музыки и марихуаны.

Неожиданно Крошка рухнула на колени.

Я дернул ее за плечи, чтобы заставить встать.

Вспышка!

Крошка встала, и тут уже мне пришлось здорово удивиться!

Она ударила меня.

Меня! Прямо по лицу!

Смертельное оскорбление! Вызов на дуэль!

Ну, этого я не потерплю от девчонки-подростка!

Меня охватила дикая жажда убийства. Я жаждал ее смерти.

Она попыталась убежать от меня, но наткнулась на кровать.

Вспышка!

Я был уверен, что успел заметить на ее лице страх и этот страх не был наигранным.

С каким удовольствием я убью ее!

Она попыталась извернуться и вскочить на кровать.

Я схватил ее за хвостик-косичку.

Она брыкнула меня. Это меня-то!

Вспышка!

Я приготовился отвесить ей полновесную затрещину.

— Я покажу тебе, как меня оскорблять! — рычал я.

Неожиданно Крошка засмеялась и шлепнулась на спину, заливаясь во все горло.

Адора смеялась.

Смеялась Кэнди.

Майк и Милдред надрывались от хохота.

Я совершенно не мог понять, над чем они смеются.

Я бросился в свою комнату и захлопнул дверь.

Кое-как добрался до кровати и закрыл глаза.

Проклятые подростки!

К (…) ее образование!

Мне было слышно, как они трещат, словно сороки, соседней комнате.

О, говорил я, обнимая подушку, когда Ломбар покончит с этой планетой и она будет ему уже не нужна, с каким удовольствием я взорву ее. Особенно если Крошка окажется в эпицентре взрыва.

Скорее бы!

Измотанный тяжелой работой, вспышками гнева и неумеренным потреблением марихуаны и шампанского, я провалился в забытье, не приносящее отдыха. Проснулся я от кошмара: мне никак не удавалось поджечь фитиль, который должен был взорвать Землю.

Попытка взглянуть на часы засвидетельствовала, что, во-первых, у меня ужасно болит голова, а во-вторых, уже восемь вечера.

Из другой комнаты не доносилось ни звука. Скорее всего они ушли ужинать, а потом — на шоу, как часто это делали.

Пытаясь избавиться от головной боли, я принял холодный душ. Не помогло. Зато я внезапно понял, что совершенно упустил из виду то, ради чего я переносил все эти мучения. Хеллер!

Проклиная его за то, что мне теперь приходилось терпеть от чокнутых девчонок-подростков, я быстро вытерся и включил свою аппаратуру. Экран Крэк по-прежнему оставался темным, у Кроуба не было ничего интересного. Но Хеллер бодрствовал. Изображение было нечетким, но ошибиться было невозможно: он по-прежнему находился на катере.