Terry Pratchett - Маскарад (пер. С.Увбарх под ред. А.Жикаренцева) Страница 56

– По-моему, девять.

– Ага! – возликовала матушка, не поворачивая головы. – А по книгам получается, что жалованье получают двенадцать, но трое записаны на другой странице, так что этого можно и не заметить. – Она оторвалась от расчетов и довольно потерла руки. – Если, конечно, не обладаешь хорошей памятью.

Костлявый палец пробежался по еще одному разъезжающемуся столбцу.

– А что такое летающий храповик?

– Мне-то откуда знать?!

– Здесь сказано: «Ремонт летающего храповика, новые пружины для вращательного механизма и починка. Сто шестьдесят долларов шестьдесят три пенса». Ха!

Облизнув палец, она перелистнула страницу.

– Даже нянюшка так не путается в цифрах, – покачала головой матушка. – Чтобы настолько плохо считать, надо считать прекрасно. Ха! Ничего удивительного, что Опера не приносит никакого дохода. С таким же успехом можно черпать воду решетом.

Агнесса метнулась в комнату.

– Кто-то идет!

Матушка поднялась и задула лампу.

– Ты спрячься за занавеской! – приказала она.

– А ты?

– О… Ну, я просто сделаюсь незаметной… Агнесса поспешила к большому окну, но не удержалась и все-таки оглянулась на матушку. Та замерла у камина.

Старая ведьма таяла. Нет-нет, она никуда не исчезла, просто слилась с фоном.

Ее рука постепенно стала частью облицовки камина. Складка платья превратилась в тень. Локоть – в верхнюю часть кресла у нее за спиной. Лицо слилось с вазой увядших цветов.

Она была по-прежнему здесь, как старушка на старой картинке-загадке – из тех, что печатают иногда в «Ещегоднике». На ней можно увидеть старуху, а можно – юную девушку, но не обеих одновременно, потому что каждая представляет собой тень другой. Матушка Ветровоск стояла у камина, однако увидеть ее мог лишь тот, кто знал, что она там стоит.

Агнесса сморгнула. И остались лишь тени, кресло и камин.

Дверь открылась. Девушка скользнула за занавеску, чувствуя себя столь же незаметной, как клубника в блюде с тушеной говядиной, уверенная, что стук сердца вот-вот ее выдаст.

Дверь закрылась с легким, едва слышным щелчком. Кто-то пересек комнату. Деревянный скребущий звук мог быть звуком пододвигаемого кресла.

Еще один царапающий звук и шипение – это, видимо, чиркнули спичкой о коробок. Звяк-звяк подняли стекло лампы…

А потом все стихло.

Агнесса сжалась в тугой комочек. Внезапно ей показалось, что каждая ее мышца кричит от напряжения. Лампу не зажгли, иначе бы она увидела сквозь занавеску свет.

Кто-то там не издавал ни единого звука.

Кто-то там внезапно что-то заподозрил.

Заскрипела половица – оччччень мммеддлее-еннно. Кто-то переместил вес.

Рот приоткрылся в безмолвном крике. Либо крикнуть, либо взорваться от усилия подавить рвущийся наружу вопль. Ручка оконной рамы у нее за спиной, всего секунду назад не более чем одна из точек опоры, сейчас демонстрировала серьезные намерения стать частью ее жизни. Горло настолько пересохло, что даже сглотнуть было нельзя, иначе бы оно заскрипело, как несмазанная петля.

Не может быть, чтобы этот человек находился здесь по праву. Люди, которые имеют право находиться в том или ином месте, ведут себя абсолютно иначе. Они шумят, двигаются, бормочут.

Оконная ручка вконец обнаглела. Она вытворяла такое…

Попробовать подумать о чем-то другом… Занавеска шевельнулась. По другую ее сторону кто-то стоял.

Если бы не эта страшная сухость в горле, Агнесса бы обязательно завопила.

Сквозь ткань она чувствовала чье-то присутствие. В любой момент этот кто-то может отдернуть занавеску, и…

И тут она прыгнула, по крайней мере совершила нечто настолько близкое к прыжку, насколько это было возможно. Это было нечто вроде неуклюжего вертикального рывка. Как девятый вал, она смела занавеску, врезалась в кого-то стройного и очутилась на полу в путанице конечностей и рвущегося бархата.

Жадно хватая ртом воздух, она придавливала собой что-то корчащееся и извивающееся.

– Я закричу! – предупредила она. – А если я это сделаю, барабанные перепонки полезут у тебя из носа.

Незнакомец мигом прекратил извиваться.

– Пердита? – приглушенно спросил кто-то. Карниз осел набок. Медные кольца, крутясь, по очереди устремились к полу.

Нянюшка вновь обратилась к мешкам. Из каждого выпирали круглые твердые предметы. Если потрогать пальцем, они начинали тихонько позвякивать.

– Это настоящая куча денег, Уолтер, – с расстановкой произнесла она.

– Да госпожа Ягг!

Нянюшка довольно легко теряла счет деньгам. Не то чтобы деньги совсем ее не интересовали, просто существовала определенная планка, довольно невысокая, надо сказать, после которой становилось все равно. Но сейчас нянюшка твердо знала одно: от того количества денег, которое она видела перед собой, панталоны упадут у кого угодно.

– Наверное, – задумчиво проговорила она, – если бы я тебя спросила, откуда тут такие деньжищи, ты бы ответил, что это все дело рук Призрака, верно? Так же как и розы?

– Да госпожа Ягг!

Она бросила на него встревоженный взгляд.

– Ты ведь можешь здесь спокойно посидеть? – спросила нянюшка. – Просто посидеть, ничего не делая. Мне надо кое с кем посоветоваться.

– А где моя мама госпожа Ягг?

– Она сладко спит, Уолтер.

Ответ, по-видимому, удовлетворил его.

– Ты посидишь спокойно в своей… ну, в той комнате?

– Да госпожа Ягг!

– Хороший мальчик.

Она опять посмотрела на мешки. От денег одни проблемы.

Агнесса прислонилась к стене.

Андре, приподнявшись на локтях, стянул с лица занавеску.

– Какого черта ты здесь делаешь? – спросил он.

– Я… В каком это смысле, что я здесь делаю? Это ведь ты сюда прокрался!

– А ты пряталась за занавесками! – Андре поднялся на ноги и принялся рыться в поисках спичек. – В следующий раз, когда будешь задувать лампу, помни: некоторое время она еще остается теплой.

– Мы здесь по важному делу… Лампа засветилась. Андре повернулся.

– Мы? – переспросил он.

Агнесса кивнула и посмотрела на матушку. Ведьма не шевелилась, и чтобы выделить ее среди предметов и теней, требовалось приложить усилия.

Андре поднял лампу и шагнул вперед.

Тени сместились.

– Ну? – произнес он.

Агнесса пересекла комнату и помахала рукой в воздухе. Вот кресло, вот ваза, а больше… больше ничего и никого.

– Но она же была здесь!

– Кто? Еще один Призрак? – саркастически заметил Андре.

Агнесса отпрянула.

Что-то было не так. Свет лампы освещал лицо юноши снизу. И тени падали неправильно, как будто специально выбирая неудачные места. От этого зубы казались длиннее. До Агнессы начало доходить, что она при очень подозрительных обстоятельствах находится наедине с человеком, чье лицо выглядит гораздо более неприятно, чем раньше.

– Предлагаю тебе, – сказал Андре, – сейчас же вернуться на сцену. Это самое лучшее, что ты можешь сделать. И не вмешивайся в дела, которые тебя не касаются. Ты и так уже достаточно натворила.

Страх не покинул Агнессу. Достигнув определенного рубежа, он предпочел трансформироваться в гнев.

– Уйти просто так? Ни за что на свете! Из того, что я знаю, следует, что ты вполне можешь быть Призраком!

– В самом деле? А кое-кто уверял меня, что Призрак – это Уолтер Плюм, – ухмыльнулся Андре. – И с кем еще ты успела поделиться своими соображениями? Так вот тебе новое известие: говорят, Уолтер Плюм мертв…

– Ошибаешься, он жив!

Агнесса выпалила это не подумав, она просто хотела немножко сбить с него спесь. И ей это удалось. Однако выражение, появившееся на лице Андре, нисколечко не обрадовало ее.

Скрипнула половица.

Оба повернулись на звук.

Рядом с книжным шкафом в углу стояла вешалка, на которой висели несколько пальто и плащей. И конечно, только из-за странного смешения теней и только под каким-то необычным углом зрения могло показаться, что там прячется некая женщина…

– Чертов пол, – выругалась матушка, проявляясь из пальто.

Как позже рассказывала Агнесса: не то чтобы матушка была невидима. Она всего-навсего стала частью обстановки, а потом опять выступила на передний план. И она никуда не уходила из комнаты, просто некоторое время ее в комнате не было. Таким же умением владеют все хорошо вышколенные слуги – они все время рядом, но вы их не видите.

– Но… Откуда?… – недоуменно покачал головой Андре. – Я же осмотрел всю комнату!

– Видеть значит верить, – спокойно ответила матушка. – Разумеется, есть и обратная сторона медали, а именно: верить значит видеть. Последнее время тут слишком многому верили. Но я знаю, что ты не Призрак… И что же ты шныряешь по комнатам, в которых тебе нечего делать?

– Я, кстати, могу задать такой же воп…

– Мне? Я ведьма, и довольно хорошая.