Елена Малиновская - Последняя жизнь нечисти Страница 56

Я бросила быстрый взгляд себе за спину, заметила, как стена, с внутренней стороны тоже испещренная вязью изломанных загадочных символов, багрово мерцает, будто раскаленная до предела. Но тут же поплатилась за свою краткую невнимательность. Очередное заклинание оказалось такой силы, что опрокинуло меня. Щит рассыпался колючими осколками, разодрав до крови мои ладони, которыми я пыталась его удержать.

— Еще секундочку, — бормотал бог-отступник себе под нос, вряд ли заметив грозящую ему опасность. — Потерпи немного.

Я задохнулась от внезапной шальной мысли. Зачем его прикрывать собственным телом? Бог-отступник воспользовался оболочкой, которая, как известно, уязвима. Если уничтожить его тело — он больше не сможет досаждать мне. Богам запрещено напрямую вмешиваться в дела смертных, значит, никто не заставит меня открыть круг мертвых.

«Ты забыла наш уговор? — зашелестел в голове встревоженный внутренний голос. — Тефна, хочешь ты или нет, но ритуал надлежит провести. Мой брат должен воплотиться в твоем теле, и погибнуть, чтобы мир отошел от края бездны, куда приблизился до опасного предела».

— Кто его убьет? — прошипела я. — Рикки целиком и полностью под его властью. Шерьян и Аджей никогда не пойдут на подобное, им я слишком дорога. Твой план провалился.

«Ты просто не знаешь всех деталей, — печально вздохнул мой постоянный невидимый собеседник. И тут же вскрикнул: — Берегись!»

Я вскинула голову как раз вовремя, чтобы заметить сиреневую молнию. Она ярким стремительным прочерком разорвала багровый полумрак пещеры. Руку обожгло от проснувшегося браслета, но сделать что-либо я не успевала при всем желании. И вот когда чары должны были ударить меня в грудь, кто-то с силой оттолкнул меня с их пути. Я покатилась по острым камням, чудом увернулась от удара мечом какого-то храмовника, до которого еще не добрался Рикки, вскочила на ноги и обернулась.

Бог-отступник уже закончил возиться со стеной. Он стоял, широко расставив ноги и с вызовом подбоченившись, а перед ним замер Рикки. По обнаженному лезвию клинка юноши стекал расплавленный огонь отраженного заклинания.

— Я же сказал тебе, что демоны — лучшие телохранители, — с гордостью крикнул мне Марий. — Я приказал ему защищать тебя — и он это исполнил.

Губы юноши чуть дрогнули, раздвигаясь в улыбке, словно ему была приятна похвала бога-отступника. Но тут же лицо Рикки окаменело от тревоги.

Я перевела взгляд в ту сторону, куда он уставился. Приглушенно выругалась. Храмовник, мимо которого я так удачно проскользнула, и не думал отказываться от запланированного. Он стоял напротив меня и язвительно ухмылялся, уже занеся для удара меч. А в воздухе вновь остро запахло смертельными чарами. Святые отступники! Рикки наверняка останется около бога-отступника, защищая его от нападения. А кто позаботится обо мне?

Время замедлилось, как всегда бывает в моменты неминуемой опасности. Клинок начал медленно опускаться. В кончиках пальцев горячо забилась магическая энергия, готовая переродиться в щит, но я не успевала. Самую малость не успевала, и храмовник это прекрасно понимал. Его улыбка стала торжествующей, глаза вспыхнули от радости. Преждевременной, как выяснилось.

Я так и не поняла, как это произошло. Но вдруг оказалось, что я стою за спиной у Рикки. Он с легкостью удерживал своим мечом клинок храмовника. Неприятный лязг, скрежет металла о металл, испуганный болезненный вскрик — и еще одно тело остывало у его ног.

От нахлынувшего облегчения затряслись колени. Но рано, слишком рано. С тихим хлопком время вновь скрутилось в тугую пружину. Рикки опять растаял невесомой тенью, сея вокруг себя смерть. Бог-отступник выпрямился, простер перед собой ладони, с легкостью отразив удар невидимого мага. Я прижалась спиной к своду пещеры, как никогда ранее мечтая, чтобы весь этот кошмар мне лишь привиделся. Крики, стоны умирающих, всполохи огненных чар, бьющих по глазам. От запаха крови уже не просто мутило — я едва сдерживалась, чтобы меня не вывернуло наизнанку. Во рту все было кисло от ужаса и безысходности.

Еще один храмовник после удара Рикки упал почти у моих ног. Страшно захрипел, пытаясь зажать руками жуткую рану на боку. Молодой, еще безусый парнишка умирал около меня, а я ничем не могла ему помочь. Я присела на корточки, сама не понимая, что делаю, прищелкнула пальцами, окутывая его обезболивающим заклинанием. Храмовник неверяще взглянул на меня, губы его слабо шевельнулись в попытке поблагодарить, но в следующий миг его взгляд навсегда остекленел.

— Братец! — вдруг крикнул бог-отступник, с легкостью перекрыв голосом шум сражения и треск взрывающихся заклинаний. — Ты готов пожертвовать всеми своими людьми ради лицемерной попытки нас остановить? Сейчас наши цели совпадают. Ты это знаешь, я это знаю, только несчастные людишки, умирающие сейчас с твоим именем на устах, искренне считают, что выполняют твою волю. И кто из нас после этого бог коварства и лжи?

Меня вдруг охватило странное оцепенение. Я с трудом удержалась на враз ослабевших ногах. В голове поселилась пугающая пустота и какая-то волнующая легкость.

— Что ты предлагаешь?

Я безмерно удивилась, поняв, что слышу свой голос. Губы двигались сами собой.

— Пропусти нас к кругу. — Марий смотрел прямо на меня. — Ты знаешь, что мы все равно пройдем, и сам этого хочешь. Пощади хоть кого-нибудь из своих детей. По-моему, они уже доказали тебе преданность. Честное слово, даже я никогда не позволял себе подобной жестокости по отношению к смертным.

Я внезапно осознала, что битва остановилась. Редкие выжившие в кровавой мясорубке храмовники опустили мечи, вслушиваясь в наш диалог. Рикки тоже прервал свой танец смерти. С острия его клинка капала кровь, скапливаясь в выбоинах пола. Даже пока невидимый маг прекратил создавать все новые и новые заклинания, взяв передышку.

— Это против правил, — после долгой мучительной паузы гулко разнеслось над сводами пещеры. — Во все времена именно мои дети обязаны были стоять на защите мира. Почему я должен их жалеть? Они сделали свой выбор в тот момент, когда принесли клятву храму. Пусть исполняют долг до конца.

— Все слышали? — Бог-отступник с издевательской гримасой всплеснул руками, обращаясь сразу ко всем присутствующим в пещере. — Жалкие людишки, запомните этот момент! Когда о сохранении вашей жизни просил бог-отступник, исчадие зла, а собственный покровитель отказался от вас. А знаете, что самое смешное? Если по какому-то невероятному стечению обстоятельств вы вдруг превзойдете меня и остановите, то вас покарает тот, кому сейчас вы приносите бессмысленные клятвы. Он вас прекрасно слышит, но не отзовется. Ваши слезы, кровь и боль — ничто для него, — после чего перевел взгляд на меня и добавил уже тише: — И ты помни об этом, Тефна. Впрочем, я все равно не позволю тебе об этом забыть.

Я всхлипнула. Опустилась на колени, крепко зажмурившись и закрыв голову руками. Не хочу! Я просто не могу все это видеть. Сверху тонкой золотистой дымкой опустился щит, надежно укрывающий меня от нападений. Вот только я продолжала слышать все, что творилось в пещере. Опять начавшуюся битву, лязг мечей и приглушенные стоны умирающих. Небо, когда же все это закончится?!

И неожиданно все стихло. Я продолжала сидеть, не в силах оглядеться. И так прекрасно знаю, что увижу. Смерть, только смерть вокруг. Мир окрасился в багровые цвета крови и черного безысходного отчаяния.

— Тефна.

Я услышала, как бог-отступник подошел и присел рядом на корточки. Ощутила прохладу его пальцев у себя на щеке, но по-прежнему упорно смотрела себе под ноги, сосредоточившись на сером остром камешке.

— Такова жизнь, Тефна, — продолжил он, приподняв мне подбородок и заставив смотреть себе в глаза. — Ты метаморф, должна понять меня, как никто другой. Тебя всегда обвиняли в том, чего ты не совершала. Кричали в лицо — нечисть! Сколько из твоего рода погибло на кострах по ложным обвинениям? А сколько сгнило в застенках храмовников? И хоть к кому-нибудь из них пришел на помощь мой брат? Нет. А ведь именно он считается вашим покровителем и заступником. Но теперь ты убедилась, насколько странной является его любовь. Он ни для кого не делает скидок: ни для метаморфов, ни для людей. Сколько здесь погибло его воинов? Двадцать, тридцать, быть может, сорок? И все ради чего? Ради соблюдения неких эфемерных правил, которые он сам же придумал для собственного развлечения? И чем мой брат лучше меня? Чем, скажи мне?

— Он не пытается уничтожить мир, — тихо произнесла я, сама не веря тому, что говорю.

— Да кто тебе сказал, что я намереваюсь это сделать? — Бог-отступник гневно фыркнул. — Кто придумал подобную глупость?

— Эльмик… — Я отчаянно пыталась найти подтверждение своим словам. — Он рассказал мне про кровавые арены, на которых тысячами погибали невинные ради твоего развлечения.

— Ты поверила обезумевшему метаморфу, более всего на свете мечтающему о возрождении былой силы и власти? — Бог-отступник печально улыбнулся. — И потом, для кого эти жертвы являлись невинными? И чем они отличаются от метаморфов, убитых по ложным наветам, да и просто так, ради забавы? Ты ведь читала книгу про храмовые обычаи. Наверняка ознакомилась с описанием посвящения в храмовники моего брата. Скажешь, это более гуманно? Я, по крайней мере, всегда давал своим жертвам оружие. Если они побеждали в схватке — то могли уйти. Неужели кому-нибудь из твоих собратьев по несчастью была оказана такая же милость?